Татьяна Любецкая - Контрапункт
– Полагаю, твое «я» в нашем футболе в любом случае уместно. Но тебе, конечно, видней…
Проиграв команде ГДР, наши футболисты встретились за 3-е место с югославами и победили. По этому поводу в «Советском спорте» появилась заметка под названием «Бронзовое утешение». Но интонация и размер статьи говорили о том, что утешение не могло быть полным и вообще вряд ли кого утешило.
Но в то время, как наши забивали в ворота югославов голы – сначала Оганесян, потом Андреев, – в глазах сидящего у телеэкрана Бориса Андреевича зажигалась искра удовлетворения, нет, торжества – ведь советские футболисты в олимпийском матче обыгрывали югославов!
Как повернулась бы его жизнь, думал Борис Андреевич, если бы это произошло на двадцать восемь лет раньше?..
В то самое время Виталий Андреевич сидел у своего телевизора и думал совершенно о том же – о «повороте» в судьбе брата…
Олимпийские игры манят зрителя многообразием суперсостязаний, блеском приехавших со всего света суператлетов.
Но Виталий Андреевич легко утолял свой олимпийский интерес, крутя рычажок телевизора. Это не касалось лишь фехтования. Ибо хотя фехтовальная дорожка и много миниатюрней футбольного поля, но тем не менее почему-то никогда не вписывается полностью в телеэкран (несмотря на то, что казалось бы, камерность фехтования вполне соответствует специфике ТВ. Впрочем, тут слово за специалистами). А то, что вписывается, не приносит удовлетворения, ибо не дает ощутить «воздух», настроение и подтексты турнира.
И какое уж тут настроение, если, к примеру, один из решающих поединков Олимпиады – за выход в финал – вдруг прерывается и на экран «выныривают» пловцы! Попробовали бы они «вынырнуть» где-нибудь в середине футбольного матча! И как, интересно, поступила бы в таком случае грозная армия болельщиков? Правда, сказав себе в который уже раз, что фехтование – это не футбол, одинокий в стане олимпийских болельщиков ценитель фехтования терпеливо ждет возвращения на экран фехтовальщиков. В сущности говоря, так транслируются многие олимпийские состязания – прерываются и затем возобновляются. Иначе ведь не покажешь всю Олимпиаду сразу! Это понятно. Но когда на экране вновь столь милая сердцу фехтовальщика «мушкетерская картинка», понять, чем закончился тот бой, уже невозможно – объектив показывает, как у одной из пустых дорожек мило любезничают двое, не занятые в поединках – фехтовальщица и арбитр. Конечно, кому-либо такой сюжет, возможно, покажется весьма привлекательным, но на тот вопрос – кто же все-таки попал в финал? – ответа не дает. А затем начинается показ уже совершенно других поединков, и о том, прерванном, никакой информации больше не поступает, его результат повисает в воздухе некоей тайной, взвинчивающей воображение – почему не сообщают? что случилось? наш проиграл?
Что ж, теперь придется ждать вечерних сообщений или утренних газет. А лучше всего отправиться в зал.
Итак, Виталий Андреевич целыми днями пропадал в новом спорткомплексе ЦСКА – там шли бои фехтовальщиков – и устроил так, что около него на трибуне всегда было место и для меня.
Но, к сожалению, выступление на этих Играх советских фехтовальщиков в целом разочаровало многих, и нас в том числе, ибо было гораздо слабее, чем, скажем, на предшествовавшем Олимпиаде чемпионате мира, слабей, чем ожидалось. Причем большого успеха от наших фехтовальщиков ожидали и их противники, они были, что называется, приятно удивлены.
Положим, ни одна Олимпиада не обходится без сенсаций. Грустно только, что одной из самых броских сенсаций Московских игр стало выступление советских рапиристок – ни одна из них даже не попала в финал. Как видно, дома стены помогают не всегда. Невероятное желание победить у себя дома связало их по рукам и ногам. Плюс явные просчеты, допущенные тренерами при подготовке, – и вот уже неоднократные чемпионки мира и олимпийских игр оказываются совершенно неспособны вести поединки легко, уверенно, бойко…
– Конечно, главные причины провала – ошибки в подготовке. Но не забывай, – наставлял меня Виталий Андреевич, – что психология «свержения богов» всегда более оптимистична, более агрессивна, нежели психология защиты своих владений, которая часто несет в себе мучительный привкус страха – не потерять!..
И нам пришлось увидеть, как безнадежно «теряли» наши женщины, причем особенно обидно было за Сидорову, ибо она – одна из «внучек» Аркадьева и Олимпийские игры в Москве – это было, по существу, ее время. Судите сами. Она стала чемпионкой мира в 1977, 1978 годах и все это межолимпийское трехлетие уверенно ходила в претендентках на золото Московских игр. Но этого последнего шага от претендентки до чемпионки ей сделать так и не удалось.
