Игорь Бойко - Бей-беги: Наше время. История английского футбола: публицистические очерки
Долгое время после завершения активной карьеры футбол для Кантона существовал в одном только виде — пляжном. Он стал одной из самых главных фигур в пропаганде этого вида спорта, который только пытается серьезно стать на ноги и получить олимпийский статус. Эрик являлся играющим главным тренером сборной Франции, в которой вместе с ним играет и его брат Жоэль, и другие звезды вроде Папена, Аморо, Ди Меко. На этом уровне он стал чемпионом мира и относился к этому успеху со всей серьезностью.
Ну и конечно же, стоит вспомнить независимый профсоюз футболистов, который возглавляет Кантона. За что он выступает? Догадаться несложно. Девиз его движения — «Свободу футболистам!»: «Я был глубоко разочарован, узнав, что мы, футболисты, — лишь товар, который переходит от одного клуба к другому. Да, мы — товар, хотя и дорогой. Сознание этого поможет моим коллегам более уверенно вести переговоры с нанимателями. Поскольку мы теперь знаем, кем являемся в их глазах. В Европе сегодня существует рынок не только товаров, но и людей. И на этой доске спортсмены пешки, приносящие деньги и славу».
В этот период для Кантона «наиважнейшим искусством стало кино». Впервые он снялся еще во время того самого простоя в 1995-м. После всех этих решений суда Эрик сначала съездил на Мартинику, где избил журналиста, который пытался снять его супругу, пребывавшую на седьмом месяце беременности. Защитив честь семьи, с чувством выполненного долга, он отбыл на юг Франции на съемки своего первого фильма — «Фальшивый муж».
Обстановка съемочной площадки заворожила его и он, покончив с футболом, с увлечением окунулся в мир кино. Однако без особого успеха и взрыва, что устроил Винни Джонс в своих «Картах, деньгах…» Хотя последний фильм Looking For Eric («В поисках Эрика») получился очень сильным. В нем Кантона сыграл самого себя… вернее, был самим собой: немножко философом, немножко бунтарем, но самое главное — сильным и несгибаемым воином.
То, что осталось за кадром
Как и подобает «Королю», Кантона никогда не носит с собой наличные. Как-то он произвел настоящий фурор в аэропорту Манчестера, когда попытался расплатиться за пачку жевательной резинки золотой кредиткой!
Вот об этом случае пусть расскажет так часто упоминавшийся нами Рой Кин: «Однажды утром наш капитан Стив Брюс пришел в раздевалку с чеком на пятнадцать штук. Первая команда получила немного денег за съемки одного видеоролика, и теперь их нужно было поделить на восемнадцать футболистов. Пытаясь выяснить, сколько кому причитается, мы решили бросить жребий, чтобы вся сумма досталась одному. Кроме того, можно было взять свою часть — около 800 фунтов. Некоторые молодые футболисты получали столько за две недели. Они взяли деньги. Только Пол Скоулз и Ники Батт решили пойти ва-банк и вложить свою долю в общий джекпот, который составил около 12 тысяч. Когда был брошен жребий, то выигрыш достался Кантона. Он получил свой чек. И свою долю насмешек. На следующее утро Эрик пришел с двумя чеками по 6 тысяч для Пола и Ники. Это была их награда за риск, объяснил Кантона. Это было так похоже на него! Он вновь поразил своим неожиданным ходом. От него веяло чем-то высоким, пониманием того, что молодые парни нуждаются в деньгах больше, чем он сам. Тогда двенадцать штук были большой суммой для просто красивого жеста!»
Эрик Кантона прекрасно освоил английский язык. Особых (и притом быстрых!) успехов он добился в матерщине. Однако когда нужно было избавиться от надоедливых журналистов, Эрик с милым очарованием умел прикинуться, что он в английском не силен.
С французскими акулами пера у Кантона вообще сложились особые отношения. Из-за беспрерывной травли в прессе Эрик очень долго почти ни с кем из земляков не общался. Как-то к нему в Манчестер приехал корреспондент «Экипа» Эрик Бильдерман. Чтобы Кантона был посговорчивее, он приволок с собой целый ящик редчайших французских вин. Эрик перекинулся с ним парой слов, пока шел от офиса клуба к автостоянке, потом тепло поблагодарил за подарок, забросил вино в багажник и был таков!
Темные инстинкты Брюса Гроббелаара
Начало сентября, однако, невзирая на это, было чертовски холодно. Энергично шагавший по направлению к реке мужчина средних лет этого, казалось, не замечал: он был в шортах цвета хаки и легкой рубашке. Ветерок обдувал его лысоватую рыжую шевелюру и усы, в тонких чертах лица читалась решимость человека, загнанного в угол. На мосту он остановился минут на пятнадцать, явно собираясь с духом. До телефонной будки оставалось метров двадцать, но преодолеть такое расстояние было так же непросто, как и пятнадцать лет назад в джунглях Родезии. Как и тогда, сердце стучало настолько громко, что его мог услышать невидимый пока враг. На лбу выступил пот. Наконец он вытолкнул из себя шепотом «Пора!» и решительным шагом проследовал к телефону. Первым в списке значился номер лондонского офиса газеты The Sun.
