Андрей Канчельскис - Моя география
Но тут уж ничего не поделаешь: пик пройден, начинается спуск, и теперь уже, кажется, все поняли, что финансовые вливания в футбол последних лет были необоснованно велики. Значит, в обозримом будущем повторения подобного не предвидится.
Эти перемены я ощутил на собственном опыте, причем могу с полным основанием сказать, что для меня они наступили в самый что ни на есть неподходящий момент. То есть в тот момент, когда у меня не было контракта.
Несколько лет назад, вскоре после победы Босмана, любой игрок только и мечтал о статусе свободного агента. Тот, кому удавалось дождаться окончания контракта, не подписав нового, мог считать себя поистине счастливчиком. Ведь тогда он имел возможность выбрать практически любую команду. Каждый клуб охотился за свободными агентами (еще бы, за них ведь не нужно было никому ничего платить!), и поэтому не команда выбирала футболиста, а наоборот. Достаточно было ткнуть пальцем и сказать: «Хочу туда», и тебя принимали с распростертыми объятиями.
Сейчас все стало иначе, и статус свободного агента лишь прибавляет тебе головной боли. Те футболисты, которым в свое время пришлось заключить долгосрочные контракты, еще недавно чувствовали себя жалкими рабами и с завистью смотрели на тех, кто мог распоряжаться своей судьбой по собственному желанию. Теперь же все перевернулось с ног на голову (или с головы на ноги, не берусь судить), и уже обладатели контрактов, некогда казавшихся кабальными, благодарны судьбе за то, что могут еще некоторое время спать спокойно, чувствуя уверенность в своем будущем.
Конечно, не все находятся в одинаковом положении. Не будем говорить о суперзвездах уровня Рональдо, Зидана или Бекхэма - им едва ли что-нибудь грозит. Но таких в футболе единицы, основная же масса игроков, конечно, сильно пострадала после того, как футбольная денежная река обмелела.
Летом прошлого года на трансферном рынке в Англии царило затишье. Единственной крупной сделкой стала покупка Рио Фердинанда. За защитника английской сборной «Манчестер Юнайтед» заплатил «Лидсу» 30 миллионов фунтов. Но «Юнайтед» - богатейший клуб мира и давно живет по своим законам. Остальные же клубы не спешили тратить деньги, как было еще совсем недавно.
Оказаться в такой момент свободным агентом - худшее, что может приключиться с футболистом. Занявшись поисками нового клуба, я обнаружил, что таких, как я, были сотни. В сентябре, вскоре после того, как мне удалось зацепиться за «Саутгемптон», я с огорчением узнал, что Ли Шарп, мой бывший партнер по «Манчестер Юнайтед», безуспешно искал работу в первом дивизионе, а ведь он на два года младше меня. И вообще, как мне сказали знающие люди, на тот момент в премьер-лиге и первом дивизионе было примерно 600 безработных свободных агентов.
Значит, я вполне мог считать себя счастливчиком. Пусть я и оказался в таком скромном клубе, как «Саутгемптон», но все же сумел остаться в премьер-лиге.
В свой новый клуб я устроился уже в начале осени. В течение лета мой агент безуспешно пытался найти мне команду. Было, правда, несколько предложений с Ближнего Востока, очень выгодных с материальной точки зрения, но я посчитал, что отправиться в Саудовскую Аравию или ОАЭ на заработки можно будет и попозже, а пока все-таки следует попытаться продолжить активную карьеру.
Но несмотря на все старания агента, приемлемых вариантов не находилось. И тогда я начал действовать сам и позвонил тренеру «Саутгемптона» Гордону Стракану, бывшему игроку сборной Шотландии. Он несколько лет играл за «Манчестер Юнайтед», но ушел до моего появления в клубе. Не знаю, повлияло ли это сходство наших судеб на его решение, но он откликнулся на мой звонок и пригласил в команду на просмотр.
Около двух недель провел я в «Саутгемптоне» и в итоге заключил контракт на год. Правда, Стракан честно сказал мне, чтобы я на слишком уж многое не рассчитывал. Мол, он знает и ценит мои достоинства, но сейчас ему нужны игроки несколько иного плана, поэтому я едва ли сразу смогу попасть в состав.
Что я мог ответить? Других вариантов у меня не было, и я согласился. Пока я действительно крайне редко выхожу на поле, но все-таки я при деле и могу поддерживать форму, тренируясь с командой, а не в одиночестве на лужайке перед домом.
Форму я поддерживаю постоянно. Кто знает, что будет происходить в футбольном мире этим летом, когда закончится мой контракт с «Саутгемптоном» и я снова примусь за поиски клуба. Вы можете посчитать меня слишком самоуверенным, но я надеюсь на то, что еще могу поиграть годик-другой на приличном уровне. И опускать руки не собираюсь. А значит, я должен оставаться в форме.