И еще мы видели, как один наш известный шпажист был так стреножен путами страха, что совсем не мог бороться, и казалось, один вид вооруженного соперника приводил его в состояние тревоги.
– Умение владеть собой – величайшая из спортивных доблестей, – говорил Виталий Андреевич, глядя на то, как этот шпажист бой за боем отдавал победы даже не сильным противником. – Иной виртуоз на тренировке блещет такой результативностью, что кажется, уж сильней его никого нет. А подходят соревнования и куда только девался тигр? На дорожке робкий зайчишка, готовый проиграть любому. Конечно, многое тут зависит от данности спортсмена, но я убежден, что эту способность – отгораживать в бою мышление от разрушающего подчас влияния эмоций – следует специально развивать. И потому я в своих уроках уделяю всегда немало времени этому вопросу…
Разочарование общим выступлением советских фехтовальщиков не могло, естественно, относиться к отдельным успехам наших «звезд», и в частности к триумфу саблистов, которые выступили почти столь же эффектно, как и на прошлой Олимпиаде в Монреале (там они выиграли все, что только можно выиграть).
Задолго до личного финала саблистов мы с Виталием Андреевичем заняли свои места и приготовились сфокусировать внимание и бинокль Виталия Андреевича на его «внуках» – в финал попали Бурцев и Кровопусков.
Но вот со своими чехлами-«бандурами» в зале появляются финалисты. С гроссмейстерской неторопливостью они стягивают с себя разноцветные тренировочные костюмы, которые еще связывают их с «мирной жизнью», и остаются в белых – боевых.
Они деловито оглядывают свои сабли, спокойно-вызывающе поигрывая ими в воздухе, но искры волнения так и витают вокруг них.
Пока финалисты разминаются – легкое потрескивание клинков говорит о том, что это еще не настоящие поединки, а разведка, настрой, – мы ведем свой нескончаемый фехтовальный диалог, и он органично вплетается в негромкий кулуарный гул зала – трибуны живут множеством микродискуссий – хор во славу фехтования.
Почти все, кто сидит сейчас на трибунах, так или иначе причастны к фехтованию (настоящие, бывшие или будущие фехтовальщики), если не считать тех немногих, что пришли сюда, не достав билетов на другие, более популярные виды Игр. С удивлением глядя по сторонам и прислушиваясь ко всей этой музыке – скрежету клинков, возгласам фехтующих и хору трибун, – они энергично шуршат конфетными бумажками и с наслаждением потягивают сквозь соломинки прохладу сока или напитка с непонятно-манящим названием «пепси». Как бы там ни было, а олимпийский сервис их устраивает…
Но вот главный арбитр возвещает начало финала, и трибуны разом умолкают. Слово за олимпийцами.
С самого начала финала волноваться за «внуков» Виталию Андреевичу не пришлось. Они так лихо и чисто обыгрывали своих соперников (проиграв лишь по бою: Бурцев – венгру Гедервари, Кровопусков– Бурцеву), что сразу стало ясно: эти двое будут впереди. Вопрос заключался лишь в том, кто из двоих станет чемпионом.
И был назначен перебой за золотую медаль. Поначалу Бурцев вновь стал переигрывать Кровопускова, вот он уже ведет 3:1. Кровопусков же, как кажется, не проявляет ни малейшего интереса к столь серьезному преимуществу соперника и с ответными ударами вроде бы вовсе не спешит. Хотя если сейчас кому-либо и надо спешить, так это ему, ибо время работает уже не на него. Теперь Бурцеву до золотой медали лишь два удара – два мгновения, Кровопускову же – целая вечность – четыре. Все же Кровопусков ухитрился свой путь проделать быстрее…
Итак, Виктор Кровопусков – единственный из наших фехтовальщиков, кому удалось дважды выиграть олимпийские игры в личном зачете. Завидное продолжение аркадьевского «рода»!
На Московской олимпиаде фехтовальная ветвь этого «рода» выглядела так. На золоченой дорожке главного фехтовального помоста ведут свой азартный спорт за золото Московских игр Бурцев и Кровопусков. Их ошалевший от счастья тренер мечется у дорожки. В самом деле, за кого из двоих болеет сейчас Ракита? В кабине телекомментатора Давид Тышлер осуществляет синхронный перевод фехтовальных фраз своих бывших учеников на язык ТВ – это его олимпийская миссия, – и с высоты трибун на весь этот блеск паркетных ристаний взирает знаменитый «родоначальник» – учитель фехтования Аркадьев…
