Диего Марадона - Я - эль Диего
Но проблема все-таки была. Какая проблема? То, что руководители «Наполи» совершенно не умели тратить деньги. А ведь после того скудетто мы были близки к тому, чтобы выбить из Кубка чемпионов мадридский «Реал». Мы должны были играть первый матч на «Сантьяго Бернабеу» при пустых трибунах, а когда пришло время ответного, создавалось впечатление, что все неаполитанцы сошли с ума и хотят присутствовать в тот вечер на «Сан-Паоло». Тогда выручка от продажи билетов составила 4 миллиона долларов, а с учетом перепродажи – в самом что ни на есть неаполитанском стиле – семи, восьми…… Но клуб упустил возможность сделать «Наполи» великим, великим, великим… Они даже не поменяли газон на поле в Соккаво.
Вам рассказать, как выглядел тренировочный центр клуба Парадизо де Соккаво? Такое вы можете увидеть в клубе второго аргентинского дивизиона, да и то не всегда, но уж никак не в команде итальянской серии А. Казалось, что стены раздевалки развалятся на куски прямо на глазах, а само помещение чем-то напоминало мне мой дом в Вилья Фьорито. Покореженные листы металла служили неким подобием гаража для четырех стоявших там машин, а поле словно специально было создано для того, чтобы игравшие на нем рвали связки. Поэтому я говорю, что Сальваторе Кармандо, массажисту, кинезиологу,[24] занимавшемуся нашим восстановлением, принадлежит 50 % заслуг в каждом завоеванном нами титуле.
Мой контракт действовал до 1989 года, но Гильермо пришла в голову мысль, что следует заняться вопросом о его продлении. «Наполи», в который я пришел два года назад, не имел ничего общего с этим, завоевавшим третье место и скудетто. Переговоры начались в Мадриде, когда мы играли тот матч с «Реалом» без зрителей на «Сантьяго Бернабеу» в первом круге Кубка чемпионов. Сентябрь 1987-го. Так как мы в итоге проиграли, Ферлаино дал задний ход. Однако он не учел одно обстоятельство: Сильвио Берлускони хотел видеть меня в «Милане»… И началась заварушка, хотя в душе я знал, что не смогу выступать за какой-либо другой итальянский клуб кроме «Наполи», потому что в таком случае убьют и меня, и тех, кто меня купит. Это я и сказал Берлускони при встрече, и он произвел на меня впечатление джентльмена, победителя.
— Берлускони, если я дам вам свое согласие, мы должны будем вдвоем уехать из Италии; вы потеряете весь свой бизнес, поскольку неаполитанцы каждый день будут разрывать вам мячи, а я просто не смогу здесь жить…
В начале ноября 1987 года перед матчем с «Комо» мы разместились на сборах в миланском отеле «Брун», и тут за Копполой приехал «Мерседес Бенц». Он отвез его в Милан-5, где у Берлускони было ранчо. Настоящий особняк из тех, что показывают в кино. Он сказал Гильермо, что хотел бы купить меня за любую цену, когда истечет срок моего контракта, что он уже потратил почти 50 миллионов долларов и до сих пор не смог завоевать хотя бы один гребаный титул. Он даже не спрашивал, сколько я зарабатываю в «Наполи»; он сходу предлагал в два раза больше! Кроме того, он был готов дать мне дом на площади Сан Бабила, самой дорогой зоне города, автомобиль, какой я пожелаю – нет, не «Фиат-600» – «Ламборджини», «Феррари», «Роллс-Ройс», пятилетний контракт и договор с принадлежавшей ему фирмой «Фининвест».
Знает хотя бы кто-нибудь, почему я сказал «нет»? Мой друг, журналист Джанни Мина узнал об этой встрече и в декабре опубликовал новость в своем журнале «Special»… Во вторник утром все знали, что «Милан» хочет меня заполучить и предлагает мне все, что я захочу; и в тот же вторник вечером Ферлаино принял все наши условия. Мы подписали контракт на сумму в три раза большую, чем мы просили изначально: 5000000 долларов в год, до 1993 года, без учета поступлений от рекламы и мерчандайзинга, что составляло еще 2500000 долларов каждые 365 дней… Кроме того, несколько мелочей и один подарок: черный «Фиат F40». На тот момент это был единственный автомобиль этой марки в мире!
