Ши Синъин - Уличное кунфу
Соперник делает шаг влево в готовности нанести удар левым кулаком в грудь.
а. Отставляю назад правую ступню, правой рукой блокирую удар и отвожу занесенную для удара руку влево.
б. Продолжение приема. Соперник делает шаг правой ногой и сближается с готовностью нанести удар в живот правым кулаком. Левой ногой делаю шаг назад, левой рукой отвожу занесенную для удара руку вниз.
в. Продолжение приема. Соперник снова сближается со мной, делая шаг левой ногой, наносит удар левым кулаком в живот. Делаю шаг назад правой ногой, правой рукой блокирую удар, отводя вниз руку соперника за кисть.
48. Тиси ухуа сычжао (прием «рвать когтями» из положения поднятого колена)(см. рис. 193 и 194)Соперник наносит удар обеими руками, скрещиваю предплечья перед грудью (правое сверху и левое снизу).
а. Правой рукой хватаю соперника за правую кисть и дугобразным движением вправо-вверх отвожу, левой рукой блокирую его левую руку за кисть, делая дугообразное движение влево-вниз.
б. Продолжение приема. Правая рука продолжает давить враво-вниз по дуге, левая – налево-вверх, при этом руки соперника скрещиваются перед грудью, имея правое предплечье сверху. Согнутая левая рука соперника давит свою же правую руку. Одновременно правым коленом наношу удар сопернику в область паха и в живот.
49. Гунбу цзацюань (колотить кулаком из положения шага «гунбу»)(см. рис. 195)Соперник делает шаг и сближается с готовностью нанести удар левой рукой. Левой рукой блокирую удар, отведя руку соперника по дуге вниз, одновременно правой рукой бью соперника по лицу.
50. Гунбу таньчжао (прием поиска «когтями» из положения шага «гунбу»)(см. рис. 196)Продолжение приема. Соперник повторно наносит удар правым кулаком, отвожу свою правую руку вниз-назад, левой рукой снова выполняю дугообразное движение вниз и блокирую удар. Одновременно правая рука принимает положение «когти», и ими толкаю соперника в лицо.
51. Мабу чжуадай (притягивание соперника из положения «мабу»)Хватаю соперника и притягиваю к себе, тем самым принимаю удобное положение для нанесения удара сопернику.
52. Шанцзечжи (пальцы для удара)(см. рис. 197)Продолжение приема. Указательным и средним пальцами левой руки наношу удар по обеим глазам соперника.
53. Юньшоу ляочуай (нанесение удара ступней и ладонью)(см. рис. 198, 199 и 200)Соперник обеими руками сверху и снизу наносит удары.
а. Правой рукой берусь за правую кисть соперника и по дуге отвожу направо-вниз, левой рукой хватаю соперника за кисть левой руки и по дуге отвожу налево-вверх.
б. Продолжение приема. Правую руку соперника отвожу направо-вниз, а своей левой отвожу левую руку соперника за кисть налево-вниз, вынуждая его согнуть в локте левую руку, тем самым блокируя его правую руку с внешней стороны нажимом левой руки. В этот момент предоставляется возможность освободить свою правую руку и ударить соперника в лицо или схватить его за область паха.
в. Или же правой ногой нанести боковой удар по коленному суставу.
54. Гунбу туйчжао (толчки «когтями» при положении ног как «гунбу»)(см. рис. 201)Соперник делает шаг вперед и сближается с готовностью нанести удар левым кулаком. Правой рукой хватаю соперника за кисть руки, силой отвожу назад и одновременно левой рукой в положении «когти» наношу удар по лицу.
55. Чжуаньшэн ухуашоу (поворот корпуса, сопровождаемый манипулированием кулаками) не рассматривается.
56. Динбу чжанбэй (развернутые руки при «динбу»; «динбу» означает Т-образный шаг) не рассматривается.
57. Бинбу аньчжао (прижимать «когтями» в сочетании с движениями ног) не рассматривается.
58. Бинбу чжили (стойка, ноги вместе) не рассматривается.
Заключение
Мир кунфу необычайно тонок. Порой за яркими каскадами прыжков и ударов, подвигами мастеров, хитроумными комбинациями мы не можем различить его очертания. Он извечно ускользает от нашего взора, и требуется немало терпения, чтобы вместе с формой можно было бы постигнуть внутренний образ этого удивительного искусства. Порой его можно выразить в одном ударе или жесте, порой же годами не удается понять одно-единственное движение.
Нередко приходилось слышать от китайских мастеров кунфу характеристику того или иного знатока: он хорошо выполняет движения, но кунфу в них нет. Непостижимость этого кунфу – мастерства и подвижничества – навсегда оставляет многих дилетантов в рядах старательных имитаторов, не открывших в кунфу для себя ничего, кроме набора приемов, восхищающихся разрозненными афоризмами учителей и старательно пересказывающих легенды, не чувствуя, что за ними стоит целая культура.
