Брюс Томас - Брюс Ли: сражающийся дух
Джо Льюис встретился с Брюсом Ли в вашингтонской гостинице «Мэйфлауэр». Оба они были гостями национального чемпионата по каратэ 1967 года. Брюс появился там как Като, Льюис же защищал свой титул чемпиона. Но возможность поговорить им представилась не раньше их возращения в Калифорнию. Они разговорились на автомобильной стоянке возле издательства журнала, специализирующегося на боевых искусствах. Джо Льюис вспоминает:
Когда я, выйдя из здания, направлялся к своей машине, Брюс Ли окликнул меня и предложил стать моим инструктором. Он показал мне несколько разнообразных приемов.
Этот маленький паренек пытался поразить меня своим искусством в кунг-фу. Я сказал себе: «Я чемпион мира по каратэ и этот парень хочет научить меня, как нужно драться!»
Все, что тот говорил, просто влетало мне в одно ухо и вылетало через другое. Он потратил немало времени, пытаясь уговорить меня. Но я просто отгородился защитным экраном.
Но у меня были партнеры Боб Уолл и Майк Стоун (тоже чемпионы по каратэ), и вот однажды Майк стал рассказывать нам о Брюсе Ли, называя его феноменальным парнем во всех отношениях. Для меня странным было слышать комплименты из уст Майка, особенно по поводу такого малоизвестного бойца, как Брюс Ли. Я вообще не слышал, чтобы Майк Стоун хоть раз хвалил кого-то. Майк рассказал мне о теории Брюса, пытающегося объединить прыжки фехтовальщика и приемы вин-чунь, чтобы применить это в кикбоксинге, которым я тогда занимался.
Так что Брюс устроил все так, чтобы Майк Стоун, Чак Норрис и я посещали его дважды в неделю. Он продемонстрировал мне множество принципов боя и подчеркивал важность работы ног, а также соблюдение дистанции и подвижности при столкновении с противником.
У Брюса были сотни книг, посвященных боевым искусствам, и десятки фильмов по боксу и борьбе. Он часто анализировал эти фильмы при просмотре.
Самым любимым зрелищем Брюса был бой между Уилли Пепом и Сэнди Сэддлером на чемпионате 1951 года. Во время этой встречи Пеп использовал интересную работу ног, заимствованную у дзюдо. В ходе поединка, который Пеп проигрывал, он не брезговал бить открытой перчаткой, так, чтобы попадать в глаз противника большим пальцем. Раз или два, за спиной у рефери, он использовал дзюдоистскую подножку, чтобы выбить противника из равновесия, да и различные другие «небоксерские» приемы.
Джо Льюис продолжает:
Мы изучали киноленты и ходили на различные состязания, чтобы понаблюдать, как дерутся ребята. После этого я сам выходил на ринг и проверял, насколько все это эффективно.
Трудно представить себе лучшую манеру тренировок. Это был великолепнейший период в моей жизни. Я не думаю, что переживал подобное раньше, и сомневаюсь, что буду переживать впредь.
Брюс обладал шармом, который невозможно увидеть на экране. Я думаю, что здесь уместно слово «магия». Что означает слово «магия»? В разуме каждого жива искра энтузиазма. Брюс умел зажечь такую искру. Он мог разжечь и ваше воображение. Тогда вы только говорили: «Ого! Так в этом и заключается искусство боя. Да, Брюс, ты прав на все сто!» Он мог просто вдохновить вас на любовь к боевому искусству.
Тут уместно слово «вдохновение». Он был невероятно вдохновляющей искрой энергии.
Следует отметить, что эти «ученики» Брюса Ли были непревзойденными бойцами еще до встречи с ним. Джо Льюис завоевал «черный пояс» каратэ и стал победителем национального чемпионата 1966 года за семь месяцев своего пребывания в Окинаве — беспрецедентно короткий срок! Брюс Ли утверждал, что даже великие мастера рукопашного боя признавали его гений, и был совершенно прав. Но он также был достаточно проницателен, чтобы понять, что может научиться у своих «учеников» не меньшему, чем те у него.
Джо Льюис говорит:
Брюс Ли хотел работать с людьми, которые могут выступать и продемонстрировать то, что он хотел доказать. Он рассчитал, что может коллекционировать величайшие имена своего времени и этим подтвердить свою славу инструктора.
Мастера классической системы кунг-фу смотрели на него сверху вниз. Брюса возмущало такое отношение. Ведь он знал, что все эти авторитеты не смогут выдержать настоящий бой. Я думаю, что он хотел добиться престижа тем, что мог сказать: «Я учитель, а мои ученики — великие чемпионы». Он не испытывал никакого уважения к этим мастерам кунг-фу и чувствовал себя непонятым окружающими. Он нуждался во внимании и признании своего значения со стороны других. Он не хотел, чтобы на него взирали просто как на эксперта кунг-фу. Это был тот ярлык, который он хотел стряхнуть с себя.
