Владислав Третьяк - Верность
Когда десять минут истекли, известный советский арбитр В. Домбровский, для которого этот матч тоже был последним, остановил игру. Команды покинули лед, и мы втроем остались в центре площадки. Нам были вручены почетные награды ЦК ВЛКСМ, спорткомитета СССР и Спорткомитета Министерства обороны СССР, Центрального совета «Динамо», Исполкома Моссовета, Советского фонда мира, Международной федерации хоккея на льду. Нас приветствовали дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР В. Аксенов, трехкратный олимпийский чемпион пловец Владимир Сальников.
Потом слово предоставили мне. Я заранее подготовил речь, выучил ее наизусть. Но когда остался перед микрофоном на лужниковском льду, почувствовал, что нельзя в такой момент выступать по-заученному. И я решил говорить именно то, что переполняло мою душу, пусть это было и не так гладко.
Мы простились с хоккеем. Наш прощальный матч закончился победой советской команды над сборной Европы со счетом 7:3. Значит, есть кому продолжать боевые традиции.
Весь сбор от матча был передан в Советский фонд мира.
…Ну вот и все. Так закрылась последняя страница моей спортивной биографии. Я сижу над чистым листом бумаги. Стоит ли продолжать дальше эту книгу? Будет ли мой рассказ о жизни после хоккея интересен читателям?
Уже почти два года я не вратарь. Совсем другая жизнь. Другая? Да, ее содержание стало иным, но смысл, цель, назначение все те же: работа на благо и во славу советского спорта, воспитание высоких нравственных качеств у спортсменов.
Меня до сих пор спрашивают, не жалею ли я о том, что расстался с хоккеем, тянет ли снова на лед? Отвечаю: нет! Я ни разу не испытал желания опять надеть вратарскую маску. Пресытился хоккеем? Может быть. Я и сейчас не научился отдыхать, глядя на игру. Переживаю за ход поединка не только как болельщик. После таких «болений» чувствую знакомую усталость в мышцах, будто сам играл. Сожаление возникает лишь тогда, когда нет удовлетворения от сделанной работы.
Недавно на одной встрече меня спросили:
– Сколько у вас спортивных наград?
– Около сотни, – ответил я.
– А точнее? – не унимался дотошный болельщик. Пришлось признаться, что точной цифры я не знаю. Не вел наградам бухгалтерский подсчет. Воспринимал их, так сказать, как одну огромную медаль. Но все-таки вопрос этот запал в душу. Возвратился домой – любопытство разгорелось. Дай, думаю, подсчитаю. Но считать медали оказалось куда труднее, чем рыбу после успешной рыбалки. Что ни награда, то волна воспоминаний. Чуть ли не половину выходного дня просидел над медалями. Так и не подсчитал… Говорят, что хоккей – это целая жизнь. Согласен. Но жизнь многообразнее, интереснее и тяжелее моей любимой игры. Острое, незабываемое чувство: когда ушел со льда, неожиданно понял, как сильно истосковался по обычным человеческим радостям. Думал, теперь будет много свободного времени. Смогу заниматься тем, что мне нравится, в чем я себе отказывал ради хоккея. Больше бывать дома, воспитывать детей, ходить в театр, кино, на рыбалку… Ведь раньше часто приходилось отлучаться из дома. О рождении дочери узнал во время турне по Америке. Помню, когда приходил домой и спрашивал сына: «Где твой папа?» – он вел меня к телевизору или к моей фотографии. Почему он не любит хоккей? Может быть, в раннем детстве ему не хватало отцовского внимания, и он невзлюбил то, что мешало нам чаще бывать вместе? И хотя Дима но нашему родительскому настоянию все же занимается баскетболом, особого интереса к этой игре я, к сожалению, у него не замечаю. Да и характер у него слишком мягкий, покладистый, не приспособленный к жесткой спортивной борьбе. А вот из Иришки спортсменка могла бы получиться хорошая. Настойчивая, боевая девчонка. Но так вышло, что она стала заниматься в подготовительной группе Московского хореографического училища. Может, когда-нибудь станет балериной. Во всяком случае, уже сейчас, в 9 лет, балет она смотрит с огромным удовольствием. Кстати, я тоже стал настоящим балетоманом. За последние полтора года мы с женой посмотрели чуть ли не весь репертуар Большого театра.
И все же времени по-прежнему не хватает. Вихрь новых дел закружил меня на земле еще сильнее, чем на льду.