Кунфу – это искренность действия и помысла в самом высоком своем выражении, в предельности восприятия и осуществления любого дела. Как точно выразился Чжан Кунчжао, составитель знаменитого шаолиньского «Трактата о кулачном бое»: «Это должно постигаться мыслью и не может быть передано словами». Мир кунфу не только тонок, но и удивительно светел благодаря присутствию в нем этого кунфу.
Все, что породила китайская цивилизация – всеобъемлющая эстетика восприятия мира, поступок, тождественный ритуалу, культура громогласного молчания и неизреченного символа, – все это находится в кунфу как бы в предельно сконцентрированном виде. В абсолют возводится вежливость, добродетель и чистота помыслов, несопоставимые с западной манерностью, которая лишь скрывает истинные чувства человека. В кунфу же каждое действие совершается с использованием сердца. Вот почему мы говорим, что кунфу – это не только мощное боевое искусство, не только эффективная система физического оздоровления, но это еще и путь духовного здоровья, умения видеть за обыденностью действия живую дкунфу человека в ее полноте и гармоничном единстве с окружающим миром. Наверное, сегодня в этом и состоит высшая ценность кунфу, которое является не только продуктом китайской культуры, но и несет в себе общечеловеческие ценности. Эту мысль метко выразил философ Хун Цзычэн (XVII в.): «В каждой семье есть истинный Будда. В сутолоке каждого дня есть истинный Путь. Когда люди могут, не кривя душой, жить в согласии и с радостью говорить друг другу приветливые слова, когда родители и дети любят друг друга и живут душа в дкунфу, то это в тысячу раз выше «регулирования дыхания» и «созерцания сердца».
Давайте и мы все задумаемся над этими словами…
Приложение
Наставления Бодхидхармы
В этой части собраны два классических текста, авторство которых приписывается легендарному первопатриарху учения чань, индийскому проповеднику Бодхидхарме (VI в.). Эти тексты достаточно полным образом отражают две базовых концепции раннего чань. Первая – «о двух проникновениях и четырех типах деяний» – касается духовной практики, вторая – «отсутствие сердца», или «несознание» (у синь). «Отсутствие сердца» обозначает отсутствие привязанностей, вечно длящуюся метаморфозу самой жизни, где нет ничего постоянного.
«Общие рассуждения Бодхидхармы о четырех действиях, что ведут на путь Большой колесницы»
Трактат «Общие рассуждения Бодхидхармы о четырех действиях, что ведут на путь Большой колесницы» («Путидамо люэбянь дачэн жудао сысин»), кратко называемый «Рассуждения Бодхидхармы» («Да-мо лунь»), является ключевым произведением, относящимся к раннему периоду формирования чань. Структура трактата явным образом распадается на собственно речения, приписываемые Бодхидхарме, и высказывания ряда более поздних чаньских наставников, состоящую, в свою очередь, из двух частей или двух «корзин». Его основная часть была составлена в VI в., позже к нему были дописаны апокрифические «послания Бодхидхармы», а также высказывания учителей различных чаньских школ. По сути, трактат выражает еще дочаньскую традицию, являясь развитием тех постулатов, которые лежат в основе «Ланкаватарасутре». Этот текст является аутентичным произведением, описывающим базовую для чань-буддизма концепцию «двух проникновений» и «четырех типов деяний». Впервые трактат упоминается в «Хрониках учителей и учеников школы Ланкаватары» («Лэнцзя ши цзы цзи», 720 г.): «Ученик Таньлинь, передав слова учителя, составил трактат в один цзюань, включающий 12–13 страниц, и называл его «Рассуждения Бодхидхармы».
Вероятно, «Дамо лунь» представляет собой компиляцию, специально составленную в качестве особого учебника для последователей чаньских школ Цаодун и Линьцзи из более ранних текстов и преданий. Поскольку целый ряд высказываний, которые мы читаем в «Дамо лунь», нигде более не встречаются, можно сделать вывод: все это представляет собой оригинальный текст, что, естественно, не исключает того, что еще до письменной фиксации они существовали в виде устного чаньского предания. Предположительно трактат принадлежит к традиции школы Дуншань, т. е. руководимой Четвертым патриархом Даосинем (580–651) и Пятым патриархом Хунжэнем (601–674). Трактат был привезен в Корею, где стал известен под названием «Трактат о четырех формах действий Бодхидхармы». Трактат стал настолько популярен, что даже был переведен на тибетский язык, в частности, цитаты из высказываний Бодхидхармы (или Дхармотары) встречаются по крайней мере в двух текстах школы Рдзогчэн.