Он как-то пришел ко мне и сказал: «Джо, я не мастер, я ученик-мастер. У меня есть опыт мастера, но я до сих пор учусь. Следовательно, я ученик-мастер». Эти слова я услышал из его уст.
А вот что говорил по этому поводу Дэн Иносенто: «Брюс никогда не верил в значимость этого слова — «мастер». Он считал, что на мастере можно поставить крест. Не думаю, что он хотел считаться мастером, так как он понимал это».
Брюс Ли занимался кунг-фу уже большую часть своей жизни и достиг того уровня «мастерства», когда только горстка людей во всем мире могла составить ему конкуренцию. Однако многие традиционалисты единоборств смотрели на Брюса Ли как на выскочку, который сумел добиться немногим большего, чем прославить стиль уличной потасовки. Брюс, безусловно, не страдал неспособностью оценить свои истинные возможности и с большим наслаждением выставлял на вид несовершенство и ограниченность классического боевого искусства. В его школе был установлен бутафорский надгробный камень, на котором красовалась надпись: «Вечная память некогда свободному и ловкому человеку, парализованному и изувеченному классической чушью».
В письме к Дэну Иносенто Брюс писал: «Прибегай к своему здравому смыслу, чтобы отличать настоящее от простого урока рутинного танца. Гунфу — это прямое выражение чувств с минимальной затратой энергии и максимальной простотой линий».
Однажды он продемонстрировал Дэну Иносенто, что именно он подразумевал под этим. Брюс без предупреждения бросил в того какой-то предмет. После того как его друг мгновенно отреагировал, поймав этот предмет, Брюс объяснил, что так всегда и нужно действовать в любой ситуации. Ведь для этого не стоило принимать определенную позу или надевать униформу.
Брюс с самого начала заявлял, что тренировки должны как можно плотнее приближаться к реальным условиям боя и к тем ситуациям, которые могут возникать на улице. При этом следует использовать самые простые и действенные приемы. Он также говорил, что самый простой способ отработать сильный удар — это постоянно бить. Согласно тому же принципу, наилучшей подготовкой к бою является сам бой или, по крайней мере, жесткий спарринг. В этом нет ничего мудреного и, естественно, никаких правил.
Когда его исключали из множества традиционных братств мастеров рукопашного боя как драчуна, Брюс объяснял, что тот факт, что он не придерживается классических путей, еще не означает его неумелости или «плохой формы». Это значило, что он не ограничивался тем, чему научился, но все время импровизировал и применял новое.
Отношение Брюса к бою заставляет вспомнить сцену из фильма «Батч Кассиди и Санданс Кид». Кассиди, роль которого сыграл Пол Ньюмэн, собирается сразиться с соперником за лидерство в банде. В тот момент, когда они готовы схватиться, Ньюмэн невинно спрашивает: «А какие правила боя?» «Никаких правил», — отвечает его крутой соперник. Как только прозвучали эти слова, Ньюмэн изо всех сил бьет его ногой в пах.
Соперник, корчась на полу от боли, отчаянно пытается сказать, что имел в виду нечто другое. К физической боли примешивается еще и нестерпимое осознание, что его перехитрили. Брюсу Ли обязательно бы понравилась эта сцена.
Разница между классическим искусством единоборств и тем стилем, который создал Брюс Ли, практически та же, что и разница между правилами ведения войны восемнадцатого века, когда пехотинцы выстраивались в стройные шеренги, и методами современных партизан. Брюс Ли практиковал и учил тому, что было необходимо для победы, — просто и научно.
В течение шестидесятых годов Брюс сумел ассимилировать такое количество знаний и опыта, какое только мог. Он собрал огромную библиотеку, выкладывая по 400 долларов за редкую книгу. Если книга хоть как-то затрагивала тему боев, Брюс готов был приобрести ее. Он очень ценил свои книги, видя в них не просто вещи, а сокровищницу знаний. Он напряженно изучал новую книгу, анализировал техники боя и определял их слабые стороны, проигрывая их. И хотя он никогда не практиковал каратэ, Брюс знал все названия техник по-японски и мог продемонстрировать их. Однако круг его интересов не ограничивался только книгами по всем видам рукопашного боя. В его библиотеке были книги по стрельбе из лука, балету и фехтованию. Читаемые им книги по философии не исчерпывались откровениями китайских мудрецов, подобных Конфуцию и Лао-цзы; он интересовался также трудами Кришнамурти и Спинозы. А «Пророк» Калила Джебрана соседствовал с брошюрами по популярной психологии о пользе положительного мышления, принадлежащих перу таких авторов, как Наполеон Хилл и Норман Винсент Пеле.
