Брюс Томас - Брюс Ли: сражающийся дух
Дон Лэнгфорд уехал из Гонконга в 1989 году по приглашению медицинского факультета, который он теперь возглавляет, в Лафейетте, в своей родной Луизиане. Он к тому же баптистский священник и разговаривает с размеренностью джентльмена с Юга:
Мой первый контакт с семьей Ли произошел, когда ко мне привели Брэндона, потому что он поранил руку, защемив ее в складном стуле. Я не знал, кто такой Брюс, — я просто запомнил отца Брэндона как мускулистого и умного человека. Потом медсестра сказала мне: «Вы разве не знаете, кто это?» Когда я узнал, что их семья живет поблизости, я замечал, как Брюс бегает для разминки каждое утро. После этого я лечил Брюса каждый раз, когда он получал травмы на съемочной площадке.
Дон Лэнгфорд вспомнил статью Голдмэна, в которой его самого цитируют как назвавшего Брюса «истериком» и в которой Брюс будто бы показал им с доктором Питером By образец каннабиса, воскликнув: «Это единственная вещь, которая останавливает время!»
Доктор Лэнгфорд продолжает:
Эта статья вызвала у меня некоторое смущение. Я вспоминаю с досадой, что информация Альберта Голдмэна была неверной. Брюса явно представили хуже, чем он был на самом деле. Брюс скорее был театральным, чем истеричным, — он был драматической личностью, актером — и он иногда разыгрывал сцены своих травм. Мы с Брюсом говорили об этом, он сказал, что, когда он играет, он становится ролью, и наверное, он занимался именно этим, когда был в приемной. Но он всегда владел собой. Я думаю, что другой рассказ об этом был излишне драматизирован.
Ни доктор By, ни я никогда не видели Брюса с каннабисом, но он сказал нам, что он жевал корень. Он сказал, что это немного замедляло время. Я понимаю, почему это привлекало Брюса; каннабис вызывал чувство безвременности, которое могло частично снимать давление предельных сроков, под которым он постоянно находился. Брюс был в контакте с реальностью во всех отношениях — у него было очень реалистичное представление о себе — он не считал себя чем-то большим, чем он был.
Брюс Ли был человеком с выдающимися способностями, но его возможности, его важность и его слава — все это нахлынуло таким потоком, что у него буквально не было времени справляться с этим. Из второстепенной звезды телевидения он вдруг неожиданно превратился в самого знаменитого во всем мире киноактера. Если бы ему не нужно было выносить всю фальшь этого мира, я думаю, что он мог бы справиться.
Но то, с чем ему пришлось справляться, было больше, чем мог вынести простой смертный.
Пока я не уехал из Гонконга, я каждый день останавливался около местного газетного киоска и просматривал обложки газет и журналов. Не было ни одного дня, когда бы лица Брюса не было хотя бы на одной обложке — даже через шестнадцать лет после его смерти.
Доктор Питер By теперь руководит своей собственной клиникой в Гонконге. Когда я связался с ним, он явно ничего не знал об Альберте Голдмэне и попросил, чтобы ему прислали копию этой позорной статьи. В своих выводах для коронера доктор By придерживался мнения, что в медицинском заключении причиной смерти должна быть указана чрезмерная чувствительность к эквагезику или каннабису. Поскольку причина смерти не была ясна и конопля была налицо, то с реалистичных позиций этот вывод был неопровержим. Но в официальном заключении как предполагаемая причина был назван только эквагезик.
Доктор By добавляет: «Профессор Тиэр был судебным специалистом, рекомендованным Скотланд Ярдом; его пригласили как эксперта по каннабису, и его заключение неоспоримо.
Дозировка каннабиса неточна и непредсказуема, но не известно ни одного случая, когда кто-то умер просто из-за того, что принял его».
Опять же, нельзя недооценивать отрицательное отношение к каннабису в Гонконге; ситуация на Востоке и на Западе в этом смысле прямо противоположна. Хотя китайцы либерально относятся к опиуму, конопля считается «зарубежным» наркотиком со зловещим и порочным оттенком. Официальное заключение отражало некоторое культурное или даже политическое давление.
Дон Лэнгфорд цитирует другие причины заключения, к которому в итоге пришло расследование:
Было много беспокойства из-за страховки Брюса. Я еще долго считал, что, если я скажу что-то, дело могут снова открыть. Я даже взял записи о Брюсе из папки в больнице «Бэптист Хоспитал», на тот случай, если кто-то попытается добраться до них.
