Арнольд Шварцнеггер - Учебник культуризма
Для меня юниорские соревнования на звание "Мистер Европа" значили так много, что я не задумывался о возможных последствиях. Я перелез через забор, взяв с собой из одежды, только то, что было на мне одето. У меня едва хватило денег, чтобы купить билет на поезд в третий класс. Поезд еле тащился из Австрии в Германию, останавливаясь на каждой станции, и в конце концов приехал на следующий день в Штуттгарт.
Это было мое первое соревнование. Я был взвинчен, смертельно устал от поездки в поезде не имел никакого представления, что же тут будет происходить. Я пытался кое — чему научиться, наблюдая соревнования в низком росте, но тут спортсмены выглядели так же любительски и смущенно, как и я сам. Мне пришлось попросить у кого-то плавки для позирования, у кого- то еще — масло для тела. Пока я ехал в поезде я мысленно прорабатывал позирование. В основном оно состояло из поз Рэг Парка, которые я запомнил из журналов. Но в тот момент, когда я вышел на помост перед судьями у меня в голове стало совершенно пусто. Тем не менее, я сделал начальное позирование. Затем они меня вызвали для сравнительного позирования и опять в голове у меня стало пусто. Я был совсем не уверен в том, как я это позирование прошел. В конце концов, начали объявлять победителей и сказали, что я выиграл — Арнольд Шварценеггер "Мистер Европа" среди юниоров.
Когда я посмотрел на сделанные тогда фотографии, я вспомнил, как и что я чувствовал. Чувство неожиданности быстро исчезло. Я вытянулся. Я чувствовал себя как Кинг Конг. Мне нравилось внезапное внимание, я напрягался и позировал. Я был уверен, что я на правильном пути, чтобы стать самым великим культуристом в мире. Я чувствовал себя так, как будто уже стал одним из лучших в мире. Наверняка я не был даже среди лучших пяти тысяч, но в душе я чувствовал, что я самый лучший. Я всего лишь выиграл "Мистер Европа" среди юниоров. Сперва в армии отнеслись к этому холодно.
Я занял денег на обратную поездку до базы и там меня и забрали в тот момент, когда я перелезал через стену. Я просидел в карцере семь дней, там было только одеяло на холодной каменной лавке и почти никакой еды. Но я получил свой приз и даже сильно бы не беспокоился, если бы они продержали меня взаперти весь оставшийся год. Результат стоил того.
Я показывал свой приз каждому. И пока я еще сидел в карцере по всему лагерю распространился слух, что я выиграл "Мистер Европа" среди юниоров. Старшие офицеры решили, что это принесло некоторый престиж армии и я получил двухдневный отпуск.
Из-за того, что я сделал, чтобы победить, меня стали считать героем. Во время полевых занятий инструктора говорили: "Вы должны сражаться за свою Отчизну, вы должны быть смелыми. Посмотрите, что сделал Шварценеггер, только чтобы завоевать свой титул, Я стал знаменитостью, несмотря на то, что нарушил устав, чтобы добиться того чего хотел. В этот раз было сделано исключение.
На учебных занятиях культуризм всегда помогал мне быть лучше других. Этот факт, а также известность, которую я завоевал вместе с титулом "Мистер Европа" среди юниоров, выделило меня в глазах офицеров. Продолжались занятия по вождению танков и мне нравилось водить эти большие машины, чувствовать отдачу во время выстрела. Меня всегда притягивало проявление мощи и силы. После обеда мы обычно чистили и смазывали танки, однако через несколько дней меня отстранили от этих послеобеденных занятий. И вместо этого поступил приказ от командования, что я должен тренироваться и заниматься построением тела. Это был самый лучший приказ, который я когда-либо слышал. Был оборудован атлетический зал, и мне было приказано тренироваться там каждый день после обеда. Я привез туда свои гантели и некоторые из своих тросовых машин, которые были дома, потому что в армии были только штанги и гири. К моим тренировкам там отнеслись очень строго. Каждый раз, когда офицер проходил перед окнами и замечал, что я сижу, он грозил посадить меня в карцер. Тренировки были обязанностью. Если вы были замечены в безделье, когда все остальные чистили танки, то следовало соответствующее наказание. Армия не видела разницы между тем, что я делаю и чисткой танков. Я согласно приказу должен был тренироваться, а, следовательно, я должен был поднимать тяжести. Я вошел в ритм и использовал представившуюся возможность продолжать тренировки. Я продолжал построение базы, которую начал строить три года назад. Шесть часов тренировки пришлось разбить таким образом, чтобы я полностью не выдыхался. Я ел четыре или пять раз в день. Мне было позволено есть любое количество пищи, но с точки зрения питательности армейская пища немногого стоила. Я съедал примерно килограмм переваренного мяса, но белков там было, наверно, столько, сколько в бифштексе среднего размера. Учитывая это, я съедал огромное количество пищи, а затем интенсивно работал, чтобы сжечь лишние калории.