По крайней мере, моя жизнь в футболе научила меня, что нужно быть готовым ко всему.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
МОЯ ЖИЗНЬ ВНЕ ПОЛЯ
Нам не дано предвидеть будущее (не знаю, стоит ли вставить «увы», а может, «к счастью»), и я, конечно же, не могу знать, как и когда закончится моя карьера. Быть может, мне удастся поиграть еще год-другой, но не исключено, что я перейду в разряд ветеранов и раньше. Ясно одно: это рано или поздно произойдет.
Расставание с любимой игрой, которой я отдал многие годы, будет нелегким. Не знаю, удастся ли когда-нибудь вернуться в нее в другом качестве; об этом я пока не задумывался. Но все равно это уже будет не то: начну ли я заниматься с детьми, стану ли когда-нибудь настоящим тренером, или жизнь найдет мне иное применение в футболе, едва ли мне доведется вновь испытать те чувства, которые я испытывал каждый раз, выходя на поле в качестве игрока.
Футбол - это большая, очень большая, самая большая часть моей жизни. Но все же только часть. И когда придет неизбежный час расставания с игрой, и эта часть останется позади, моя жизнь без нее, конечно, станет другой. Но при этом я уверен, что она не будет скучной и безрадостной.
Что останется мне после футбола? В первую очередь, три самых близких мне человека. Инна, с которой на протяжении двенадцати лет мы поровну делили все радости и разочарования (и того, и другого, как вы могли убедиться, на мою долю выпало немало). Она всегда поддерживала меня, помогала не потерять голову в моменты триумфа и придти в себя после ударов судьбы. И, естественно, на ее хрупких плечах всегда держался и продолжает держаться наш семейный очаг. Разве от футболиста, постоянно находящегося в разъездах, делящего свое время между домом, тренировочными базами и отелями, дождешься реальной помощи в решении каких-либо бытовых проблем? Рассчитывать на это может только неисправимая оптимистка. Инна и не рассчитывает. Она просто делает все, чтобы наш дом был настоящим домой настоящей семьи.
Наверное, закончив играть и найдя себе более спокойное занятие, я смогу, наконец, вернуть своей семье то, что задолжал за минувшие годы. Буду помогать жене вести хозяйство, больше времени проводить с детьми, более пристально следить за их успехами в учебе, за прогрессом Андрюши на футбольном поле, а Евочки - в балете, которым она недавно начала заниматься с увлечением.
Останутся со мной и мои друзья, а их, слава Богу, немало. Повсюду есть люди, на чью помощь и понимание я могу рассчитывать в любой ситуации. В Манчестере это Инна и Алексей Автуховичи, с которыми мы примерно в одно время прибыли в Англию и сдружились с первых дней пребывания на второй родине. У нас с Алексеем разные судьбы: если я приехал сюда, зная, чем буду заниматься, то он бросил вызов судьбе и отправился в неизвестность, не имея четких планов и веря лишь в свои силы и в удачу. И эта вера не оказалась пустой: он начал с того, что охотно брался за любую работу, не стыдясь испачкать руки, а в итоге стал преуспевающим и уважаемым в Англии бизнесменом.
Есть у нас в Манчестере еще одна подруга, тоже наша соотечественница. Гюзель Нобелл попала сюда, выйдя замуж за англичанина. Ее отзывчивость и душевная теплота помогли нам пережить самый страшный период в нашей жизни, когда мы потеряли нашего первого ребенка. В первые дни после трагедии мы жили, словно в бреду: часы и минуты тянулись однообразной нескончаемой чередой, каждая ночь казалась вечностью. И если бы рядом с нами не было источавшей безграничную доброту и всепобеждающую жизненную энергию Гюзель, не знаю, как бы мы сумели придти в себя.
В Глазго мы познакомились еще с одной интернациональной семьей. Благодаря Бобу и Вале Теннантам мы быстро смогли освоиться в Шотландии, приспособиться к непривычному окружению и вскоре стали чувствовать себя комфортно в новых условиях.
В Москве же наши лучшие друзья - Маликовы. Самый известный из этой замечательной семьи - певец и композитор Дима, был с детских лет кумиром Инны, которая училась тогда в музыкальной школе. Как и многие девчонки ее возраста, она была влюблена в него до беспамятства, и когда спустя несколько лет мы случайно познакомились с Димой и его сестрой Инной (так уж распорядилась жизнь, что почти все лучшие подруги моей жены - тезки) в одном из московских клубов, ее радости не было предела.
