Форрест Гриффин - По морде? 50 дзенских принципов настоящей драки
Они ввалились внутрь салона, словно бы пытались спастись от какого-то ужасного нападения. Водитель завел мотор и по-быстрому слинял оттуда. Когда мы покидали место происшествия, я оглянулся назад. Я увидел, что мальчишка поднимается на вершину холма во всем своем шестидесятикилограммовом блеске, и по моей спине пробежал холодок. Его лицо было в крови, рубашка порвана и измазана в траве, но на лице не было и тени эмоций. Вместо того чтобы бежать в полицию, парень отряхнулся, нацепил очки, а затем спокойно направился по своим делам, полагаю, на факультет Гриффиндор, или в школу Хогвардс, или еще куда-то, зажав книги под мышкой. И вот тогда я осознал, что этот мальчишка не только самый крутой парень в мире, он был самым стойким сукиным сыном, когда-либо ступавшим по этой земле.
Стойкость способна принести вам немалый успех, особенно в бою. Лично у меня как у борца не самые лучшие удары и сабмишн. Причина, по которой я выиграл большинство своих боев, в том, что мне не хватает ума, чтобы отступать. И так было всегда. Когда я был ребенком, моя мать училась в вечерней школе и днем оставляла меня с группой детей постарше. Однажды, когда она пришла за мной, то увидела, что они то и дело швыряли меня в кусты. Моя мама, как поступила бы в этой ситуации любая мать, налетела на них и потребовала объяснить, что происходит.
«Он же еще совсем ребенок!» – закричала она.
И тогда все дети дружно принялись оправдываться. «Вы не понимаете. Мы играем в короля холма, а он все время бросается на нас».
Я не утверждаю, что те, кто отличается подобным бесстрашием, превосходят тех людей, у кого его нет, потому что в определенных ситуациях это может на самом деле принести вред. Но во время драки стойкость может стать вашим самым главным оружием. Если противник нанес тебе пятнадцать тяжелых ударов в лицо, а ты улыбаешься, словно это приятная прогулка, это полностью выбьет его из колеи. В конце концов, у большинства людей в голове имеется легко доступный рычаг, который переключается из положения «сражайся» в положение «убегай». Мы все видели, что означает положение «убегай» в восьмиугольнике – это может происходить в форме жесткого отступления, когда ты вцепляешься в своего противника на земле или даже позволяешь ему взять твою руку, чтобы он мог добить тебя. Когда ты невероятно рискуешь и отказываешься переключиться в положение «убегай», это заставляет твоего соперника сомневаться в том, есть ли вообще у тебя в голове этот рычаг. В такой момент ты начинаешь больше напоминать разъяренного дикого зверя, а не человека. А большинство из нас боится свирепых диких животных, потому что они лишены разума. Я бы не возражал сцепиться с медведем или павианом, если бы был уверен, что как только он ранит меня или я его, мы оба скажем: «Ок, достаточно, будем считать это ничьей и разойдемся по домам». Но дикие животные так себя не ведут. Они не устраивают драк; они устраивают пиршество из своих жертв. И как только ты упадешь замертво в грязь, они не побрезгуют оторвать тебе гениталии и съесть их.
Когда ты встречаешь подобного противника, то не рассматриваешь бой как спорт: для тебя это битва, цель которой остаться живым, и большинство борцов не готовы к такому повороту событий. Это ломает их психологически. Идеальным примером дикого животного на ринге является Вандерлей Сильва. Не важно сколько раз или как сильно ты его ударил, пока его «фары» светят, он будет крушить все подряд. Этот парень дерется, как неандерталец, и это действует устрашающе, ведь чтобы остановить его, тебе, черт возьми, придется убить его.
Самыми увлекательными боями бывают те, когда лицом к лицу встречаются два борца с одинаковым настроем «ни за что не сдаваться». И лучшим примером здесь является то, когда Диего Санчес сражался с Каро Парисяном в шестом бою UFC. Оба борца настраивались таким образом, чтобы сжать яйца до тех пор, пока другой не сломается, и они придерживались своего плана на протяжении всех трех раундов. Я даже устал следить за ними. Другой пример – это мой поединок со Стефаном Боннаром. Эта битва разворачивалась в наших головах. На протяжении трех раундов мы безостановочно молотили друг друга руками и ногами. Единственной причиной, почему мы оба продолжали драться, было то, что каждый из нас был уверен, что именно его стойкость сломит противника.
Я потом обсуждал с ним наш бой, и было забавно, что мы оба думали об одном и том же: Я ухвачу его несколькими хорошими ударами, и, в конце концов, он выдохнется. Он обязательно сломается. Однако, учитывая, что нам обоим не хватало ума, чтобы остановиться, ни один не пошел на уступки.
