Ник Хорнби - Футбольная горячка
Сотни подобных мелочей должны были гарантировать победу одной из двух моих команд. В 1980 году, во время затянувшегося нервотрепательного полуфинального сражения «Арсенала» против «Ливерпуля», я выключил радио в середине второго тайма. «Арсенал» вел 1:0, а в предыдущей игре противник сравнял счет на последних секундах, и я не хотел этого слышать. Вместо трансляции матча я слушал «Баззкокс» (сборный диск этой группы из альбомов «Синглз» и Тоуинг стеди"), зная, что не успеет проиграть одна сторона, как раздастся финальный свисток. Мы выиграли матч, и я настоял, чтобы мой сосед, в то время работавший в секции грампластинок, ровно в четыре двадцать в день финала завел ту же самую запись. Не помогло. Подозреваю, сосед забыл о моей просьбе.
Я старался использовать любые возможности: провоцировал «курительные голы» (однажды «Арсенал» забил мяч, когда трое из нас одновременно закуривали сигареты); в определенные моменты первого тайма заглатывал сырно-луковые чипсы; не записывал прямые трансляции (складывалось впечатление: если я включал видак, команде не везло); надевал счастливые носки, счастливые рубашки, счастливые шляпы, смотрел игру со счастливыми друзьями и избегал тех, кто, по моему мнению, приносил клубу несчастье.
Но не помогало ничего (кроме сахарной мышки). Однако что нам оставалось делать, если мы были настолько слабы? Мы посвящали часы каждый день, месяцы каждый год, годы всю свою жизнь тому, что нам не подчинялось; неудивительно, что приходилось прибегать ко всяким странным обрядам, чтобы доказать себе, что мы кое-что можем; так поступают все примитивные существа, если сталкиваются с глубокой и явно непроницаемой тайной.
«Уэмбли» IV – катарсис.
«Арсенап» против «Манчестер Юнайтед» (на «Уэмбли»)
12.05.79
До двадцати шести или двадцати семи лет у меня вообще не было никаких устремлений, а потом я решил зарабатывать на жизнь писаниной, завязал с работой и – вот потеха – принялся ждать, когда мне позвонят издатели или продюсеры из Голливуда. Друзья в колледже могли бы спросить, что я намерен делать дальше – ведь шел уже последний семестр, – но будущее все еще казалось мне интересным и невообразимым, как в четыре или в пять лет, и поинтересуйся они моими планами, я не знал бы, что ответить. Наверное, промямлил бы что-нибудь про журналистику или издательское дело (бесцельные занятия – в студенческом воображении абсолютные эквиваленты вождению поездов или астронавтике). Но в душе я начинал подозревать, что бездарно потратил три года и оба эти поприща не для меня. Я знал людей, которые всю студенческую жизнь только и делали, что писали для университетских газет, и то не могли найти работу. Так на что мог надеяться я? Лучше уж ни о чем не задумываться и ни на что не претендовать.
Отсутствие каких-либо соображений по поводу моего собственного будущего я компенсировал грезами о своих любимых командах. Две мои мечты уже реализовались: «Кембридж Юнайтед» перешла из четвертого дивизиона в третий, а затем поднялась во второй. Но третья мечта – победа «Арсенала» в финале Кубка Футбольной ассоциации (самая личная и амбициозная, предполагавшая в качестве неотъемлемого условия мое непременное присутствие во время действия) – оставалась невыполненной.
В следующем сезоне «Арсенал» сделал все возможное, чтобы пробиться в финал. Пять игр – и вот уже позади «Шеффилд Уэнсди» из третьего дивизиона (недавно полиция, памятуя о своей народолюбивой миссии, решила, что следует прекратить странную и красивую традицию кубковых соревнований проводить многоматчевые марафоны), затем последовала трудная ничья на поле обладателей Кубка европейских чемпионов в Ноттингеме и победа в повторном матче в Саутгемптоне (два блестящих гола забил Алан Сандерленд). Полуфинал против «волков», несмотря на отсутствие Брейди, сложился довольно просто: во втором тайме счет увеличивали Сандерленд и Стэплтон. И вот мы опять на «Уэмбли».