В каннабисе есть известный химический алкалоид, который может вызывать приступы: его можно извлекать и назначать для того, чтобы вызывать этот эффект. Эквагезик не имел никакого отношения к коллапсу Брюса. Тысячи людей принимают эквагезик без никаких побочных эффектов, тогда как каннабис может оказывать неблагоприятное влияние. Для этого даже не обязательна повышенная чувствительность, просто невозможно определить дозировку. У меня нет ни тени сомнения, что предположительной причиной смерти нужно было назвать каннабис. Я хотел бы, чтобы было вынесено более правдивое заключение. Но весь мир наблюдал за этим расследованием, ожидая, будет ли создан прецедент. Если бы каннабис признали причиной смерти, это бы принесло целую кучу неприятностей, потому что никто до этого не говорил, что конопля может дать такой эффект. Гонконг не хотел создавать такой прецедент, особенно учитывая то, что коронер был непрофессионалом.
Следователь Эгберт Тан был юристом без специальной научной подготовки. По всем рассказам, расследование было полной путаницей, не лишенной комических моментов. Лэнгфорд продолжает:
Он останавливал нас и просил продиктовать по буквам медицинские термины, а потом их записывал. Это было смехотворно.
Делает ли все это из Брюса какого-то заядлого наркомана?
Конечно, нет! У него были деньги и доступ к чему угодно.
Опиума было в большом избытке; и в сфере индустрии развлечений к наркотикам отнеслись бы без малейшего неодобрения. По-моему, Брюс просто предпринял очень практичные шаги к тому, чтобы найти то, что сняло бы часть огромного давления, под которым он находился.
Как и в случае с написанными Альбертом Голдмэном циничными биографиями Элвиса Пресли и Джона Леннона, его рассказ о жизни Брюса раскрыл скорее не описываемого человека, а странную психику самого писателя. В мире Голдмэна Брюс Ли тренировался с «запачканными» подвесными грушами и «причудливыми» манекенами — даже тренировку по боевым искусствам можно было наполнить неприглядной атмосферой. Этот писатель, по-видимому, буквально ненавидел свою работу, презирая популярных героев, о которых он писал, и сожалел о том, что ему приходится скармливать другим их успехи, чтобы зарабатывать себе на жизнь. За голдмэновским портретом Брюса Ли — за провокационными вопросами и надерганными цитатами — всегда чувствуется бессердечное и нереализованное «я» самого писателя. Точно так же, как в действительности нечестная игра не убила Брюса Ли, так и голдмэновская разновидность нечестной игры неизбежно была неудачной попыткой убить правду.
Учитывая перегрузку, давление и отдачу энергии в последние два года жизни Брюса Ли — как бы это ни проявлялось, — что-то должно было отказать. Были чисто физические усилия проводить бои в отупляющей жаре и влажности, делать дубль за дублем, иногда одновременно с этим создавая сценарий и занимаясь режиссурой. Были постоянно крутящиеся мысли о том, в каком направлении теперь нужно будет двигаться, и напряжение, созданное его мгновенно возникшей известностью и вторжениями прессы.
Его эксплуатировали не только продюсеры и рекламодатели, но и старые друзья и давно потерянные родственники, которые хотели побыстрее получить деньги. Слишком многие смотрели на Брюса и видели только кучу долларовых банкнот.
Он пытался нанести боковой удар тому, что с ним происходило, но этого было слишком много и слишком быстро. Он не только перестал тренироваться, в итоге он даже перестал смеяться.
Глава 26. За пределами
Как спортсмен, Брюс Ли всегда гнал себя все выше, дальше и быстрее. Но ближе к концу он пытался делать это, прикованный к тяжелому грузу роли звезды. Казалось, у него никогда не было желания отдохнуть, даже если были возможности для этого. Только однажды он вообще высказался на тему отдыха, считая это состояние не слишком желательным, неподвижным, застывшим и мертвым. Брюс постоянно, опять и опять прорывался через свои границы.
Когда люди говорят о Брюсе, чаще всего используется слово «интенсивный».
«Он построил себя, — говорит Боб Уолл, — он взял свое тощее слабенькое тело и превратил его в нечто невероятное. Он вложил в него часы тренировок, очень интенсивных, очень насыщенных. Я не знаю, что мотивировало его делать это».
Рассел Кауторн из компании «Голден Харвест» сказал:
Я думаю, первым впечатлением от Брюса была невероятная аура энергии, которая окружала его как энергетическое поле. На самом деле он казался гораздо больше, чем был на самом деле. Создавалось впечатление, что его ноги как бы никогда не касаются земли; казалось, что он стоит на шесть дюймов над землей. Просто встретиться с ним было замечательным переживанием. Интенсивность, которую вы видите в его фильмах, — это всего лишь разбавленный вариант того, что у него всегда было в реальной жизни. Брюс всегда остается в моей памяти как человек невероятной интенсивности, силы и мощи — и настолько мотивированный и несущийся вперед, что иногда казалось, будто он может летать!
