Игорь Рабинер - Правда о «Зените»
Червиченко же привел на место Романцева молодого Андрея Чернышева, и тот к диким спартаковским стрессам оказался не готов. Непопулярная смена тренера не привела к результату — и Червиченко был обречен на фанатский рефрен «чемодан — вокзал — Ростов».
Разница между «Спартаком» и «Зенитом» заключается в том, что красно-белые после ухода Романцева пошли вниз, а сине-бело-голубые после расставания с Садыриным — вверх. И потому в конфликте между Мутко и Садыриным главная беда заключается не в самом факте отставки.
А в том, что сделано это было не по-человечески.
Не продлить контракт тоже ведь можно по-разному. Думаю, у Мутко — как бы он к Садырину ни относился — была возможность обставить все красиво. Он предпочел иной путь — и получил гневную общественную реакцию. Будучи сильным менеджером, Виталий Леонтьевич не так силен и масштабен в области человеческих отношений. «Отработанный материал» для него, похоже, тут же перестает существовать, и он не может найти в себе силы это хотя бы внешне скрывать.
В чем-то схожая история произойдет много лет спустя, уже в бытность Мутко президентом РФС. До того, как Роман Абрамович пригласил возглавить сборную России Хиддинка, Мутко вел переговоры на ту же тему с Адвокатом. Все условия уже были оговорены — оставалось только прислать голландцу по электронной почте текст соглашения. И вдруг выяснилось, что Абрамович готов платить Хиддинку, Адвокату же — не готов. И РФС нанял Гуса.
Адвокат ждал ответа день, три дня, неделю. И лишь через три недели последовал звонок — но не от самого Мутко, а от начальника международного отдела РФС Екатерины Федышиной, передавшей ему слова шефа: мол, в ваших услугах, мистер Адвокат, мы больше не нуждаемся. Точка. Голландец, говорят, страшно обиделся, и еще долго не хотел общаться с Мутко.
И тут ведь можно было выйти из положения иначе, правда? Да, случилась накладка — в жизни всякое бывает. Если бы Мутко в течение нескольких дней позвонил Адвокату сам и все объяснил — у тренера, думаю, не осталось бы осадка. Но президент РФС не счел такой разговор важным.
Что же касается конфликта с Садыриным, то в одном из интервью «СЭ» Мутко объяснил-таки его причину достаточно четко:
«— Почему не переподписали контракт с Садыриным в 97-м?
— Павел Федорович — человек старой формации, старой советской закалки. Он привык, что все дела в футбольном клубе решает тренер, а что не может решить он — то решает глава городской администрации, на которого тренер в таком случае самолично выходит. Для него понятия "акционерное общество", "совет директоров" были чем-то эфемерным, непонятным и неприемлемым. Для него акционеры — это были только люди, которые дают клубу деньги. Они просто должны это делать — вот пусть только этим и занимаются. Он не понимал, что тот, кто платит деньги — тот и заказывает музыку. И именно в этом и была одна из главных причин конфликта».
Иными словами, в лице Мутко и Садырина столкнулись два ярко выраженных лидера. Которые могут быть в клубе или первым номером — или никаким. Остаться в «Зените» из двоих мог кто-то один. Власть президента перевесила.
Сегодняшняя деловая жизнь во многом строится на американском принципе «Nothing personal». Ничего личного. Главы компаний принимают те или иные решения сугубо из интересов дела. Вернее, так, как они, боссы, эти интересы видят.
А думать о том, что произойдет с человеком дальше — не их дело. Важно лишь то, чтобы компания процветала. Лес рубят — щепки летят. В конце концов, что мешает этим самым «щепкам» тоже воспринять случившееся в духе «notning personal»? Разногласия по бизнесу — и не более. Была у тебя одна команда — будет другая.
Вот только Садырин был человеком другого времени. Он не умел отделять профессиональное от личного, и футбольная боль для него оборачивалась болью душевной. И оказалось ее столько, что он не смог дожить даже до шестидесяти.
Так сложилось, что предательств, разочарований, ударов в спину ему выпало столько, что на несколько других судеб хватит. И это при том, сколько минут счастья подарил Пал Федорыч миллионам простых людей. Нет справедливости в этой жизни.
«Зенит» до него не был чемпионом никогда, ЦСКА — 21 год. Не будь 84-го и 91-го, не будь Садырина — далеко не факт, что два первых Кубка УЕФА в истории российского футбола стали бы явью. Потому что великие победы не рождаются из ничего, а до Садырина и в «Зените», и в ЦСКА царили многолетние разруха и отчаяние.
