Иван Тимошкин - Как уничтожили «Торпедо». История предательства
И последней каплей в этой некрасивой истории стал приход Александра Тарханова. Было это в январе. Валентин Иванов и футболисты вышли из отпуска, а новичков нет, хотя предложения о покупке тех или иных игроков имелись. И это – несмотря на хвастливые заявления руководства о создании суперклуба. Такая политика Алешина оказалась для всех, и главным образом для Пильгуя с Ивановым, неожиданной. У Пильгуя, кстати, была очень сильная, на мой взгляд, программа развития клуба на будущий год. Если бы ему дали возможность довести ее до конца – как он и Козьмич это видели и понимали, – думаю, команда выступила бы лучше, чем получилось на деле. У Владимира Михайловича все было грамотно расписано: какие позиции в составе надо усилить, сколько на это нужно денег, до какого уровня поднять зарплату и так далее. Причем Иванов, имея, естественно, свой взгляд на игру и футболистов, не искал каких-то суперизвестных игроков вроде Ледяхова или Пятницкого. Нет, он ездил по городам и весям, смотрел кого-то в первой лиге, в командах, находящихся в нижней части турнирной таблицы. Соответственно цены на потенциальных новичков были невысоки. Но в этот момент Иванова и Пильгуя просто кинули».
На время прерву рассказ Петракова, чтобы сообщить читателю мнение о том, что же тогда произошло, другого человека, по вполне понятным причинам попросившего не называть его имени. «Тарханов пришел, – рассказывал он мне, – и привел не только своих футболистов – человек 9—10, но и всю обслугу: секретаршу, администратора, водителя… Было даже несколько человек из хоккея! И когда их спрашивали, как они сюда попали, те лишь разводили руками – сами, мол, не знаем. А один из них прямо заявил: «Я футбол вообще не люблю». То есть пришла – как бы точнее выразиться – группировка, что ли. Которая, кстати, сейчас благополучно обосновалась в ФК «Ника». И тут начались какие-то «левые» дела. Подцепили они, например, владимирское «Торпедо». Многие недоумевали: зачем? Оказалось, в этом городе был какой-то водочный завод, и футбольная команда была лишь прикрытием – чтобы влезть в него и иметь долю. Получили они от Владимира Алешина и торговые места на рынке в Лужниках – в то время это было золотое дно».
Вновь слово Василию Петракову.
«Но первым делом вновь пришедшие убрали тех, кто служил «Торпедо» верой и правдой много лет. Уволены были Пильгуй с его бухгалтершей, преподаватели школы, работники клуба. В общем, практически все. Взяли только Вячеслава Жендарева – личность довольно известную, на которой, как говорится, пробу ставить негде, – да Иванова. Побоялись, видимо, что, если и его выкинут, будет большой скандал. В тот момент мы, актив фан-клуба, пришли к Тарханову побеседовать: что вообще происходит и как будем жить дальше? Он не захотел с нами разговаривать, а отправил к Марьяну Плахетко. Это такой солдафон с Западной Украины. «Вы нам не нужны, – огорошил он нас с порога. – У нас есть свои болельщики. Фанатов ЦСКА в десять раз больше, чем у вашего клуба. Мы ведь здесь, а значит, все наши болельщики нас поддержат». Я ему в ответ: «Марьян Иванович, чтобы армейцы бросили свой клуб и пришли сюда? Такого никогда не будет». – «Ты ничего не понимаешь, – запальчиво ответил он. – Пройдет немного времени, и сам все увидишь». А разговор этот состоялся тогда, когда эту непростую ситуацию еще можно было как-то сгладить. Но в итоге получилось так, что они сами себе и нагадили. Приведу пару фактов. Когда началась продажа абонементов на следующий сезон, мы изъявили желание купить 500 штук – чтобы распространить среди своих. Но нам отказали: мол, будут распространять их через армейский клуб. Ладно. Пришло время первого домашнего матча – с «Тюменью». Сразу скажу, что организация этой встречи вызвала у большинства болельщиков оцепенение. Мало того, что «лужниковцы» вышли на поле в сине-белой форме (народ на трибунах просто рыдал), так еще и билеты стоили столько, будто предстоял матч ЦСКА – «Спартак». Цены тогда подняли чуть ли не в пять раз. Народ подходил к кассам и начинал плеваться. А играли, между прочим, на Восточной улице – стадион в Лужниках тогда находился на реконструкции. И вот мы, человек 400–500 торпедовцев, расселись на трибуне и, не разобравшись поначалу, по привычке стали поддерживать футболистов в черно-белых футболках, полагая, что это свои. Вскоре они забили гол, мы начали радоваться. И вдруг услышали объявление диктора: «Мяч забил…» – и фамилия футболиста «Тюмени». Только тогда до нас дошло. Вот так «подстава»! Народ стал откровенно смеяться. Наверное, уже тогда многие поняли, что произошло с «Торпедо» – это уже совершенно другая команда, не имеющая с прежней ничего общего. И с каждым матчем людей на трибунах становилось все меньше и меньше».
