Александр Горбунов - Борис Аркадьев
– А вот 1950–1951 годы были уже менее яркими.
– Да, это так. Самые яркие таланты ушли. Ведь до сих пор нет второго Федотова, второго Боброва, а я тогда подыскивал молодежь. Нашел Дидевича, Коверзнева, Чайчука.
Это были игроки не особенно высокого класса, но в компании больших мастеров они «обедню не портили». А Коверзнев был даже довольно интересным футболистом. У него была прямо-таки сумасшедшая стартовая скорость. И отчаянная отвага. Он шел головой на мяч, заведомо зная, что противник успевает ударить ногой раньше. Я его называл скифом. Он и впрямь был очень оригинальным – белые волосы, медное лицо, колючие глаза. Переделывать его было нельзя. Каким он пришел, таким он и был.
– А что вы скажете об очень интересном финале Кубка СССР 1951 года между ЦДКА и командой города Калинина?
– Калинин представляла команда Московского военного округа. Это были футболисты, которые в основном считали себя недооцененными. В их игре было много эмоционального начала. Некоторые потом стали известными футболистами, в частности Борис Кузнецов. У нас была своя опасность – «недомобилизоваться». Но все-таки мы «уцелели».
– Кубок вы выиграли, первенство взяли, но в памяти зрителей команда 1950–1951 годов оставила значительно меньше следа, чем «старая гвардия». А потом, когда вы были тренером сборной, на судьбу команды повлияло поражение на Олимпиаде в Финляндии.
– Да, это был трудный период нашего футбола. Федотова, Пономарева на поле уже не было. Бесков и Бобров заканчивали выступления. Плеяда Симоняна, Нетто, Ильина еще не набрала силу. Вспомните предолимпийские матчи со сборными Польши, Венгрии, Болгарии. Невооруженным глазом было видно, что команде не хватало мощи в атаке. Я уже ничего не мог поделать.
– Борис Андреевич, какой матч армейцев вам больше всего понравился или остался в памяти?
– Интересен и забавен был матч с «Трактором», закончившийся со счетом 5:0. Ведь 4:0 еще не давало победы. Много нам эта игра доставила волнений. Забей «Трактор» один гол, и все бы рухнуло…
– В 1958–1959 годах вы снова тренировали армейскую команду. Не было ли тогда в вашем переходе из «Локомотива» в ЦСКА желания взять реванш за 1952 год? Не было ли это, прямо говоря, вопросом самолюбия?
– Нет. Не было. В армейской команде большие возможности комплектования состава, больше возможностей подобрать талантливую молодежь. Я пришел, когда у команды не было выдающихся игроков, и, к сожалению, мне не удалось найти новых Федотовых. От команды же требовали наращивания успехов. А откуда их было взять? Успехи – это игроки, а для подбора игроков у меня не хватило времени. Два года – это очень небольшой срок для тренера. Кроме того, у тренера всегда складываются какие-то отношения с командой. Они могут быть лучше, могут быть хуже. Могут быть основаны на доверии, на взаимных симпатиях и наоборот.
Когда я в 1958–1959 годах работал с армейской командой, у нас отношения не сложились. Не было единства чувств, усилий, мысли, а без этого дальнейшая работа была бесперспективной.
Леонид Прибыловский, мастер спорта. Большая жизнь Бориса Аркадьева
Трудно себе представить наш футбол без Бориса Андреевича Аркадьева. Без его такой знакомой, отличающейся завидной стройностью фигуры, без его доброго, умного взгляда и неторопливого, всегда спокойного и тихого голоса. Такого тихого, что так и кажется – его владелец очень боится кому-то помешать, кого-то побеспокоить. И это не манерничание. Это было свойственно Борису Андреевичу – человеку интеллигентному, обладающему тем незаменимым богатством, которое мы определяем термином «общая культура».
Родился он в Петербурге в 1899 году и однажды в разговоре со мной пошутил, что, привстав из колыбели, видел, как один век передавал эстафету другому. С ранних лет он познакомился с азами физической культуры: изучал сокольскую гимнастику, занимался легкой атлетикой, плаванием, греблей, а в 12 лет вместе с братом Виталием поступил на частные Курсы искусства фехтования, где в течение двух лет настойчиво, с большим прилежанием изучал этот вид спорта. Фехтование приучило его к тонкости мысли, поиску неожиданных, смелых тактических ходов, уважению к технике исполнения любого спортивного приема. И эти уроки детства, по свидетельству самого Бориса Андреевича, оставили в нем след на всю жизнь.
