Георгий Ярцев - Я плоть от плоти спартаковец
Самое главное, катастрофически не хватило тренировочного времени, специалисты легко меня поймут. Все время на нервах, будто в каком–то чертополохе пребываешь, товарищеские матчи неизменно на выезде. И, когда уже прилетели в Португалию, поздно, как говорят, пить боржоми. Целенаправленной подготовки к чемпионату Европы, надо признать, не получилось.
Конфликты игроков сборной с тренерами, увы, стали в какой–то период чуть ли не обязательным атрибутом в жизни национальной команды. Со знаком минус, конечно. Я вот как вижу ситуацию. В свое время за границу отправилась первая волна наших игроков, должен заметить, очень классных, среди них Дасаев, Хидиятуллин, например. А вот представители второй волны легионеров привезли «оттуда» неприемлемую, на мой взгляд, манеру поведения. Меня что коробило, настораживало? Их отношение к тренировочному процессу, режиму, которые им предлагали тот или иной наставник сборной. Им почти все не нравилось! Майки, бутсы, сборы, сами тренеры. В конце концов, это и привело к сбою в период подготовки к чемпионату мира 1994 года в Америке.
Будут они обижаться или нет, но игроки, не поехавшие тогда на мировое первенство, нанесли нашему футболу ощутимый вред. Потому что там вполне могли выступить достойно. И следующее поколение мастеров воспитывалось бы на их положительном примере, впитывало их опыт, ведь Россия только вступала в планетарную футбольную семью. Наверное, по–своему «отказники» были в чем–то правы. Но правота, извините, должна проявляться все–таки не в таких поступках…
Когда такое случалось, чтобы игроки поднимались против тренера, который и вывел–то их на чемпионат мира? Мало того, за их спинами стояли люди, которые и подзуживали на бунт. Знаю наверняка, что среди этих людей не было Романцева. В какой–то степени понял бы этих «бунтарей», если бы они, предположим, выдвигали бы на пост «главного» именно Романцева. Почему? Да потому, что костяк той сборной составляли спартаковцы. Бывшие, нынешние, которые все–таки прошли школу Романцева.
Кстати, в советском футболе был прецедент, когда Лобановский сменил на посту Малофеева. В основу национальной команды входили киевляне. И то решение, возможно, было несправедливым по отношению лично к Эдуарду Васильевичу. Но верным посылом в сугубо футбольном смысле.
Применительно к ситуации 1994 года фамилия Романцева нигде и никогда не фигурировала. О таком варианте, насколько знаю, и не думал никто! Потому письмо «четырнадцати», или как его там, отдает, по–моему, этаким налетом грязи.
Знаете, еще в начале 90‑х «Спартак» выезжал на гостевые матчи со своим питанием вплоть до хлеба и соли. В окаймленных железом ящиках везли едва ли не все: колбасу, масло, кефиры, другую всячину. Быт–то абсолютно неустроенный царил на периферии. Это сейчас некоторые города стали краше, сытнее, а тогда не до жиру.
Помню, приезжаем в Самару, в гостинице жили. Обедали мы в общем зале, ужинали в отдельных апартаментах. И вот идем на очередной ужин, а чуть впереди маячит внушительная фигура баскетболиста. Видимо, по инерции заглядывает в наш кабинет. Надо было видеть выражение лица бедного малого. Стол, заваленный деликатесами, привезенными опять же с собой, из столицы. Ему вежливо объяснили: «Вам, извините, не сюда». Да, и через это прошли футболисты, выступавшие на родине, в своем внутреннем чемпионате.
Так вот, легионеры благополучно миновали «терку» 90‑х, становление футбола новейшего российского периода оказалось ведь очень непростым. И они же еще приезжали сюда с диктатом! Не понимал я и не намерен понимать такого отношения к своему футболу, сборной в том числе.
Кто–то мне однажды сказал: «Георгий Александрович, а стоит ли критиковать этих ребят? Ведь они, не исключено, займут ключевые, даже руководящие посты в футболе. И тогда вам припомнят словесные пассажи. И никуда вас, предположим, не возьмут». Признаться, никогда не опасался за свое будущее. Более того, моя жизнь ни в коем случае не будет зависеть от их мнений, желаний и прочего. Лучше я вообще отойду от дел футбольных, но от них зависеть не стану ни при каких обстоятельствах, понятно?
Занимаюсь тем, чем нравится. К слову, иногда меня лучше не трогать. Не злопамятлив, но память хорошая. До сих пор. Как на добро, так и на поступки, не совместимые с моралью, честностью, справедливостью, благородством, наконец. Многих из тех, о ком идет речь, я выручал не просто от неприятностей — от бед великих. Так что «не буди лихо, пока оно тихо».