Глава четвертая
«Торпедо-ЗИЛ» – возрождение из пепла
И тут на футбольной сцене появляется еще один клон команды – «Торпедо-ЗИЛ». Что же произошло?
Рассказ продолжает Василий Петраков.
«В это время – точнее, еще до начала чемпионата, в феврале – генеральным директором ЗИЛа был назначен Валерий Борисович Носов. Юрий Лужков, выдав ему огромный кредит доверия, поставил задачу: поднять завод с колен. Разработали план и стали возрождать предприятие. В советское время на ЗИЛе работали 100 тысяч человек, а осталось тысяч 10. В стране – и в Москве в частности – тогда была приличная безработица, а тут вдруг появились рабочие места. У людей появилась надежда, они стали потихоньку работать, зарабатывать деньги. Молодых ребят жалко, но они могут себе что-то найти. А как быть тем, кому за 60? Для них этот завод был большей частью их жизни. Вот для них-то это стало большим подспорьем. Пришел Носов и сказал: деньги есть, мы сделаем это и то. И люди поверили ему. На этой волне начали возрождать и спорт – разные его виды, – и закипела на заводе спортивная жизнь. Но главным делом все же стало возрождение футбольной команды.
Поначалу средства на ее содержание нужны были копеечные: как-никак, третья лига, по-нынешнему – КФК. Затрат больших не было – играли только в Москве и Подмосковье. Самые дальние выезды были в Коломну и Луховицы. Но суть не в этом – хороша была сама идея. Возродить не столько клуб, сколько торпедовские дух и традиции. Ведь что получилось в «Лужниках»? Команду увели, всех разогнали и поменяли, посчитав: все, что было до этого, – не в счет. Можно забыть и больше не вспоминать. Мол, дальше мы, «Лужники», пойдем сами по себе, как бы по инерции. Ан нет, без преемственности поколений ничего не вышло – все засохло, как молодые саженцы без воды. Потому-то, наверное, когда Лужков, встав на защиту Алешина, сказал: «Он мой друг, и пусть «Торпедо» остается у него, а вы будете «Торпедо-ЗИЛом», – Валерий Носов не стал настаивать на возвращении старого названия. Хотя юридически все это можно было спокойно сделать. Да и не пойдет же, в конце концов, Носов против Лужкова из-за этого тогда, в общем-то, непринципиального вопроса. Производство вроде бы налаживалось, средства появились… Вот так команду и заявили в третью лигу. Но уже тогда, в 1997-м, Алешин начал беспокоиться: ведь на «Торпедо-ЗИЛ», выступавшее, еще раз подчеркну, в 4-м дивизионе, стало ходить больше народу, чем на лужниковское «Торпедо», игравшее в высшем. Тарханов со товарищи надеялись, что трибуны заполнят армейские фанаты. Но массового притока, естественно, не произошло: на матчи приходили от силы человек 100–200. Это и понятно: те, кто болеет за бренд, ради Тарханова или Плахетко ЦСКА не изменят никогда.
А «Торпедо-ЗИЛ» для заводчан оказалась своей, родной командой. Потому костяк болельщиков остался прежним. Помню, на первый домашний матч с «Химками» собралось тысяч семь зрителей. Фанаты подмосковной команды – а их было-то человек 10 – просто обалдели. «Запад» – полный, на «Востоке» – прилично. Все болеют, кричат, скандируя такое дорогое им имя «Торпедо». Увидев это, Носов-младший посчитал, что работать с болельщиками не нужно. Мол, тысячи три всегда придут, поэтому, когда выйдем в турнир рангом повыше, тогда и будем этим заниматься. То была ошибка, серьезная ошибка. С людьми обязательно надо работать, оповещать о тех или иных событиях, происходящих в клубе, вести пропаганду, создавать условия на трибунах и так далее. Однако весь наш клуб болельщиков был упразднен – за ненадобностью».
По окончании сезона 1997 года, в котором «Торпедо-ЗИЛ» добилось права выступать во второй лиге, мне удалось встретиться и побеседовать с генеральным директором АМО «ЗИЛ» Валерием Носовым. Разговор у нас, конечно, шел о команде, о причинах ее возрождения и о будущем.
«Торпедо-Лужники» и (или) «Торпедо-ЗиЛ»
Двойные двери заводоуправления АМО «ЗИЛ» автоматически открылись и, казалось, вежливо замерли в ожидании, когда входящий переступит невидимую черту. С тем чтобы тихо закрыться за ним. Скоростной лифт за считаные секунды вознес нас под крышу на 12-й этаж и, открыв свои створки, впустил в тишину небольшого холла. Дверь в кабинет, на котором висит табличка «Генеральный директор В.Б. Носов» чуть приоткрыта, как обычно бывает тогда, когда кого-то ждут. Он порывисто вышел из-за стола, первым протягивая руку для рукопожатия, и гостеприимно пригласил располагаться в уютных мягких креслах.