Через десять лет после встречи в финале с «Манчестер Юнайтед» я ждал вестей о судьбе своего сценария, который писал в то время, когда превосходные шансы «Арсенала» впервые за восемнадцать лет выиграть чемпионат, казалось, быстро и безвозвратно улетучивались. Мой текст – пробный набросок планируемой передачи – преуспел больше обычного: состоялись встречи с людьми с четвертого канала, говорились восторженные слова и все как будто было здорово. Но в отчаянии после поражения «Дерби» на своем поле в последнюю субботу сезона я положил работу (которая должна была спасти мою карьеру и восстановить давно стремящееся к забвению самоуважение) на своеобразный жертвенный алтарь: если мы возьмем верх в Лиге, пусть присылают отказ. И прислали, не сомневайтесь, вызвав в моей душе не проходящую месяцами боль. Однако вместе с отказом мы обрели чемпионское звание. С тех пор минуло два года – разочарование давно прошло. Но, вспоминая возбуждение после гола Майкла Томаса, я до сих пор чувствую, как кожа покрывается пупырышками. И знаю, что, заключив сделку, я поступил правильно.
В мае 1979 года возможность торгов представлялась весьма обширной и запутанной. В четверг госпожа Тэтчер предприняла попытку выиграть свои первые общенациональные выборы; начинались мои выпускные экзамены; но из трех событий самым главным для меня был, без сомнения, финал Кубка, хотя не менее сильно тревожила перспектива, что госпожа Тэтчер станет премьер-министром. Выдалась бы неделя не такой насыщенной, я бы больше трепыхался по поводу экзаменов (но степень середнячка была мне обеспечена – в британских университетах диплом получали с такой же неизбежностью, с какой встречали очередной день рождения: стоило немного подождать, и все приходило само собой). Но должен признаться в чудовищной истине: я готов был смириться с правительством консерваторов, если это гарантировало победу «Арсенала» в финале. Я едва ли мог предположить, что госпожа Тэтчер станет премьер-министром – рекордсменом по продолжительности пребывания у власти в двадцатом веке (знать бы, интересно – стал бы заключать сделку? Одиннадцать лет тэтчеризма за Кубок Футбольной ассоциации? Ну уж нет! На такое я бы согласился не меньше чем еще за одну двойную победу).
То, что тори уверенно победили в четверг, еще не значило, что наши обязательно выиграют в субботу. Я по опыту знал, что сделки – тисканье замазки или счастливые рубашки – еще не гарантировали успех; к тому же другой финалист – «Манчестер Юнайтед» – был сильным соперником, не какой-нибудь «вот всплыл, а назавтра ищи свищи, мол, я к вам только на огонек», вроде… вроде, скажем «Ипсвича» или «Суиндона». «Манчестер Юнайтед» был из тех клубов, которые могли начхать на выборы и насовать нам голов.
Но большую часть встречи соперник провел так, словно знал о моем договоре. И мы благополучно этим воспользовались – в первом тайме дважды поразили его ворота. Первый гол «Арсенал» забил на тринадцатой минуте (впервые за четыре игры, которые я смотрел на «Уэмбли», мы вышли вперед), второй – перед самым перерывом, пятнадцатиминуткой отдыха и буйной радости. Большая часть второго тайма прошла в том же духе, пока за пять минут до конца встречи «Манчестер» не забил гол, а за две – после какого-то оскорбительно несуразного и неспешного прорыва – еще один. Продули игру – это понимали и игроки и болельщики. И, глядя, как ман-честерцы прыгают у дальней боковой, я испытал то же чувство, что в детстве: ненавижу этот клуб – он слишком тяжкий груз для меня, и я не в состоянии от него избавиться.
Я стоял на террасе с другими болельщиками «Арсенала» прямо за воротами «Юнайтед», но тут, почувствовав головокружение и не в силах больше стоять, опустился на землю – полный боли, гнева, разочарования и жалости к себе. Я видел, что так поступили многие, а прямо передо мной тихо плакали две девчонки – не с надрывом, как ревет молодежь на концертах «Бэй Сити роллерз», а словно испытывали глубокое личное горе.
В тот день со мной был американский паренек – друг нашей семьи. Он мило мне сочувствовал, но выглядел явно озадаченным, и это странным образом принесло облегчение: я вспомнил, что футбол – не больше чем игра, что в море происходят гораздо худшие вещи, что в Африке голодают миллионы и что через несколько месяцев может разразиться ядерная бойня; вспомнил, что счет, слава богу, пока 2:2 и у «Арсенала» еще есть шанс (хотя я понимал, что ветер переменился и игроки слишком деморализованы, чтобы одержать верх в дополнительное время). Но ничего не помогало: я был в пяти минутах от осуществления своей единственной сформировавшейся мечты, которой грезил еще в одиннадцать лет. И если другим позволительно расстраиваться, когда их обходят по службе, или им не достается «Оскар», или их роман отвергает лондонский издатель (не забывайте, что они мечтали об этом от силы пару лет), то мне, хранившему мечту десятилетие – половину жизни, – сам Бог велел опуститься на цемент и в течение одной-двух минут избавиться от стоявших в глазах слез.
