Юрий Папоров - Тропами подводными
Дружная тройка спортсменов Кубы, завоевавшая командное первенство мира — 459 рыб, общим весом 1504,6 кг
Лучший трофей VII чемпионата мира. Гуаса весом в 119,5 кг
Спортсмен из Люксембурга Жан-Пьер Фрейдлих со своей рыбой-чемпионом
Члены японской команды, занявшей девятое общее место
Тренеру чемпионов мира 1967 года — команде Кубы — вручен переходящий приз
Французские спортсмены во главе с Жаном Тапю, занявшие второе командное место
Советский представитель, член Всемирной Федерации подводной деятельности Николай Петрович Чикер, вручает приз Ж. П. Фрейдлиху за самую крупную рыбу чемпионата
В поисках клада
Черный группер на стреле Альберто
Морская черепаха карей
Трудно удержаться от соблазна попозировать перед камерой с выловленной в море черепашкой
Свою добычу на общий стол
Домой, в порт! С уловом, но без сокровищ
Тот день был рекордным. То и дело приходилось подниматься на борт с крупной добычей, На кукане — рыба-собака, в правой руке увесистая «черна»- мероу
Глава XIX. Против природы
— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою Розу.
Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц»К заливчику Эррадура мы подъехали с первыми лучами солнца. Однако рыбака Росендо, который жил со своей старухой в одном из «боио» на мысу и моторным ботиком которого мы часто пользовались, уже не было дома. Он ушел в деревню к сыну и, по словам жены, вскоре должен был вернуться.
Бентос изрядно волновался, но меня это мало беспокоило, чтобы не сказать — просто радовало. Я вдруг с полной ясностью осознал причину, отчего так настойчиво тянул сегодня Бентоса именно сюда, в Эррадуру.
Вчера мы — группа журналистов — отдыхали здесь. Отправившись в море за рыбой для ухи и горячего копчения, я задержался в воде намного дольше обычного. Задержку объяснил отсутствием рыбы. На самом же деле причина была гораздо более серьезная.
Пляж и залив Эррадура облюбовал я давно и с первых же приездов сюда свел в тихой подводной лагуне знакомство с небольшой цветастой рыбкой. Кубинские рыбаки наделили ее ласкательным женским именем — Изабелита. У нас изабелиту называют ангелом. Она съедобна, ловится на крючок и верши, В день встречи с «незнакомкой» она весила с добрый килограмм и была в достаточной степени подходящей, чтобы стать охотничьим трофеем. Но у меня, как говорится, не поднялась на нее рука. Уж очень изабелита была симпатична и красива, особенно когда заглатывала пищу и закрывала свой алый ротик. Очень розовая нижняя губка вначале смешно отвисала, а потом спешно догоняла верхнюю, чтобы захлопнуть рот. При этом обычно ярко-оранжевая радужная оболочка глаза несколько меняла цвет, к казалось, что изабелита мне подмигивает.
Изабелита доверчиво приблизилась ко мне, словно бы чувствуя, сколь огромно было мое желание разглядеть ее получше. На кукане моем висел разбитый стрелой лангуст. Я оторвал кусочек шейки и, измельчив его, подбросил изабелите. Та с заметным удовольствием полакомилась им. Я поплыл дальше, и она последовала за мною. Так мы подружились.
Потом я стал прихватывать с берега куски хлеба и даже дома перед выездом варил ей пшенную кашу.
За два года изабелита выросла и еще больше похорошела. Кашу она подбирала у меня с ладони. Вскоре я почувствовал, что не могу выйти за барьер рифа в поисках крупной рыбы, не «поговорив» прежде со своей знакомой. Мне казалось, что она приносит удачу.
Изабелита же всегда немедленно выплывала мне навстречу, как только я появлялся у подводной лагунки, со всех сторон окруженной телом рифа.
Но вот однажды этого не произошло…
Я шумно плавал, стучал по ружью, царапал дно и выступы концом стрелы, чтобы привлечь внимание, но изабелита не появлялась. И лишь когда я стал рассыпать кашу малькам, резвившимся вокруг в свое удовольствие, из-под откоса теневой стороны скалы, у самого дна, робко показалась знакомая мордочка. Как только я ее заметил? Но сомнений не было: это была она. Что же, однако, стряслось? Я подплыл — изабелита мгновенно скрылась в расщелине.