Но постепенно все увлечения Бориса Аркадьева уступили место страсти к футболу. Познакомившись с ним еще мальчишкой, Борис в 1915 году был принят во вторую команду сильнейшего в Петрограде клуба «Унитас», где царствовал в то время Василий Павлович Бутусов – первый капитан первой олимпийской сборной России. Молодому защитнику прочили большое будущее, но вскоре грянула революция, потом гражданская война.
Только в 1923 году Борис Аркадьев вновь появился на футбольном поле, но на этот раз в Москве (куда переехала вся семья), в качестве левого защитника «Сахарников», а затем в первой команде завода «Серп и Молот». Не раз привлекался он в состав сборных Москвы и профсоюзов СССР. Его хвалили многие обозреватели, в том числе и такой авторитетный, как Михаил Ромм, в прошлом защитник олимпийской сборной России. Но сам Борис Андреевич считает, что он не достиг как игрок всего, чего мог и хотел.
– Меня слишком отвлекали от игры самые разнообразные заботы, – говорит он.
А «заботы» эти были не такими уж мелкими или ненужными. Борис оканчивает с отличием ГЦОЛИФК и вместе с братом Виталием начинает педагогическую практику в спортивных секциях ЦДКА и в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В последней они выполняют задание, можно сказать, исторического характера: готовят первых дясять значкистов ГТО II ступени.
Большая и разнообразная педагогическая практика обогатила Аркадьева опытом работы с людьми. И когда в тридцать шестом стали создаваться команды мастеров и комплектоваться тренерские кадры, Бориса Андреевича пригласили на пост творческого руководителя в его родной клуб «Металлург».
Когда эта команда в 1937 году была включена в число 26 участников высшей лиги чемпионата СССР, никто не строил иллюзий насчет ее шансов: команда не располагала ни большим опытом, ни громкими именами. Более того, в самом начале сезона покинул клуб и перешел в ЦДКА Григорий Федотов, в свое время открытый и воспитанный Аркадьевым.
Тем не менее Борису Андреевичу удалось в тот год совершить чудо. Умело освоив со своим ансамблем новую систему, обеспечив высокую тактическую, физическую и психологическую подготовку команды, Борис Андреевич заставил заговорить о «Металлурге» всю страну. С первого и до последнего тура футболисты с Заставы Ильича шли в группе лидеров и даже реально претендовали на звание чемпиона. В их активе были красивые, убедительные победы над московским «Спартаком» (2:1) и «Динамо» (3:2), а также над рядом других коллективов. Только досадный срыв в последнем туре отбросил воспитанников Бориса Андреевича на 3-е место, да и то они уступили армейцам лишь по соотношению забитых и пропущенных мячей (оба коллектива набрали тогда по 37 очков). В том же году после окончания сезона Борис Андреевич получил приглашение возглавить команду столичных динамовцев. О работе с ними сейчас и пойдет речь.
Игра «без правил»
В одной из книг, посвященной московскому «Динамо», я прочел следующие слова: «С сезона 1940 г. московское «Динамо» возглавил один из лучших советских тренеров Борис Аркадьев…» Совершенно очевидно, что подобная формулировка неточна, потому что в ту пору Борис Андреевич был всего-навсего лишь начинающим футбольным педагогом. Пишу это для того, чтобы читатель лучше уяснил, какой высокий авторитет приобрел он за два года работы с «Металлургом», как быстро росла его популярность. В то же время читатель должен представлять и другое: по тем временам Аркадьеву была оказана очень высокая честь, и сложности перед ним возникали немалые. Он пришел в коллектив, уже имевший на своем счету громкие победы, первым в нашем футболе ставший чемпионом страны, первым сделавший «дубль». В коллектив, где, по существу, каждый игрок был знаменитостью и авторитетом: Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышев, Михаил Семичастный, Сергей Ильин, Всеволод Радикорский, Евгений Фокин…
А теперь разберемся в обстановке, которая сложилась тогда в советском футболе в целом и в динамовском клубе в частности.
От памятного матча московских спартаковцев с басками, как от верстового столба, идет отсчет появления системы «дубль-ве» на футбольных полях нашей страны. Но процесс этот не был ни легким, ни односложным. Достаточно просмотреть репортажи и обозрения тех лет, появлявшиеся в советской печати, чтобы понять, что у новшества было много серьезных и непримиримых противников.
Как ни странно, московское «Динамо», фактически первым при Квашнине применившее «дубль-ве» в ряде матчей еще в 1936 году, теперь оказалось на позиции решительного неприятия ее. Команду лихорадило, последовал заметный спад: в 1938 году – 5-е место в чемпионате, в 1939-м – 7-е. Началась тренерская чехарда. До июня 1939 года на посту тренера оставался В. И. Дубинин, затем его сменил Л. Н. Корчебоков, а в сентябре – В. С. Тетерин. Он-то через два месяца и передал «ключи от команды» Аркадьеву.
