Федор Раззаков - Бесков против Лобановского. Москва – Киев. Бескровные войны
И тут меня словно что-то толкнуло в бок. Накануне я встретил Олега Базилевича, который работал в Донецке с «Шахтером», но домой наезжал порой по два-три раза в неделю. Петрович как-то размыто, однако увлеченно рассказал: они с Лобановским напали на золотую жилу научных методик функциональной подготовки спортсменов. Тогда у меня сразу возникла идея разузнать получше, с чем едят эти научно-методические изыски. А тут пошел такой разговор. Не долго думая, я и брякнул:
– А можно мне синхронно с вами съездить к Лобановскому в «Днепр»?
– Он не пьет, чего тебе там делать? – изрек плавающий баттерфляем Михаил Макарович. Как будто вчера я один ставил рекорды.
– Пусть съездит, Михаил Макарович! – укрепил мои акции Николай Федорович. – У меня тоже имеется информация о каких-то невиданных тренировках Лобана. Что-то там действительно происходит, ведь состав игроков у него отработанный, а команда регулярно набирает очки.
– Много вы знаете про «Днепр», – буркнул куда-то в воду урожденный днепропетровец. Но съездить к Лобановскому разрешил…
Одной поездки в расположение «Днепра» оказалось мало. Когда я поделился с Фоминых своими впечатлениями от увиденного и услышанного в команде Лобановского, Николай Федорович среагировал весьма эмоционально. И этого следовало ожидать в обстановке, когда недоверие к профессионализму Севидова стало разрастаться в динамовской среде, словно пущенный с горки снежный ком. Для нас обоих настала пора открыть карты. И выяснилось, что как специалист футбола, знающий себе цену, Фоминых устал от снобизма московских специалистов, забронировавших за собой должность старшего тренера киевского «Динамо».
Мое же отношение к Сан Санычу Севидову не было столь принципиальным: наши с ним шахматные поединки чаще всего заканчивались моей победой, так что некоторым образом он был мне даже симпатичен. Но увидев волшебное превращение Валерия Лобановского из одиноко бредущего романтика футбола в предводителя футбольных штурмовиков, продолжать свою размеренную жизнь наблюдателя я уже не мог.
В общем, мы с Фоминых заключили мужской наступательный союз. На двоих нам уже перевалило за 80 лет, в таком возрасте непозволительно узнавать о взрывной мощности мины, только наступив на нее. Это к тому, что мы отдавали себе отчет, кто наш командир и насколько рассудительными мы должны быть при достижении поставленной цели.
Михаил Макарович объявился в Киеве в команде вернувшегося Владимира Щербицкого. Бывший председатель Совета Министров Советской Украины, Щербицкий, попав в опалу, два года провел на посту первого секретаря Днепропетровского обкома КПУ. Там Владимир Васильевич обновил состав верных оруженосцев, которых отбирал наверняка строже, нежели в молодости. Бака оказался в рядах окружения, помогавшего Щербицкому не только еще раз получить должность предсовмина, но и стать первым секретарем ЦК Компартии Украины, членом Политбюро ЦК КПСС.
Команда «Днепр» из Днепропетровска образца 1975 года. Звезд с неба не хватали, но взорвать публику иногда могли
Понятное дело, как давний преданный болельщик киевского «Динамо» Владимир Щербицкий был в курсе каждого чиха, раздающегося в команде. И выбор кандидатур, назначение старшего тренера не обходились без согласования с ним – через помощников или при непосредственных контактах с нашим командиром. Однако нас с Фоминых такие подробности не занимали. Главное, что наша критика озвученных Бакой кандидатур – то бишь Бескова и Качалина – могла иметь последствия только в том случае, если мы снабдим Михаила Макаровича аргументами, убедительными для первого лица республики.
Мы не стали сосредотачиваться на катастрофических для киевского «Динамо» недостатках Севидова как мелкотравчатого футбольного мыслителя и откровенного профана в проблематике спорта высших достижений. Главную свою задачу мы видели в том, чтобы вооружить Баку убедительными доказательствами того, что Лобановский опережает советскую школу футбола в теории и практике подготовки футболистов, в эффективности тактической организации игры… Это в беседе мужчины и женщины шутливая легкость тона прикрывает нетерпеливость желания, а какую тональность избрать для прощупывания настроений Баки? Вышла на финишную прямую наша с Фоминых работа над докладной запиской об исключительной полезности Валерия Лобановского киевскому «Динамо», настала пора выяснить, не сговорился ли наш шеф с Бесковым. Мы попросили об аудиенции: мол, интересуемся судьбой своего опуса по Севидову.
