Леонид Горянов - Колумбы московского футбола
8 ноября против гостей выступила вторая сборная Москвы. Она проиграла со счетом 1:3. Счет мог быть еще более неприятным для нее, если бы не отличная игра динамовского вратаря Федора Чулкова. Он взял тогда несколько трудных мячей.
Турецкие спортсмены показали себя в этом состязании с самой лучшей стороны: они были быстры, умело комбинировали. Их победа дала толчок небывалой футбольной лихорадке, охватившей столицу. Посмотреть игру турецкой сборной теперь, казалось, хотели все.
9 ноября с турками играла первая команда города. Своих товарищей на поле вывел Николай Старостин, единодушно избранный капитаном спортивной дружины. Потом он долгие годы носил на рукаве капитанскую повязку и передал ее затем своему брату – Александру, а тот, в свою очередь,- Андрею. Все трое в разное время были и капитанами сборной Советского Союза.
Матч со сборной Турции москвичи выиграли в отличном стиле – 2:0. Только что начавшая тогда свое существование газета «Красный спорт», комментируя этот успех в специальном выпуске, писала: «Оба гола сделаны великолепным Петром Исаковым при самой активной и непосредственной помощи Николая Старостина. Эта пара да еще Федор Селин были украшением команды столицы, показавшей хорошую, интересную игру».
* * *
Четыре брата Старостиных, составившие знаменитую в нашей стране футбольную династию, видятся мне постоянно в двух перспективах. В возрастном плане их разделяют считанные годы: Николай родился в 1902-м, Александр – в 1903-м, Андрей – в 1906-м и Петр – в 1908-м. В футболе же они представители и выразители трех различных эпох, хотя были в их жизни такие счастливые периоды, когда они вместе выходили на поле в составе своего клуба, сборной Москвы и даже сборной страны.
Николай – представитель того поколения, которое проявило себя еще в дореволюционную пору и передавало эстафету традиций русского национального футбола нашему, советскому. Он был современником таких мастеров кожаного мяча, как Н. Лавров, М. Исаев, П. Лавров, К. Блинков, П. Канунников, П. Исаков, А. Шапошников, а также многих других. Он играл в составе сборной столицы еще в первые дни Советской власти и был одним из летописцев нашей новой футбольной истории.
Отставая от старшего брата всего на год по паспорту, Александр оказался в совсем другой когорте футболистов. И этому есть свое объяснение. Футбольная Москва начала двадцатых годов была богата именами. Авторитеты держались прочно, границы возрастного ценза спортсменов простирались в ту пору до тридцати, а часто и далеко за этот рубеж. Нужно было обладать истинным талантом игрока, высокими гражданскими качествами, чтобы попасть в элиту.
Александр Старостин старался изо всех сил тянуться за уже утвердившим свое имя в большом спорте старшим братом. Избрав амплуа защитника, он последовательно поднимался по сложной иерархической футбольной лестнице, последовательно выступая за четвертую, третью, вторую команды «Красной Пресни». В сезоне двадцать шестого года его включили в первый состав, и он прочно закрепился в нем, а вскоре и в сборной столицы. Сначала вместе со старшим братом, а затем с младшими ему довелось быть участником и свидетелем многих ярких спортивных событий.
В 1925 году страна под руководством ленинской партии успешно завершила программу восстановления хозяйства и начала переход к новому этапу хозяйственного и культурного строительства. Широкие горизонты открывались перед народом во всех сферах общественной жизни. Расцветал, набирал силы, приобретал новые черты, новые формы и наш спорт, в том числе футбол. Он становился все более массовым, наладилась система соревнований, значительно расширился календарь международных встреч с лучшими рабочими командами различных стран. И все-таки самые яркие, самые интересные и в своем роде неповторимые дни московского и всего советского футбола были еще впереди.
Наступил 1928 год. Советская власть только что отметила первое свое десятилетие. В честь этого знаменательного события решено было подвести первый итог грандиозной работы, проводимой партией по физическому воспитанию трудящихся, устроить всесоюзный праздник спорта. Встала задача: как определить его характер, какое дать ему имя? И именно тогда родилось и утвердилось в нашем лексиконе такое знакомое ныне, такое привычное слово – Спартакиада.
Как, почему оно родилось? Где были его истоки? В ту пору наша пресса печатала широкие разъяснения на этот счет. Вот, пожалуй, наиболее точное, наиболее интересное из них, принадлежащее перу видного партийного и государственного деятеля, представителя славной ленинской гвардии, одного из заместителей Оргкомитета Спартакиады Миха Цхакая:
«Мы берем слово Спартакиада от имени Спартака, исторического героя древнего мира, вождя восставших рабов против римских аристократов.
