Николай Старостин - Звезды большого футбола
Недоступные вратарям мячи никак не могли крушить штанги сечением в 12 сантиметров. К тому же сейчас их делают из легкого металла.
Так же неправильно рассказывают и о событии 1936 года.
Тогда боковая опора ворот сломалась, но не от удара мяча в штангу, а от напора болельщиков. Толпа окружила ворота, и стоящие сзади так давили на передних, что те вынуждены были руками упираться в штанги. В конце концов ветхое дерево не выдержало и вместе с болельщиками повалилось в сетку. Ворота устояли потому, что боковые задние железные дуги были врыты в землю. Штангу тогда скрепили с помощью доски и веревок. Оставшиеся семь минут матча с грехом пополам доиграли. Значит, мяч не виноват. Он не приносит никогда вреда спортсменам, но зато многим на всю жизнь сохраняет здоровье и жизнерадостность.
* * *
Игрока расхваливает пресса, им восторгаются болельщики, к нему благоволит тренер. Но это еще не все. Вот если превозносят товарищи по команде, сами носящие громкие имена, тогда это действительно высшее признание.
...Завожу разговор о Боброве в кругу знаменитых ветеранов. Сразу оживление и воспоминания наперебой.
— Так мог только он!
— Помните могучую сборную Венгрии? У нас поджилки дрожали, когда мы вышли против них в Москве в 1952 году. Один Всеволод, как всегда, спокоен и уверен в себе. Нелегко нам было. При ничейном счете выскочил он один на один с вратарем, с самим Дьюлой Грошичем. Каждый из нас скорее бы пробил. Но Бобров для верности решил поймать венгра на ложный прием. Замахнулся в одну сторону, а мяч — в другую. Дока Грошич разгадал фокус и отразил удар. Любой дрогнул бы после неудачи, любой, но не Бобров. Он покрутил головой и стал еще больше нажимать. Видим, опять обходит защиту и снова перед Дьюлой. Замах левой — венгр не клюет. Второй замах правой, Грошич убежден, что угадал — и падает наперерез. Но нет: Всеволод вторично убирает мяч под себя, спокойно обводит беспомощно лежащего вратаря и шагом входит с мячом в ворота. Незабываемая картина! Умирать буду, вспомню...
Рассказчик замолкает. Молчим и мы. Каждый знает, чего стоит такой рискованный номер и кому он по силам.
И это не исключительный случай. В том же году на Олимпийских играх в Хельсинки Бобров снова сделал невозможное. В матче с югославами сборная проигрывала 1:5. Оставалось 20 минут до конца игры. Воодушевленная капитаном, наша команда пошла на взятие ворот югославов и добилась сенсационной ничьей 5:5. Такого еще в официальных международных встречах не бывало. В этой игре капитан команды Всеволод Бобров забил три гола.
А гол в матче ЦДКА — «Динамо» (Москва), который решил судьбу первенства в 1948 году? Армейцы выигрывали. Вдруг оплот обороны Иван Кочетков срезает мяч в свои ворота. Счет становится 2:2, ничья делает динамовцев чемпионами. Своими руками отдавали золотые медали главным конкурентам... В запасе считанные минуты. Для другого мало, но достаточно для Боброва. И вот победный мяч от его ноги — в сетке «Динамо»...
Из многих своих талантов Бобров довел до виртуозности умение забить гол. Жаль, что из большого футбола Всеволод Михайлович ушел раньше, чем следовало. Он был объектом номер один для персональной опеки. За ним почти неотступно следовали всегда два наиболее решительных защитника. В результате тяжелые травмы коленных суставов, и этот удивительный импровизатор в 31 год покинул зеленое поле, перешел на ледяное, где совершил еще больше спортивных подвигов. Утверждают, что шайба была послушна Боброву преданней, чем футбольный мяч.
Сейчас Всеволод Бобров — тренер, вдумчивый и творческий. По виду он мрачноват и малопокладист. Не любит иметь дело с дилетантами. На воспоминания скуп. Охотнее говорит о настоящем и будущем, чем о прошлом. Не часто бывает, когда высокого ранга игроки превращаются в тренеров не меньшего класса. А Бобров им стал.
Тренерские установки «зажать сильнейшего» немало способствовали тому, что в следующее десятилетие в советском футболе не появлялись центральные нападающие федотовско-бобровского масштаба. Грубая практика стоперов отбила у новых «девяток» вкус к дриблингу и финту. В арсенале мастерства они остались у послевоенных инсайдов. Расскажу о двух заслуженных мастерах спорта.