Меня это поколение чем неприятно удивляет? Своим неоправданным популизмом, более, чем странной рекламщиной. Люди буквально рвутся во всех программах поучаствовать, и там, и сям. А за душой–то часто никаких заслуг, хотя бы мало–мальских достижений. Ни опыта, ни знаний той же тренерской работы. Вот Валерий Карпин бросил фразу: да, не пойду, мол, в Высшую школу тренеров, я и так все знаю, не нужна она мне. Затем изменил свое мнение и через месяц после громкого заявления идет учиться. Это к тому, что прежде, чем что–то сказать, думать надо.
Смотрю, приехал человек, проигравший практически все, ну, никому не нужный. И вдруг — то в одной он передаче, то в другой. И все они эксперты, аналитики. Тогда я лучше в сторонку отойду от этих «аналитиков». Лучше стану говорить о том времени, когда школу футбольной и общечеловеческой педагогики возглавляли Николай Петрович Старостин, Константин Иванович Бесков, Сан Саныч Севидов, Валерий Васильевич Лобановский, Никита Павлович Симонян, другие великие специалисты и люди. Когда действительно великолепные тренеры были.
Неужели все это ушло? Нет, осталось! В какой–то необходимый, скажем, для меня момент словно из глубины души приходит. Читаю, например, давнишние отчеты, мнения уважаемых мной людей, их комментарии. И время будто оживает.
Меня что подвигло? Уже отчасти рассказывал: по окончании карьеры игрока в большом футболе мне посчастливилось не просто общаться, а выступать в легендарной команде ветеранов. Вместе с великими Нетто, Стрельцовым, Бубукиным, Ворониным, Шестерневым, Пшеничниковым, Батановым, другими футбольными легендами. И в той компании действительно выдающихся мастеров ни разу не довелось услышать от них обидных, неконструктивных, тем паче гневных реплик и мнений по поводу игры той или иной команды, конкретных футболистов. Всегда это было по–доброму, без налета злорадства, хотя эти люди, наверное, имели моральное право кого–то из действующих мастеров «полить» — по делу. И даже порой в крайне неудачных действиях клубов великие игроки прошлого умели находить позитив, определенные плюсы.
Конечно, совсем уж без критики не обходилось, но, повторюсь, конструктив, доброжелательность в оценках, прежде всего, исходили от них. И работа тренеров обсуждалась разве что с позиции времени, опыта. Особая дружба связывала меня, не секрет, с Эдуардом Анатольевичем Стрельцовым, Альбертом Алексеевичем Шестерневым. Люди немногословные, но, бог мой, какое испытывал наслаждение даже помолчать рядом с ними!
Для меня то был своего рода огромный подарок судьбы — общаться с ними. Ведь втягиваться в повседневную жизнь после баталий большого футбола ох как непросто. Поведение, ненавязчивые оценки, душевность, сердечность, потрясающая человечность моих старших товарищей, конечно, откладывались во мне. Помогли тогда, отогрели. И я не то чтобы сглаживаю острые углы в рассуждениях о жизни футбольной. Просто стараюсь находить положительные моменты. Это самому приносит удовлетворение. Скорее веришь в какого–то человека. Согласитесь, посредственных игроков вряд ли народ обсуждает. Интерес–то представляют незаурядные, или, во всяком случае, способные футболисты, тренеры. У них в каких–то эпизодах может что–то не получаться. Но это же не повод огульно их хаять.
Пытались купить даже… водителя
Безусловно, после ЕВРО 2004 года критиков пришло видимо–невидимо. Чуть ли не каждый норовит уколоть. Тогда я сказал: за это место не держусь. Если считаете нужным поменять тренера — меняйте. Позднее, уже при Мутко, наставника, то есть меня, можно сказать, убрали на переправе. Говорю нынче обдуманно, не в сердцах, не потому, что это я. А потому, что так не делается… Умейте смотреть в будущее, господа управленцы! Ведь команда создавалась.
Был, как всегда, отчет федерации о проделанной работе, тренеры тоже отчитывались. Еще раз скажу, совсем не боялся за свое освобождение. Колосков занял тогда твердую позицию: Ярцев должен остаться и создавать новую национальную команду. Кстати, до предметного обсуждения на исполкоме РФС беседовал с Колосковым. Если меня оставляют в сборной, создаю коллектив, работаю. «Готов?» — поинтересовался Вячеслав Иванович. «Готов».
Когда проигрываешь, всегда есть почва для раздумий. Где, например, упущения были? В чем, может быть, кроется глобальная ошибка? Странные разговоры пришлось услышать. Говорят: третья игра тем же грекам не нужна была. Видите ли, ребята, так и хочется ответить, вы немножко не соображаете. Между прочим, по ходу поединка с греками, кроме двух забитых нами мячей, три–четыре стопроцентных момента было. И забей мы еще мячишко, герои Эллады отправились бы домой вместе с нами.