Пока я был в армии, я разделил тренировку на чистый бодибилдинг и олимпийские движения по поднятию тяжестей: мне нравилось поднимать тяжелые веса над головой. Прошло немало времени, прежде чем из моей тренировочной системы исчезло «изображение» штанги в вытянутых руках над головой. Пока мне не исполнилось восемнадцати, я участвовал в австрийских чемпионатах и выиграл первое место в тяжелом весе. Но после соревнований на звания "Мистер Европа", я перестал делать олимпийское движение со штангой — это было не то, чего я хотел. Вначале я делал это упражнение, чтобы доказать, что культуристы не только ВЫГЛЯДЯТ сильными, а что они действительно сильные, и что хорошо развитые мышцы не только украшение.
Многие жалеют, что приходится служить в армии. Но для меня это не было потерянным временем. Когда я демобилизовался я весил 225 фунтов. Я прибавил с 200 до 225 фунтов. Это была самая значительная прибавка в весе, которая мне удалась за один год.
Глава 3
После того как я выиграл соревнования Mr. Europe среди юниоров, один из судей, назову его Schneck, имеющий спортзал и журнал в Мюнхене отозвал меня в сторону и сказал: "Шварценеггер, у тебя настоящий талант в культуризме. Скоро ты будешь самым великим в Германии. Как только ты закончишь службу в армии, я хотел бы, чтобы ты приехал в Мюнхен и руководил моим клубом бодибилдинга и здоровья. Ты сможешь тренироваться сколько хочешь. А в следующий раз я оплачу дорогу в Лондон, чтобы ты мог посмотреть соревнования "Мистер Юниверс". "Что вы имеете в виду — посмотреть?"
"Ну, ты сможешь посмотреть соревнования, — ответил он. — Ты сможешь посмотреть на ребят и набраться вдохновения". Слово «посмотреть» кольнуло меня. Он слегка насмешливо взглянул на меня: "Ну, ты же не думаешь…"
"Да, — ответил я. — Я поеду туда и буду соревноваться". "Нет, нет, нет, — он засмеялся. — Ты не сможешь. Эти мужики как большие быки. Это действительно большие звери, такие огромные, что ты даже не поверишь. Ты не сможешь соревноваться с ними. Пока еще не сможешь".
Он говорил как будто у меня впереди многие годы, но насколько я понял, он обещал мне поездку в Лондон на соревнования, а там уж я смогу делать, что хочу. "Если я туда поеду, я буду соревноваться, а не смотреть".
Он засмеялся и ответил: "Точно".
Мюнхен — это как раз для меня. Это был один из самых стремительных городов в средней Европе. Казалось, что все здесь происходит одновременно. Город был большой и вызывал ощущение здоровья, силы и едва сдерживаемой энергии; казалось он вот-вот взорвется. Даже прежде чем я там устроился, я уже видел перспективу. Я мог расти и развернуться. Первый раз в жизни я почувствовал, что можно свободно дышать, по-настоящему дышать.
Но в первый день, когда я приехал из Австрии, я почувствовал подавленность. На вокзале меня окружил целый поток иностранных языков: итальянский, французский, греческий, немецкий, испанский, английский, датский, португальский. Никто меня не встречал, у меня был только адрес, который нужно было отыскать. Каждый раз, когда я обращался к кому-нибудь, чтобы спросить, как туда добраться, меня встречали пожатием плеч. Оказывалось, что этот человек не говорит по-немецки, или что он приезжий. Я взял свои сумки и вышел с вокзала. Снова я с трудом верил тому, что вижу. Никогда не видел столько народу. Все, казалось, куда-то торопятся. Бесконечные потоки машин гудели и быстро проезжали мимо. Вокруг, впритык друг к другу, возвышались высокие здания. Я помню, как медленно поворачивался на месте, смотрел на все это и произносил про себя: "Арнольд, пути назад нет".
Конечно, я и не собирался ехать обратно. Я собирался быть здесь и двигаться вперед. План, родившийся три года назад, начинал воплощаться в жизнь.
В Мюнхен я приехал зеленым, наивным и невинным. Я был как большой ребенок из маленького деревенского городка и в этом большом переполненным городе все меня поражало.
Шнек — мой новый работодатель, провез меня по окрестностям в своем «Мерседесе». Он показал свой прекрасный дом, в котором обещал мне комнату. Я прожил у него три или четыре дня. У меня была отдельная комната, но там не было кровати. Я спал на кушетке, совершенно непригодной для человека моего размера. Шнек говорил мне, что заказ кровать. Но эта кровать так никогда и не появилась, и, в конце концов, он намекнул мне, что мне следовало бы пойти спать к нему в спальню.
