Янг Скотт - Мой кумир хоккей
Доктор Мэрфи, высокий моложавый человек, с приятной спокойной улыбкой и неторопливыми движениями, обследуя Билла, спросил, в каком классе он учится, поинтересовался, чем занимаются его родители. Билл рассказал, что этим летом отца утвердили адъюнкт–профессором в Виннипегском университете, а до этого он был там старшим преподавателем.
— У нас здесь бывают дети людей почти всех профессий, — сказал доктор Мэрфи. — Но ты, пожалуй, первый, кого я встречаю из преподавательской семьи. — Он с любопытством посмотрел на Билла, когда тот одевался. — Отец не протестовал против твоего желания стать
профессиональным хоккеистом?
— Нет, не очень. Конечно, он хотел, чтобы я поступил в университет. А до недавнего времени он не мог и предполагать, что я стану хоккеистом, но так уж случилось…
Билл не стал рассказывать, что благодаря хоккею помог семье выйти из затруднительного положения. А отцу не пришлось расстаться с университетом и устраиваться на другую работу, чтобы разделаться с долгами.
Наступило время второго завтрака. Хоккеисты собрались в комнате, отведенной «Кленовым листьям» под столовую. Холодное мясо и салаты, кувшины с молоком, блюда с фруктами, горячие хлебцы и масло были уже расставлены на столах. Один стол занимали тренер, спортивные журналисты и несколько селекционеров. Бобби Дейел, моложавый, со спортивной фигурой тренер, встал и сказал:
— К сведению тех, кто здесь в первый раз. Каток находится приблизительно в получасе ходьбы отсюда. Мой совет — выйти из отеля в четверть первого. Раздевалки на южной стороне отведены нам. На дверях каждой из них вывешены списки с фамилиями тех, кто к ней прикреплен. Одной ведаю я, другой — Томми Натансон, а третьей Дании Карсен, тренер команды «Сент — Катаринс».
Билл знал из газет, что Томми Натансон является помощником тренера «Листьев», а «Сент — Катаринс» — дочерней командой, представляющей сельскохозяйственные районы Лиги. Когда Дейел назвал фамилии тренеров, оба встали. Натансон был человеком в летах. Карсен, пожалуй, старше Дейела, лет около тридцати.
— Найдя свою фамилию в списке, спокойно входите, — продолжал Дейел. — Найдите свое место, ваши имена написаны над скамейкой. Там приготовлена экипировка, которой вы будете пользоваться все время пребывания на сборах. Я разузнал ваши данные — рост, вес, размер обуви и все прочее — от главного селекционера Джексона еще летом, но, если в чем–нибудь ошибся, обратитесь к вашему тренеру, и мы посмотрим, что можно предпринять. И еще я хочу вам сказать следующее. В экипировке, которой вы будете пользоваться, играли «Листья» в прошлом году. Возможно, что многие из новичков наденут ту форму, в которой в мае прошлого года «Кленовые листья» завоевали Кубок Стэнли.
Мак — Гарри, сидевший через стол от Билла, встал и издал звук, словно дует в горн. «Та–да–да-да–да…» Затем, приняв стойку «смирно», отдал честь кленовой эмблеме на стене и сел.
Все засмеялись. Когда шум стих, послышался голос Покеси Уореса:
— За это, Мак — Гарри, тебе дополнительно двадцать пять отжиманий.
За короткое время, проведенное здесь, Билл не успел привыкнуть к вниманию, которым окружали хоккеистов. Юноши и девушки поджидали их у выхода гостиницы с просьбами об автографах. Пришлось и Биллу дать свой первый в жизни автограф.
— Чего ты покраснел, парень, — ободрил его Мак — Гарри. — Привыкай к тому, что ты теперь знаменитость!
По солнечным, обсаженным деревьями улицам хоккеисты направлялись на каток. Они быстро шагали, время от времени кто–то отставал, чтобы поставить свою подпись в альбомы, протягиваемые школьниками. Покеси Уорес с помощниками обогнали их в автомобиле, и ребята закричали им вслед: «Лодыри!» Такие же возгласы сопровождали спортивных репортеров, когда те проехали мимо в открытой машине. Настроение у всех было приподнятое, атмосфера самая дружественная. Билл удивился: неужели все это никак не повлияет на Бенни Мура?..
Он шагал рядом с Мак — Гарри и Джиггсом Манисколой. У выхода из гостиницы ветераны «Листьев» позвали Мак — Гарри с собой, но он отказался.
— Кому–то из ветеранов нужно приглядывать за новичками.
— А я всегда считал, что кто–нибудь должен приглядывать за тобой, Мак — Гарри. Особенно кое–кто из буфетчиц, — усмехнулся Тим Мерилл.
— Ты так не считал, когда я выложил шайбу тебе на клюшку и ты забил победный гол, — парировал Мак — Гарри.
