Донн Дрэгер - Современные будзюцу и будо
Бесчисленны примеры того, что адептам современных систем будо так и не удается достигнуть духовной зрелости. До представляется изначально в своей классической концепции как «путь», которым желательно следовать и который, хотя и сопряжен с бесчисленными трудностями, все же достаточно широк и доступен для тех, кто будет настойчив в своих занятиях, следуя предначертанному плану. Современное же до понимается значительно уже. Оно становится неким путем, чьи границы определяются своекорыстными интересами и узкими личными вкусами. Вкус является, или должен быть, чем-то зримым и первичным, т.е. чем-то равно естественным и основополагающим в жизни, к тому же дающим верное решение в выборе и соразмерении понятий в этой жизни. Но чувство вкуса, демонстрируемое большинством представителей современных дисциплин, оказывается искусственным, посредством которого стараются возбудить и приятно щекотать самомнение. Вкус больше не предстает чем-то жизненно необходимым. Его бытийность по существу упразднена. И как следствие, до становится иным в представлении тех, у кого нет достаточной внутренней силы и благородной прямоты, чтобы следовать более тернистым, но духовно благостным путем [обретения себя].
Произвольно налагаемые правила и пустые теории, выдвигаемые адептами современных дисциплин, справляют тризну по усопшей классической концепции до. Ортодоксальная концепция предполагает неразделимость нравственной теории и этической практики. Но сторонники современных дисциплин склоняются к тому, чтобы избавиться от этой жизненно важной связи и тем самым превратить современные дисциплины в помпезные формы развлечения равно как самих участников, так и зрителей. Столь превратно истолкованные формы до, когда одни из них исключают духовные ценности, начинают служить развлечению. Таким образом то, что представляло собой изначально духовную сущность, выражаемую в физических занятиях и носящую объективный характер и которую поэтому можно в некотором плане рассматривать как отпечаток культуры, отбрасывается, и нечто сугубо физическое, субъективное, дешевое и однообразное по своей сути и определенно не несущее на себе отпечаток культуры занимает его место.
Ужасна еще одна сторона современных дисциплин. Поскольку классической концепцией до пренебрегают ради ее современной интерпретации, которая более по душе людям с не столь высокими моральными качествами, современные дисциплины приобретают довольно своеобразный характер, а их адепты, целиком занятые собственными интересами, становятся эгоистами, преследуя цели сугубо утилитарного свойства. Такой образ мыслей, доведенный до крайности, как в случае с милитаристами в эпоху Тайсё и в начале эпохи Сёва, может знаменовать собой социальный переворот. Столь искаженная концепция до может привести к отступничеству, а это в свою очередь подтолкнет к этноцентризму либо крайнему национализму. Самой удручающей чертой современных будо является то, что многие из них выпячивают у себя спортивную сторону. Склонность рассматривать до в спортивном плане не позволяет рядовому человеку получить достаточно объективное, интуитивное представление о до. Вынужденно субъективный, рациональный подход, свойственный спортивным занятиям, определяет поведение человека таким образом, что, не имея возможности преследовать возвышенные цели – мир и дружбу между народами, – которых лишены современные смежные формы [будо], оно порождает все более враждебные чувства и национальные разногласия.
Современные дисциплины страдают от засилья западных идей. Западная спешка, довольно сомнительное качество, наряду с постоянными нападками на нормы японского вкуса, с которыми западный человек едва знаком, если он вообще имеет о них понятие, сказались на личности некоторых японцев, создающих современные дисциплины. Окакура Какудзо так описывает это жалкое зрелище: «Слабые духом среди нас следуют за мировым мнением, и таким образом редеют ряды консервативных сторонников традиции». Участие западного человека в становлении современного будо имеет и другое последствие. Для него численность и финансовая состоятельность организации, а также уровень индивидуального мастерства свидетельствуют об успехе и гарантируют прогресс. Он не понимает, что количество вовсе не свидетельствует о величии, а удовольствие от занятий вовсе не характеризует взыскательность вкуса. Те, кто составляет огромную армию приверженцев современного будо, фактически являются рабами сугубо механического монстра, безжалостно помыкающего ими. Оказавшись в ловушке, ими же самими и расставленной, они не способны достичь духовных высот.