Идеальный солдат без удачи
…Крис Винсент никогда не интересовался футболом. Там, где он в 1958 году родился и вырос, главным развлечением была дикая природа. Глава семейства, Норман Винсент, имел хорошо оплачиваемую руководящую должность на сахарном заводе в Родезии. Семья жила почти в самых джунглях, и Крис вместе с братом Китом с детства пропадали там. Они учились различать растения и деревья, выслеживать зверей по следам, охотиться на птиц. В конце концов Кит превратился в одного из лучших охотников и знатоков дикой природы Африки.
Крис избрал себе иную дорогу. Он решил пойти по стопам отца, во многом, наверное, из-за того, что с родителем в детстве у него особого контакта не было. Винсент-старший не очень-то обращал внимание на успехи сына, который во время учебы в школе установил несколько местных рекордов в легкой атлетике. Крис здорово бегал, был вынослив и сообразителен. Из него получился бы отличный военный, но ему обязательно нужно было сделать карьеру в бизнесе. Тем более что войной он был сыт по горло.
В 1960-70-х годах в Родезии шла гражданская война, и когда Крису исполнилось 18 лет, он ушел в армию. Он был одним из 650 юношей, кто решил пройти подготовку на звание младшего офицера регулярной армии. Спустя два года только 18 успешно сдали экзамены, и Крис стал одним из них. Он был назначен командиром взвода из тридцати темнокожих солдат в форте Виктория, что на юго-востоке страны. В течение двух лет Винсент жил в шаге от смерти, но он проявил себя как бесстрашный воин и отличный командир. Солдаты были готовы идти за ним в огонь и в воду. Крис за воинскую доблесть получил Бронзовый Крест — очень высокая награда Родезии, но никто из семьи на церемонию награждения не явился.
В высокой траве, которой покрыта большая часть Родезии, невозможно разглядеть врага, пока он не окажется на расстоянии пяти-семи метров. Выжить в такой войне можно только при условии полной концентрации и блистательной реакции — нужно успеть нажать на курок раньше, чем враг, нужно вести огонь по всему, что движется. Тут уж либо ты, либо тебя. И так два года. За это время Винсент вышел живым из 56-ти боев, уложив более сотни человек, «некоторые из них были мирными жителями». Но разбираться, у кого в руках автомат, а у кого — мотыга, не было никакой возможности. Не раз случалось, что, заметив боковым зрением какое-то шевеление, он выстреливал весь магазин, а затем, подкравшись, видел ребенка, в ужасе забившегося за дерево.
Ему самому повезло. Самое серьезное ранение он получил, когда мертвецки пьяным перевернулся на грузовике. Не пить, когда ты возвращался с двухнедельной вахты, было невозможно, и каждый, кто получил возможность ненадолго позабыть о нервном напряжении войны в джунглях, первым делом напивался в хлам. Во время одного из боев рядом с Крисом разорвалась граната, он получил контузию и частично потерял слух. Но это было мелочью по сравнению с тем, что он прошел. На всю жизнь он усвоил один закон: нет и быть не может полутонов и компромиссов, ты или друг, или враг. Крис был уверен, что для мирной жизни этот закон тоже справедлив.
Он очень долго привыкал к «гражданке». Ему не хватало ежедневной дозы адреналина, из-за чего брак с учительницей Хелен Фаулер был обречен. «Она старалась быть примерной женой, но что бы она ни делала, мне все было не так. Во время войны я мечтал, что женюсь, куплю дом, мы нарожаем с супругой кучу детишек, я буду работать с девяти до шести, а по выходным играть в гольф. Эта идиллия была со мной несовместима».
Винсент решил сделать блистательную карьеру в бизнесе. Он не мог «просто» работать с девяти до шести, он должен был обязательно подняться на самую вершину. Крис действительно имел хорошие задатки для этого, он умел найти великолепную идею для великолепного дела, но оказался совершенно неспособен добыть денег, чтобы заставить идею работать. В Южной Африке он сотрудничал с компанией, которая занималась переработкой отходов сахарной промышленности. Винсент подсчитал, что гораздо выгоднее организовать на месте производство кормов для скота, вместо того чтобы возвращать оставшуюся сердцевину на сахарный завод в качестве топлива для котельной. Хозяин согласился и одобрил создание дочерней компании, которую должен был возглавить Винсент. Но правительство Южной Африки, которое в последние годы апартеида охотно привлекало в страну иностранные инвестиции, вдруг наложило вето на проект Винсента, а самостоятельно найти средства Крис не смог.