Не знаю… Я не знаю, как бы сложилась моя карьера, если бы я принял приглашение «Милана»; была бы она другой, лучше или хуже. Но я знал неаполитанский характер и знал, что неаполитанец отдаст за меня все… Хана тому, кто тронет Марадону в Италии! Где бы я ни был – в Турине, в Милане, в Вероне – неаполитанцы везде собирались в кучу. В действительности, единственное, с чем у меня не было проблем в то время, так это с деньгами…
В то время International Management Group провела исследование в различных странах мира с целью выявить, кто является самым популярным человеком на планете. И получилось, что таким человеком стал я… Тогда эта организация захотела купить права на использование моего имиджа для рекламы, за что была готова выложить мне 100 миллионов долларов. Сто миллионов!.. Однако была одна деталь: передо мной было поставлено одно условие, что я, аргентинец, должен был получить второе гражданство, стать гражданином США. Американцем! Но все это – гражданство, возможность быть аргентинцем, как и чувства, не имеет цены. Тким образом я ответил отказом. Это было мое собственное решение, как и все, что я принимал в своей жизни. Гильермо мог меня направить, но решал все я, и так было во всем. А то предложение не ограничивалось цифрой в 100 миллионов долларов; принимая участие в разного рода мероприятиях, мы могли заработать еще больше, и даже Генри Киссинджер высказывал свою заинтересованность в этом деле. Но нет, нет; быть аргентинцем не имеет цены.
Я вам сказал, что недостатка в деньгах я не испытывал. В то время я вел программу на телеканале RAI и получал за это 250000 долларов в месяц. У нас был заоблачный рейтинг! Кроме того, я подписал контракт на 5 миллионов долларов с японцами из «Хиточи», чтобы рекламировать их спортивную одежду, которая носила мое имя. И также с ними я заключил другое соглашение, о рекламе холодного кофе или что-то в этом роде. Так как мы должны были снимать ролик в каком-нибудь особенном месте, они предложили каньон Колорадо в США. Я спросил их, почему, и они ответили, что тут дело в окружающей обстановки, в панораме… И тогда я им сказал: «Давайте снимем это в Аргентине, я хочу сделать это в своей стране!». И я привез японцев в Ла Риоху, в Талампайю. Они заявили мне: «Нам нужны модели», на что я им ответил: «У меня они есть – мои братья Турко и Лало». Знаете, почему нам предоставляли вертолет каждый день для того, чтобы летать из Ла Риохи в Талампайю? Губернатором Ла Риохи был… Карлос Сауль Менем…. И мы продали кучу холодного кофе в Японии. Также мы сделали несколько кадров в кратере вулкана Везувий для «Асахи» – японской пивной марки. Нам везло на рекламу, но во все контракты я заставлял вносить отдельный пункт: «Чтобы не был нарушено нормальный ход моей профессиональной деятельности». Мы делали сериалы, телепрограммы, аксессуары для школьников, все что душе угодно…
Я просил машины, которых не существовало в природе, и к назначенному сроку мне их доставляли. К примеру, «Мерседес-Бенц Кабриолет», который не доходил до Италии. Я попросил об этом Гильермо, и он позвонил в «Мерседес». Прошло время, и однажды раздался звонок от Гильермо; он хотел, чтобы я вышел на балкон… Я посмотрел вниз и увидел там «Мерседес», окруженный людьми, которые его пригнали – эта была первая машина данной марки в Италии. Я спустился, осмотрел ее, обнялся с одними, с другими, попросил ключ и сел в машину… Посмотрел вниз и увидел рычаг. «Она автоматическая», — сказал я им. Гильермо поменялся в лице: «Да, да, она автоматическая, это последняя модель». Я вылез, отдал им ключи, сказал «большое спасибо» и пошел к себе домой: мне не нравились машины с автоматической коробкой передач. Сейчас то, что я рассказываю, выглядит такой дикостью!
Жизнь в Неаполе тем временем была просто невообразимой. Я не мог спокойно завернуть за угол, потому что они меня… слишком любили! И когда неаполитанцы тебя любят, они действительно тебя любят! «Я люблю тебя больше, чем своих сыновей!» – говорили они мне. Я не мог даже пойти купить себе пару ботинок, потому что через пять минут в магазине было разбито стекло, а внутри собиралась тысяча людей. Тогда приходилось идти Клаудии, которая покупала мне одежду и все остальное. И они ее уважали: «Не вздумай коснуться жены Марадоны, иначе он не выйдет играть в воскресенье». Маршрут же от моего дома до Соккаво был настоящим приключением. По окончании тренировки мне приходилось садиться в машину, подъезжать к воротам, останавливать ее, не заглушая при это двигателя и сохраняя готовность в любой момент нажать на газ. Я говорил охраннику, чтобы он открыл ворота, и как только они открывались на нужную ширину, сразу же давил на газ. А те, кто уже знал мою тактику, преследовали меня на мотоциклах… до тех пор, пока я от них не отрывался. Мотоциклисты в Неаполе были подлинным сумасшествием! Они преследовали меня повсюду… Но на «Мерседесе» или на «Феррари» я от них уходил. В «Наполи» я чувствовал себя великолепно еще и потому, что я смог дать им то, чего раньше у них не было: не только футбольные приемы, но и гордость… Гордость, поскольку раньше «Наполи» никто ни во что не ставил, а теперь их стали бояться. Поэтому сейчас каждый неаполитанец может тебе сказать: «Те команды создавали не руководители; их создавал Марадона».