Уже летом 1984 года Виктор Васильевич Тихонов попросил меня помочь подготовить к очередному Кубку Канады вратарей сборной СССР. Я с радостью согласился, потому что считал: с моей стороны было бы в высшей степени эгоистично, удалившись с арены, похоронить в себе опыт и знания, накопленные за многие годы.
Старался научить ребят всему, что делал сам, передать им все свои секреты, все упражнения и приемы. Рассказывал, к примеру, как по глазам нападающего угадать, что он сделает в следующую секунду. Делился тонкостями психологической подготовки. Говорил об интуиции, без которой вратарь не может рассчитывать на успех. Ребята тренировались охотно и быстро усваивали мои уроки. Я потом очень радовался за Володю Мышкина, признанного лучшим голкипером Кубка Канады.
Потом Тихонов еще не раз обращался ко мне с подобными просьбами. И я всегда был рад помочь родной команде.
Как-то на одну из таких тренировок заглянул мой знакомый. Посмотрел и сказал:
– Здорово получается. А почему бы тебе серьезно не заняться тренерской работой?
Среди любителей спорта нередко бытует такое мнение: вчерашний чемпион непременно завтра станет хорошим тренером. Увы, жизнь доказывает, что это далеко не так. Мало кто из известных спортсменов вырастал в известного тренера. Я не хочу, чтобы, глядя на меня, болельщики с сожалением вздыхали: «Каким он был хорошим вратарем, а каким плохим педагогом стал…» Согласитесь, именно так чаще всего в жизни и бывает.
Как-то в одном из учебных пособий я прочитал высказывание М. И. Калинина, которое мне показалось очень актуальным: «Спорт – хорошее дело, он укрепляет человека, но спорт – это подсобная вещь, и превращать его в самоцель, в голое рекордсменство не годится… Спорт надо подчинять общим задачам коммунистического воспитания. Мы ведь развиваем и готовим не узких спортсменов, а граждан советского строительства, у которых должны быть не только крепкие руки, хороший пищеварительный аппарат, но в первую очередь очень широкий политический кругозор и организаторские способности». Замечательные слова!
Как только я оставил лед, мне почти сразу предложили работу в политотделе ЦСКА. Согласился без раздумий. Сначала исполнял обязанности старшего инструктора по международным связям, затем был назначен замполитом отдела спортивных игр. Оба поста, может, и невелики в масштабах нашего армейского спорта, но, могу вас заверить, очень ответственны.
Первое время я по двенадцать часов крутился, помогая обеспечить проведение международных соревнований. Пусть это и не отвечало профилю моей «академической» подготовки политработника, но грех было жаловаться: многочисленные и разнообразные обязанности старшего инструктора по международным связям позволяли глубоко вникнуть в спортивно-организационные проблемы, овладеть обширным кругом практических навыков, без которых мне впоследствии пришлось бы очень туго. Тогда же решил всерьез заняться английским языком, по вечерам мчался к преподавателю; исправно зубрил новые слова и правила. Сколько раз во время зарубежных поездок я жалел о том, что не знаю языка! А почему раньше не учил? Тут не лень. Углубление в чужой язык требует концентрации внимания, я же тогда был целиком сосредоточен на хоккее, он отнимал все силы без остатка.
Спустя несколько месяцев мои обязанности стали несколько другими. Замполит отдела спортивных игр несет ответственность за всю политико-воспитательную работу среди спортсменов-игровиков. А эти виды спорта, как говорится, на виду. Один футбол чего стоит… В 1984 году армейские футболисты были вынуждены покинуть высшую лигу. Не сумели поправить положение и в следующем сезоне. Таков был итог кризиса, в котором длительное время пребывала команда. Теперь дело надо исправлять.
В апреле 1985 года я был командирован на юг, где футболисты завершали свою подготовку к сезону. Мне хотелось пожить вместе с ребятами, увидеть их вблизи, почувствовать сильные и слабые стороны команды. Точнее сказать, это пока была еще не команда в том значении, в котором я привык воспринимать родной хоккейный коллектив – с его многолетними традициями, преемственностью поколений, трепетным отношением каждого игрока к чести армейского клуба. Большинство футболистов в том сезоне впервые надели майки с эмблемой ЦСКА, они пришли к нам из многих городов. Теперь этим, таким разным парням предстояло сплотиться в коллектив, который должен возродить былую славу армейского футбола. Общим у них было пока только одно – молодость (средний возраст команды – 22 года), да и мастерством, пожалуй, каждый не обделен. Но будь хоть все они мастерами под стать Пеле, игра в команде не пойдет, если в ней не сложится настоящий коллектив.