Михаил Макарович не сообщил нам ничего нового – наш рапорт изучается экспертами, в которых, слава Богу, у организации нет недостатка. Мне показалось, Партизан, как мы иногда называли между собой командира, прекрасно понимал, что нас привело. И я сделал попытку помочь ему:
– На днях встретился на Бессарабке с Лобановским. Спросил его…
Михаил Макарович не дал мне закончить:
– Ты носишься с ним как дурак с писаной торбой. А тебе никто не говорил, что успехи его команды держатся на несусветных премиальных?
От командира я не ожидал такого базарного поворота темы. Все деньги мира не сделают глупого умным, а слабого сильным. Надо родиться с определенными задатками, развить их соответствующим воспитанием, но и этого мало: еще бы найти своего Ганнибала, если ты солдат, и своего Лобановского, если ты футболист.
– Я знаю, кто выдал вам эту страшную тайну, – медленно, с расстановкой процедил я сквозь зубы. – Тот, кто выпрашивает у начальства 100 тысяч на судейство и спаивает арбитров пивом.
– Ты вот что, научись отвечать, когда тебя спрашивают! – насупился Бака.
Если Михаилу Макаровичу что-то сильно не нравилось, он начинал уборку на своем столе, где и без того царил идеальный порядок.
Как один из немногих в спортивном блоке, кто не сдал и не собирался сдавать экзамены для получения офицерских погон, я вел себя корректно с коллегами любого звания, но в ожидании ответной корректности, может быть, излишне подчеркивал какими-то штришками свою независимость. Вот и от этого нашего с командиром диалога потянуло жареным. Но если Михаил Макарович действовал в рамках устава, наделяющего его правом требовать подчинения от нижестоящих членов организации, то какого рожна лезу на стену я? Чтобы лишить команду киевского «Динамо» шанса поймать в паруса ветер долгожданных перемен?
И я поднял с пола сброшенную овечью шкуру:
– Извините, Михаил Макарович, это издержки беспризорного детства!
Бака принимал такие извинения. Так он поощрял способность человека надевать на себя смирительную рубашку. И разговор вышел на уровень, достойный кабинета руководителя с двумя дипломами о высшем образовании.
– Вот ты прожужжал мне все уши о каких-то научных подходах Лобановского к подготовке команды, – сел на своего конька без пяти минут доктор наук. – А разве тебе неизвестно, что в легкой атлетике, гребле, лыжах и других циклических видах спорта так работают уже давным-давно? В управлении тренировкой наука добирается до клеточного уровня.
Клеточный уровень меня добил. Отродясь не слыхивал такого термина! Остальное я уже впитывал с поднятыми руками. Конечно, в фигуральном смысле.
– Лучше скажи мне другое: ты разобрался, как все те наукообразные сведения, которыми обогатился Лобановский, проецируются на футбольную игру? – Михаил Макарович явно макал меня во что-то неприличное. – Как подготовить по такой методике бегуна или штангиста – дело известное. А как быть с футбольной командой? Там три десятка организмов, каждый реагирует по-своему на одни и те же объемы нагрузки, ее интенсивность.
Все было понятно: там, наверху, начинающие тренеры не внушают доверия. Пока Лобановский не выиграет чемпионат СССР, в его сторону никто не повернет головы. Буквально двумя фразами Бака разбил в щепы все наши логические построения, по которым мы с Фоминых, как по мосту, надеялись переправить Лобановского в киевское «Динамо».
И тут поспешил нам на помощь Сан Саныч, проигравший Кубок СССР…
Александру Севидову было предложено сложить с себя полномочия главного тренера сразу после приземления самолета в киевском аэропорту. Сан Саныч наотрез отказался.
Тогда было проведено ведомственное расследование обстоятельств, в которых произошла замена мастеровитых и наиболее выносливых исполнителей на необстрелянных дублеров, тогда как вероятность дополнительного времени была очевидной. Однако обычно покладистый Севидов не признал вердикта экспертов. Взяться за дело была вынуждена коллегия Спорткомитета Украины. Члены коллегии на своем заседании с единственным вопросом повестки дня нашли слова, против которых у Сан Саныча не нашлось весомых аргументов.
Еще до окончания всей этой истории Михаил Макарович распорядился пригласить к нему на беседу Лобановского. Приказ передал мне Фоминых – Бака бегал по коридорам власти, а мобильных телефонов тогда еще не существовало.