Гладиаторы восстали во главе со Спартаком; рабы цирка обратились в настоящих бойцов. Свою физическую подготовку, полученную в школе гладиаторов, они хорошо использовали для освобождения себя и себе подобных, подняв знамя восстания. Вот почему имя гладиатора Спартака окружено ореолом славы и величия и пользуется симпатиями у всех пролетариев и трудящихся мира.
Вот почему наше всесоюзное, всепролетарское выступление по физкультуре мы назвали Спартакиадой. К. Маркс очень любил это имя – Спартак, и наш Ильич – тоже. Это имя всеисторично и интернационально, т. е. обнимает все эпохи, все народы, борющиеся за свою свободу, за братскую солидарность, за уничтожение гнета и эксплуатации человека человеком, одним словом, за социализм, за коммунизм!
Одновременно со Спартакиадой в Москве летом 1928 года проходил VI конгресс Коминтерна. Это совпадение знаменательно. Как конгресс Коминтерна, так и Спартакиада объединили трудящихся, борющихся за социализм и коммунизм. Они неотделимы в общей борьбе за революцию – классическая физическая культура Спартака и революционная боевая культура Маркса – Ленина!»
В этих словах нас привлекает глубокое, философски мудрое объяснение названия наших главных физкультурных праздников, их смысла и духа. Спартакиада – это не только и даже не столько борьба за медали и рекорды, хотя они всегда желательны и нужны. Спартакиада – это духовное и физическое единение народа, это смотр его готовности к труду и обороне Родины.
Всесоюзная Спартакиада 1928 года явилась действительно грандиозным, величественным событием. В ней участвовали спортсмены всех братских народов, населяющих нашу страну, а также 612 атлетов, представлявших рабочие спортивные организации 17 стран – Австрии, Англии, Аргентины, Бельгии, Германии, Норвегии, Финляндии, Франции, Уругвая и других. Таким образом, Спартакиада стала по существу международной. На ее старты вышло 7125 участников.
Совсем еще маленьким человеком, почти ребенком окунулся я в многоцветье этого необыкновенного праздника, но до сих пор храню в памяти каждую его деталь, настолько глубоко все врезалось в мое сознание.
В субботу, 11 августа, на Ленинградском вокзале москвичи встречали многочисленную группу иностранных спортсменов – немцев и французов. На Каланчевской (ныне Комсомольская) площади, огромной и всегда многолюдной, состоялся митинг. От имени гостей выступил атлет могучего сложения, борец Зееленбиндер:
– Мы приехали сюда, чтобы поклониться Ленину и увидеть, как претворяются в жизнь, в конкретные дела его великие идеи. Мы приехали, чтобы заявить на весь мир: рабочие-спортсмены Европы с вами, друзья из Страны Советов!
Когда переводчик произнес эти слова, площадь взорвалась бурной овацией.
– Да здравствует мировая революция!
– Пролетарии всех стран, соединяйтесь! – раздавалось на немецком, французском и русском языках.
Прошло несколько дней, и Зееленбиндер в блестящем стиле выиграл звание чемпиона Спартакиады по классической борьбе в полутяжелом весе. Позже мы узнали его как пламенного немецкого патриота, коммуниста-тельмановца, отважного борца с ненавистным фашизмом.
А в тот день вечером в Центральном Доме Красной Армии на площади Коммуны состоялся праздник пролетарской смычки. Тысяча двести красноармейцев – участников военных соревнований Спартакиады встретились с прибывшими в Москву иностранными спортивными делегациями двенадцати стран. Коллективы художественной самодеятельности столицы подготовили много интересных номеров. В программе были представлены произведения Бетховена, Бизе, Грига, Дебюсси, Моцарта, Штрауса, отрывки из пьес Шекспира и Мольера на английском и французском языках. Торжество продолжалось всю ночь. А утром его участники отправились на Воробьевы горы.
Редкое по красоте зрелище представляли горы в тот воскресный день 12 августа – день торжественного открытия Спартакиады. По склонам, окружившим большой зеленый луг полукольцом естественных трибун, разместилось свыше тридцати тысяч москвичей, преимущественно рабочих с семьями. А на самом лугу не менее десяти тысяч человек самого разного возраста, наряженных в разноцветные бумажные костюмы, вооруженных трещотками, хлопушками, молотками, косами и прочим незатейливым инвентарем, активно участвовали в игре действе, плясали, пели, декламировали.