Адепты нынешних современных будо блуждают, сбитые с толку, в лабиринте классических традиций, которые им не понятны, и поэтому самые ловкие из них начинают утверждать, что классические дисциплины необходимо очистить от феодальных пережитков и предрассудков и они должны подняться до высот такой целесообразности, чтобы приносить богатство, престиж и практическую пользу. Иные чужестранцы спесиво заявляют, что они стремятся «американизировать», иначе национализировать, японские будо таким образом, чтобы они подходили к образу жизни в их странах. Большинство из них имеют корыстные цели, прикрываемые лицемерными напыщенными фразами [во здравицу будо]. Западный адепт также думает достичь высокой степени технического мастерства и лидерства, не показав прежде всего свою личную состоятельность, исходя из тех идеалов, которых он придерживается. Он занимается искренне, пусть даже не щадя себя. Но он на опыте не испытал всей той суровости, которая сопутствует скромному образу жизни и которая столь необходима в жизни приверженцев классических будо. Он не способен оставить удобные, легкие пути следования своему (к примеру) «американскому» стилю будо. Его додзё служит настоящим воплощением его эгоистических и напыщенных целей. Это всегда некая ярмарка тщеславия; зал утопает в пышном убранстве, весь в лепнине, увешан картинами, безделушками и декорациями, что лишь отвлекает занимающихся здесь от истинной цели занятий.
Современные дисциплины расширяются, растут как на дрожжах благодаря неугомонному ритму жизни современного мира, когда люди только и успевают, что перемещаться из одного места в другое. Современное японское будо оказалось пересаженным на западную почву, где из-за самого предмета занятий редко проводят различия между средствами и целями их достижений, не говоря уж об уважении к самим различиям. Запад ратует за материальный прогресс, только вот во имя чего? Что из того, если занятия современными дисциплинами эффективны в техническом плане? Если стремление к братству находит свое полное выражение во всеобщей любви и сотрудничеству между людьми, то какой цели может служить современное будо? Если таковой является цель эгоистичных адептов современного будо, то где мы видим столь превозносимый нами прогресс? Возможно, что современные дисциплины еще слишком молоды, чтобы критические суждения имели окончательную оценку, но слова Окакуры здесь вполне уместны: «Молох соревнования навязывает монотонность вместо многообразия жизни. Дешевое возносится вместо прекрасного, а спешка и борьба в современной жизни не дают возможности для досуга, необходимого для уяснения своих жизненных идеалов».
[1] В равной степени.
[2] 7 января 1989 года скончался император Хирохито, находившийся на троне с 1926 года. Новым императором страны стал его 55-летний сын Акихито, с приходом которого Япония по традиции вступила в новую эру, получившую наименование Хэйсэй, что дословно означает «становление мира».
[3]Мисима, Юкио (1925-1970) – японский писатель, автор знаменитого романа «Золотой храм», многие произведения которого посвящены теме смерти, разрушения. Он попытался поднять мятеж на одной из токийских баз Сил Самообороны, призывая солдат выступить против мирной конституции, а когда его затея провалилась, писатель лишил себя жизни средневековым способом – харакири.
[4] На момент написания книги.
[5] Токугавского сёгуната (1603-1867). В 1185 году был разгромлен правящий дом Тайра и ликвидирован институт регентства, когда в случае несовершеннолетия императора глава правящего дома занимал пост регента, а при взрослом императоре, вынужденном брать в жены его дочь либо иную женщину из этого рода, становился канцлером. В 1192 году победители провозгласили своего вождя – сёгуна (букв. «верховного военачальника») Минамото Йоритомо – правителем государства. Слово «бакуфу», которым обозначалась ставка сLгуна, стало означать официальное наименование его правительства. Однако императорская власть уничтожена не была. Императоры были оставлены на престоле как носители исконных верховных жреческих функций. Резиденцией сёгуна и его правительства-бакуфу стал место главной ставки Минамото – селение Камакура. К XIII веку в Японии окончательно сложились ленные отношения. Крупные феодальные сеньоры и мелкие вассалы составили служилое дворянство, представителей которых в Европе обозначают словом «самураи» (букв. «слуги»), в Японии же обычно – словом «буси» (букв. «воин»). Основная масса служилого дворянства распадалась на два слоя – наиболее привилегированную часть, так называемых гокэнин (вассалы), т.е. непосредственные вассалы сёгуна, и хигокэннин (невассалы).