Каким образом я развиваю в себе подобную стойкость? Ответ прост – делаю вещи, которые заставляют мое тело и ум просить о пощаде, но я не обращаю на это никакого внимания (придурки-психиатры, возможно, назовут это когнитивно-поведенческой терапией или еще какой-нибудь фигней). Лично я добиваюсь этого с помощью беговой дорожки. Через день я устанавливаю этому тунеядцу скорость до двенадцати миль в час и делаю три пятиминутных перерыва. Бег такой продолжительности и с такой скоростью для любого человека непривычен – это страшно, абсолютно ужасно. Но, преодолевая боль, ты с каждым разом становишься все выносливее. Ты убеждаешь себя, что боль это всего лишь боль. И впоследствии ты легко абстрагируешься от этого, зная, что ты преодолел барьер, который заставляет большинство людей скручиваться в позе эмбриона и звать Иисуса. Если ты не в достаточно хорошей физической форме, тебе необязательно бежать со скоростью двенадцать миль в час. Ты можешь выбрать восемь миль в час, главное – ставить себе четкую цель. Если восемь миль в час переносится довольно легко, увеличь скорость до девяти миль в час. Самое главное здесь – выбрать такой темп, который превышает тот, в котором ты, на твой взгляд, можешь бежать. Кроме того, важно не выполнять тех упражнений, где не задана скорость. Я предпочел беговую дорожку пробежкам на свежем воздухе из-за того, что на улице, когда я чувствую боль, то вполне естественно начинаю притормаживать. На беговой дорожке у тебя такого выбора нет.
Подобную психологическую стойкость следует развить ДО того, как вы начнете заниматься боевыми искусствами, ведь вы же не хотите быть тем парнем, который вдруг останавливается на ринге – это непростительно. Конечно, если ваш противник ухватил вас за руку и решил дать вам возможность немного поплакаться, прежде чем он сломает вам ее, эй, брат, ты вынужден сдаться ему, чтобы просто иметь возможность еще раз выйти на ринг. Однажды я сломал руку в бою, проходившем в Бразилии, и если бы мне дали возможность постучать, я бы сделал это с превеликой, на хрен, радостью. Но если ты сдаешься, потому что больше не хочешь, чтобы тебя били, тогда ты просто баба. Если ты хочешь быть мужиком, принимай удары и стой до конца, пока не получишь нокаут. Моя философия в отношении нокаута проста: когда тебя нокаутировали, ты находишься в бессознательном состоянии, онемевший, так что не стоит переживать по этому поводу.
Только между нами!
Большой Джон
Форрест дал несколько хороших советов по поводу того, как развить психологическую стойкость, но забыл упомянуть, что для того, чтобы развить стойкость и выносливость на нечеловеческом уровне, вы должны быть заметно не в себе. Он мой лучший друг, и я хочу представить его в хорошем свете, но есть в нем одна черта, о которой бы вы вряд ли хотели знать. Это никак не связано с тем фанатским безумием, которое окружало его во время шоу «Ultimate Fighter», эта черта проявляется в нем, когда вы окончательно выведете его из себя. Когда я дерусь с Форрестом, то понимаю, что он превосходит меня, так как способен зайти так далеко, как я не рискну. Черт, он делает то, чего не стали бы делать 99,9 процента людей. Вот почему он такой успешный: он способен психологически и духовно подготовить себя к тому, чтобы ступить туда, где все залито кровью и дьявольские создания лакомятся невинными младенцами. Я слышал, что у Хершела Уокера был синдром множественной личности, и хотя я посетил всего несколько занятий по психологии, я легко поставил бы Форресту такой же диагноз. Когда он дерется или сердится, то становится другим человеком, для которого не существует никаких границ и который не чувствует боли.
Приведу пример. Примерно в то время, когда Форрест сломал руку во время боя в Бразилии, я снимал комнату со своим приятелем копом. Парень был полным кретином. Знакомясь с телками, он представлялся как секретный агент по борьбе с наркотиками, и у него никогда не закрывался рот. Ну, в общем, однажды вечером мы с Форрестом решили выбраться куда-то и взяли с собой этого парня в качестве водителя. На протяжении нескольких часов он без умолку трещал о том, сколько дерьма ему приходится разгребать на работе и какой он крутой коп. Парень начал заметно доставать Форреста, а когда он продолжил нести околесицу после того, как мы вернулись домой и стали смотреть фильм, Форрест сорвался. Но вместо приступа ярости с ним случилась трансформация: из обожаемого поклонниками Форреста, знакомого большинству людей, он превратился в мрачного злодея.