Валентин Николаев в победном ансамбле армейской команды обслуживал четверку нападающих, давал ей возможность завершать атаки без предварительной погони за мячом. Высокий класс игры позволял Николаеву и самому вовремя поспеть на чужую штрафную. В памяти знатоков футбола немало эффектных голов, забитых Николаевым лично.
Сравнительно хрупкое сложение Василия Карцева не позволяло ему брать на себя такое бремя, которое по плечу было Николаеву. Как стрела, пущенная из лука, пронизывал он защиту, вкладывая в последний удар все, что давали ему быстрый бег и ловкость. Особенно хорош оказывался Карцев в контратаках. Именно в такой момент влетел от его ноги первый мяч в ворота лондонской команды в Англии в 1945 году.
Сейчас Карцев живет в Рязани. Он, конечно, бывает на футболе, но упорно отказывается от предложений работать тренером местной команды мастеров. Видно, не каждый футболист рвется в футбольные наставники.
Шли годы. Менялись чемпионы. Старели грозные бомбардиры, а заместители их вроде бы мельчали. К счастью, это не так. В конце пятидесятых годов с девятками на спине играли три очень талантливых игрока.
У спартаковца Никиты Симоняна долго не было равноценных конкурентов в национальной сборной. Взлет его одноклубника Николая Паршина был случайным. Так же недолго пробыли в сборной динамовцы Юрий Кузнецов и Аликпер Мамедов. Симонян же шесть лет достойно возглавлял линию нападения сборной команды. Природная быстрота, отличная техника и тонкая тактика делали его крайне опасным для любой команды мира. Но Симонян не терпел грубости и не был способен ответить опекуну по принципу «око за око». Это все знали, и этим пользовались. Теоретики жесткой игры задавали тон в турнирной практике, либерализм судей был на руку грубиянам. В этих тяжелых условиях Симонян сделал на редкость много. Его рекорд — 34 гола в одном сезоне — до сих пор у нас не превзойден. Победа в Олимпийском турнире в Мельбурне и четыре победы спартаковцев в первенстве страны тоже добыты при самом активном его участии. Техничный и деликатный, этот футболист очень импонировал зрителю своей умной, тонкой игрой.
До сего времени на трибунах болельщики строят самые невероятные гипотезы о том, какой звездой мог быть в советском футболе Эдуард Стрельцов, столь явно не справившийся со своей славой. В девятнадцать лет этот сильный парень, забив решающий гол, выбил болгарскую команду из полуфинала олимпийского турнира. В двадцать — завоевал себе европейскую славу в играх против шведов, окончившихся разгромом их национальной команды 7:0 и 7:2. В двадцать один год он был главной надеждой советской команды в играх на предстоящем первенстве мира 1958 года. Но за неделю до отъезда в Стокгольм его дисквалифицировали за тяжкий аморальный проступок.
Эдуард Стрельцов вернулся в большой футбол через семь лет. Вместо юноши перед зрителями предстал зрелый муж с пролысинами на висках.
Джек Лондон утверждал, что поверженный чемпион (в боксе) не возвращается на трон. Эдуард вопреки всем представлениям быстро вернул себе титул лучшего нападающего страны. На первенство мира в Англию Эдуард не попал, но позднее сыграл за сборную несколько встреч, окончившихся плачевно. И потускнел миф о том, что его присутствие в команде гарантирует успех.
Правда, в московском матче с «Интернационале» осенью 1966 года Стрельцов был лучшим на поле, оставив далеко позади таких прославленных форвардов, как итальянцы Маццола, Корсо и бразилец Жаир.
Сила, дарование, светлый футбольный ум есть у этого незаурядного игрока. Почитатели еще верят в него и ждут, что он снова ярко засверкает на футбольном небосклоне. Вопреки логике жду и я.
Тридцать лет — набат для нападающих, но звезды под общий ранжир не подходят. У них особые мерки.
В истории советского футбола еще не было случая, чтобы игрок из периферийной команды надолго захватил пост лидера в сборной. А Виктору Понедельнику, футболисту из армейской команды Ростова-на-Дону, удалось этого добиться.
Он счастливо сочетал мастерство бомбардира и организатора атак. На поле он выполнял небольшой объем работы, предпочитая всю энергию растрачивать на атаки чужих ворот. Пути выбирал самые короткие — через центр. На флангах появлялся редко, считая, что усталость — плохой помощник, когда забиваешь гол.
Крупная атлетическая фигура Виктора нравилась знатокам и зрителям, внушала надежды на сокрушительные возможности этого центрфорварда. Понедельник оправдывал их не раз. Вспомним хотя бы мяч, влетевший от его головы в сетку югославских ворот в добавочное время финального матча на Кубок Европы в 1960 году в Париже. Играл он головой превосходно. Тогда этот гол сделал советскую сборную обладателем почетного европейского приза.