Тут в обмен любезностями вступил Руп Мак — Мастерс.
— Тебе повезло, Мак — Гарри, что было кому отдать пас. Если бы нам пришлось дожидаться, пока ты сам забьешь гол, мы бы играли до сих пор.
Это вызвало всеобщий смех. Мак — Гарри не отличался в этом году результативностью.
Большой крытый каток, примерно в миле от гостиницы, был построен совсем недавно рядом с Выставочным городком. Со стоянки, где оставляли свои машины посетители выставки, ворота в высокой железной ограде вели к катку. Ветераны уверенно направлялись по знакомой дороге, следом потянулись и новички. На одной из дверей в нижнем коридоре Билл увидел список, в котором значилась и его фамилия. В раздевалке его встретил Бобби Дейел.
— Вон твое место, Спунский, — сказал он. — Рядом с Тихэйном, познакомься.
Тихэйн пожал Биллу руку. И это знакомство было совсем не похоже на то, которое состоялось вчера в его номере. Рядом с Отто Тихэйном он почувствовал себя ребенком. Отто несколько лет играл в команде «Нью — Йорк Рейнджере» и неоднократно входил в состав команд «всех звезд», пока его не перекупили торонтские «Кленовые листья». Билл хорошо помнил эту историю. О ней очень много писали в газетах в тот год, когда Билл начал играть в хоккей. «Листья» приобрели Тихэйна, как списанную вещь, считая, что он уже прошел пик своей наилучшей спортивной формы и разве что сможет подкрепить одну из дочерних команд клуба. Однако Тихэйн не считал, что его время прошло. Он играл так хорошо, что «Листья» включили его в основной состав. На лице Отто выделялись два шрама, один над правой бровью, другой на щеке.
— Откуда ты, юноша? — спросил он. Голос у него был ласковый, в отличие от суровой внешности.
Билл рассказал.
— Я играл в Виннипеге в юности, — ответил Тихэйн с улыбкой. — Много с тех пор воды утекло… — Он рассмеялся. — Тебе, наверное, было года два–три, когда я играл за команды юниоров, а?
Билл кивнул.
— Завидую тебе, — вздохнул Тихэйн. — Я тоже хотел бы начать теперь.
Бобби Дейел проходил мимо с охапкой клюшек и услышал последние слова Тихэйна.
— И ты повторил бы все сначала, Отто? — спросил он. Тихэйн ухмыльнулся.
— Несколько раз меня жестоко калечили, налетая сзади… — Теперь–то я был бы к этому готов, а тогда… А что до остального, то, пожалуй, я все повторил бы сначала.
В душе Билл не мог этого понять. Его охватило какое–то двойственное чувство. Неужели у Тихэйна не было никаких других интересов, кроме хоккея?! Ему помнились споры его учителей в школе, при которых ему доводилось присутствовать, — следует ли отдавать предпочтение тому, что зависит исключительно от физических способностей человека? Для себя он давно решил, что во время межсезонья будет продолжать образование в летних школах. Он хотел бы стать учителем… «Я должен обрести профессию помимо хоккея… Не быть же всю жизнь профессиональным спортсменом»… Улыбка вдруг осветила его лицо. Что я имею в виду «помимо хоккея»?..
Размышления Билла прервал юноша, сидевший неподалеку. Он обратился к Бобби Дейелу с просьбой дать ему ножницы.
— Для чего? — спросил Дейел.
Билл прочел фамилию парня, прикрепленную над его головой, — Гарт Гивенс.
— Обрезать носки снизу, — объяснил Гивенс с таким видом, словно это всем должно было быть понятно.
Удивленное выражение застыло на лице Дейела.
— А зачем? — спросил он. — Это хорошие носки. Почти новые.
— Я всегда играю, обрезав снизу носки, — сказал он. — Иначе они мне мешают и я не очень хорошо чувствую коньки.
В раздевалке наступила тишина. Тихэйн, сидевший рядом с Биллом, опустил голову, скрывая улыбку.
— Горди Хоу тридцать пять лет играл, не обрезая носков, — спокойно проговорил Дейел. — Ты когда–нибудь задумывался над этим?
Гивенс молчал. На лицах присутствовавших играла ироническая улыбка, и он заметил это.
— Или ты хочешь сказать, что у себя, в Саскачеване, при температуре ниже двадцати градусов ты бы играл без носков, только в одних ботинках? — спросил Дейел.
Гивенс утвердительно кивнул.
— Вот что я тебе скажу, — продолжал Дейел. — Сейчас мы просто побегаем на коньках. Попробуй сделать это в носках сегодня и завтра. И если ты по–прежнему будешь считать, что носки мешают, я дам тебе ножницы. Договорились?
— Что ж, — кивнул Гивенс, — договорились.