Все мои попытки выманить ее оттуда разбивались о необъяснимую стойкость моей приятельницы в решении больше со мной не дружить. Я устал нырять попусту и даже немного рассердился — в руке у меня был зажат целлофановый пакет, в котором оставалось совсем немного каши. Решив, что ныряю в последний раз, я опустил ружье на дно. Теперь изабелита не шмыгнула в глубину расщелины, а, когда я всплыл на поверхность за воздухом, выплыла из нее.
Печальная догадка мелькнула у меня в уме и тут же, к сожалению, подтвердилась. Изабелита подбирала комочки каши, но едва я нырнул к ней, ушла под откос. При этом она повернулась в мою сторону боком, и я увидел у самого спинного плавника, где проходит четкая граница черного и золотого, три рваные раны — след гарпуна-трезубца со стрелы охотника. Я понял: в изабелиту стрелял новичок.
Сердце мое сжалось от боли, захотелось приласкать изабелиту, сделать ей что-то очень приятное. Я поплыл на берег за хлебом. Вскоре изабелита немного осмелела, но близко к себе не подпускала, а стоило мне нырнуть за ружьем, как она мгновенно юркнула в укрытие.
Через неделю я снова был в Эррадуре и привез изабелите хлеба, вареного мяса, каши и свежего лангуста, мясо которого она обожала. Поплыл я к ней без ружья. Встреча состоялась быстро, и я очень жалел, что не знал языка изабелиты, а, она не владела человеческой речью. Тот день я полностью посвятил ей, и дружба наша восстановилась.
Прошло некоторое время, и раны, казалось, затянулись новой чешуей. Но вчера я снова не обнаружил изабелиты. Я разыскивал ее все утро, но тщетно.
По этой причине я и притащил Бентоса сегодня в Эррадуру, где хорошо поохотиться, в общем-то, никогда не удавалось. Потому я был даже рад, что лодочника Росендо не оказалось дома. Бентос остался ждать прихода рыбака на берегу, а я поплыл к месту, где обычно встречал изабелиту.
Чем ближе я подплывал, тем сильнее овладевало мной чувство, что я больше никогда не увижу моей подружки. Я понимал, что в гибели ее повинен я один: она умна и осторожна и поэтому добычей хищной рыбы стать не могла. Это я, я, дважды, идя против природы, усыплял ее бдительность по отношению к человеку. И второй раз она несомненно расплатилась жизнью за мой просчет.
Тщетно искал я изабелиту — ее не было больше! С тяжелым ощущением утраты возвращаюсь на берег и ложусь на прибрежный песок с одним желанием скорее уснуть. Но вскоре среди кустов пляжного винограда замелькала голова Росендо, Мы наладили его ботик и, к великой радости Бентоса, ушли в море к тоням.
На этот раз Росендо взял чуть правее того места, которое хорошо знал, и мы вышли к обширному коралловому рифу, основу которого составляли каменистые шестилучевые кораллы. В мощном известковом скелете рифа жило неописуемое количество всякой живности. Но мне не хотелось сегодня о ней и думать. Я с увлечением принялся разглядывать словно бы собранную в одном месте коллекцию всех тропических кораллов, которых, как известно, насчитывается более 2500 видов.
Здесь особенно огромными были ветви акропоры палматы, напоминающие собой рога старого лося. Очень крупными были пластинчатые цветы муззы ангулозы, плотные костяные розетки миллипоры и цветочные букеты эусмилии. По-особому выразительно бугрились, словно обнаженный мозг исполина, нагромождения диплории стригосы, гелиастреи и колпофилии амарантус. Колонии псеудоптерогоргии американы и асеросы походили на страусовые перья.
Вот за древовидными голыми, по-зимнему раздетыми кустами диодогоргии скрылся от меня кузовок. Смешное создание: этакая старинная русская кибитка в миниатюре, с рожками вместо оглоблей, крохотными боковыми плавничками и хвостиком — бумажным веером в гармошку. Рядом, подделываясь под ветки роговых кораллов эунисеи, тянувшихся в разные стороны от незначительного корня, вниз головой повисла, как лента с елки, «тромпета».[22] Эта интересная рыба, которая достигает в длину 90 см, названа так за свое сильно вытянутое рыло с маленьким ртом, похожим на мундштук. Особенностью «тромпеты» является ее способность так же хорошо плавать назад, как и вперед, подолгу стоять на хвосте или на голове.