Мама Павла Федоровича жива по сей день. Марии Павловне за девяносто. Этой сильной женщине выпала страшная доля — похоронить всех четверых своих детей. Двое, девочка и мальчик, умерли друг за другом во время Великой Отечественной от тифа, а через два года после Павла не стало его брата Александра, моряка. Тоже от рака.
Десятки лет Мария Павловна работала врачом-терапевтом. И за несколько месяцев до смерти Садырина она нашла в себе силы прилететь из родной Перми (откуда переезжать в Москву или Питер категорически отказывалась), увидеть врачей, лечивших ее сына, и услышать их страшный прогноз. А потом хоронила его на Кунцевском кладбище.
Она по сей день собирает все газетные вырезки о сыне и смотрит футбольные телетрансляции. И была очень растрогана, когда на 90-летие получила поздравительные телеграммы из ЦСКА и «Зенита». Даже если и понимала, что они стали возможны только благодаря хлопотам Татьяны Яковлевны и Дениса Садыриных.
Денис со своей женой растит в Питере дочку Настю, которой сейчас пять. Род Садыриных продолжается.
Но его самого уже не вернешь. Больно осознавать, что ему было бы сейчас всего 66. И он вполне мог бы тренировать клуб премьер-лиги — как, например, его ровесник Валерий Непомнящий. А возможно, и делать свой клуб чемпионом.
Хотя… Вряд ли. Потому что Садырин, как, собственно, и большинство тренеров разных эпох, был продуктом своего времени. К новому, в 90-е только зарождавшемуся, он так и не приноровился. Так же, как и многие люди творческих профессий, которые привыкли к одному устройству их жизни при Советском Союзе, но так и не адаптировались в новые времена.
Это не означает, что времена были лучше или хуже. Они просто — другие. И не всем дано быть такими гибкими, чтобы одинаково комфортно чувствовать себя тогда и сейчас.
И все же слишком часто в сегодняшнем футболе бал правят богатые и всезнающие дилетанты. Для них тренер — не творец, а банальный подчиненный. И если этот подчиненный не выполняет указаний начальства, не «фильтрует базар» (тоже — выражение из «новояза»), если он неудобен и неподконтролен — он обречен.
Уверен: это одна из причин, почему сегодня почти не востребованы такие гиганты тренерского поколения 80-90-х, как Романцев и Бышовец. А многие другие, надолго оказавшись без дела, от переживаний сгорели, и их больше с нами нет. Лишь единицы из хозяев или топ-менеджеров клубов понимают, что футбол — это не нефть или металлургия, и взаимодействие «президент — тренер» неизмеримо тоньше и сложнее, чем обычная управленческая вертикаль.
Но и тренеры, особенно те, кому за 50, не желают идти на компромиссы. Ведь их профессия — это намного больше, чем работа. Это образ жизни. И его — если уж к чему-то накрепко привык — не переделаешь. Те, чей период расцвета пришелся на времена СССР, привыкли чувствовать себя в клубах полными хозяевами положения. Даже либералы — такие, как Садырин.
Сейчас все иначе. И поэтому я скорее представляю Пал Федорыча, будь он жив, директором какой-нибудь детской футбольной школы, а заодно желанным гостем на телевидении и в газетах. Потому что его бескомпромиссные и независимые суждения были бы глотком свежего воздуха в общем хоре тех, кто хочет жить со всеми в ладу.
Садырин никогда не был конформистом. И, может, оттого ему и была суждена очень короткая жизнь, чтобы блистательный советский тренер в такового не превратился.
P.S. Когда книга уже была готова к печати, Татьяна Яковлевна сообщила мне печальную весть: 10 февраля 2009 года 91-летней мамы Садырина не стало. Светлая ей память.
Глава V. 55 Лет спустя, или «Кубок — наш!»
«Садырин уходит. Питер — в шоке», — так называлась заметка в «Спорт-Экспрессе», опубликованная 6 ноября 1996 года. Информация о назначении Бышовца вышла в номере за 23 ноября. По данным газеты, руководство клуба также рассматривало кандидатуры Юрия Морозова, немца Бернда Штанге, прежде возглавлявшего «Днепр» из Днепропетровска, а также совсем уж неожиданную фигуру — Владимира Тумаева, президента и… форварда клуба первого дивизиона «Газовик-Газпром» из Ижевска.
Наличие всех этих альтернатив клуб принялся яростно опровергать. Но теперь-то, из приведенных ранее слов Геннадия Орлова, мы знаем, что Морозову предложение возглавить «Зенит» делалось. Но тот из солидарности с Садыриным отказался. Выходит, нет дыма без огня!
