Макс Юрбини - Футбольные истории
ГАБИ, КОРОЛЬ ПОДНОЖКИ
Разберите игроков и цельтесь в колено…
Когда Габриель Бенезеш издавал свой воинственный крик, все знали, как к этому отнестись.
Партнеры думали:
«Предстоит еще одна коррида».
Противники шептали:
— Лишь бы арбитр не делал вид, будто не замечает.
Ибо Габриель Бенезеш, которого друзья звали Габи, был законодателем весьма своеобразного стиля. Это был самый настоящий грубиян, но в девяти случаях из десяти он одерживал верх, не дотрагиваясь до соперника. Он умел создать весьма благоприятную для себя обстановку и совершал свое «безукоризненное злодеяние» на глазах у двадцати тысяч зрителей.
Так, как в тот день в Реймсе…
Игроки «Тулуза-Пиренеи» завтракали: ветчина, бифштекс, пюре, компот — классическое меню всех футболистов, будь они белые, красные, желтые или черные…
Бенезеш поел и теперь читал газету.
— Вы видели, ребята? Похоже, что сегодня у нас нет никаких шансов. Да, да, неясно только, каким соусом нас приправят. Нет, подобные штучки мне непонятны.
— Скажи, Габи, а тебе не хочется кого-нибудь из них переквалифицировать в ночного сторожа?
— Нет, серьезно, куда это годится? С нами обращаются как с какими-то приготовишками, которые явились сюда, чтобы позабавить публику, а вас это не волнует! С каких это пор команда «Реймс» принадлежит к экстраклассу?
— И все-таки, Габи, «Реймс» здорово играет. У них надежная защита, полузащитники работают как черти, нападение очень быстро передвигается по полю и не боится наносить удары. И потом у них есть Сзего…
— Кто-кто?
— Сзего. С…З…Е…Г…О! Не прикидывайся, Габи, ты знаешь его не хуже, чем я. Это трудный противник… Когда он в форме, он играет здорово и запросто вколачивает два-три гола! Уж кому-кому, а тебе-то это хорошо известно. Вспомни матч, когда ты полтора часа глотал пенки.
— Да, было дело! Но я не думаю, что сегодня он опять начнет выкидывать свои фокусы. Можете на меня положиться!
Час спустя тулузцы заполнили стадион. В коридоре около раздевалки Бенезеш сосредоточенно прибивал шипы. Был спокоен, расслаблен, слегка улыбался. Он ждал, когда пройдет знаменитый Сзего. Наконец тот появился и побежал легкой рысцой.
— Можно тебя на минутку? — обратился к нему Бенезеш с равнодушным видом.
— Меня? Разумеется…
— Я хочу дать тебе совет. Устраивайся, как знаешь, но ближе, чем на десять сантиметров к моей зоне не подходи. Понятно? Не ближе, чем десять сантиметров.
— Интересно знать, почему? Займись-ка ты лучше своей командой, ей-богу, будет полезней!
— Именно ею я и занимаюсь и потому повторяю еще раз: категорически запрещаю тебе входить в мою зону, ясно? Иначе…
— Что «иначе»?
— Я сломаю тебе ногу, и конец сезона ты проваляешься в постели.
— Довольно, Бенезеш! Кончай трепаться! Эту песенку я слышу давно.
— Я знаю, что ты самый сильный в команде, но повторяю в последний раз: не входи в штрафную площадку — или же носилки, больница, гипс, прощай чемпионат, а быть может, и футбол.
Сзего ушел. Бенезеш резким решительным ударом вогнал последний шип.
— Странно, — воскликнул он, — можно подумать, что треснула берцовая кость!
Наверху раздался свисток арбитра.
Как и предполагалось, «Реймс-Шампань» сразу же захватила инициативу и твердо обосновалась на половине тулузцев. Это было сделано не в стиле команды, которой через десять лет суждено было вписать одну из самых блистательных страниц в историю французского футбола благодаря редкой настойчивости. Настойчивости Пренса, Каррара, Брамбилла — «звезд» того времени. Эти мастера, возможно, и не обладали точностью Жонке, интуицией Панверна, оригинальной манерой Копа или суперклассом Пьянтони, но они прекрасно понимали, что они делают на поле.
— Все ясно! «Реймс» намного сильней, чем тулузцы! Вопрос лишь времени, — говорили в ложе прессы.
Но прошло полчаса, а счет еще не был открыт. Первый же гол все поставил бы на место. О нем говорили, его предчувствовали, он назревал… но его не было.
— Счет был бы уже солидный, если б Сзего работал как надо, — заметил один из самых проницательных репортеров. — Вы только посмотрите на него! Он выступает в роли организатора атак, вместо того чтобы идти вперед и прорываться к воротам! Это же нелепо! Кто-то должен ему об этом сказать, если он сам не может додуматься!
Действительно, Сзего был неузнаваем. Обычно решительный, предприимчивый, смелый вблизи опасной для противника зоны, он довольствовался ловкими короткими перемещениями, несколькими довольно точными пасами открывающимся партнерам, словом, работой сугубо подготовительной. Гроза в середине поля и нуль на острие атаки! Неотразимый матадор стал робок, как новичок. До такой степени, что в перерыве после первого тайма у тренера был нервный криз.
— Что происходит, Франсуа? Ты же видишь, что ничего не получается. В футболе нельзя идти наперекор своей природе, а ты по натуре бомбардир, а не разыгрывающий! Стань вновь самим собой, стань прежним Сзего, и мы выиграем в два счета.
— Ладно, попытаюсь, но все не так просто: тулузцы весьма опасны, — пробурчал Сзего.
За пять минут до конца матча положение не изменилось ни на йоту. «Реймс» диктовал ход игры, а «Тулуза» успешно отбивалась. А так как логика и футбол очень редко уживаются друг с другом, то на трибунах задавали вопрос, не удастся ли тулузцам в конце концов контратаковать и не докажут ли они, как несовершенны в спорте прогнозы? И вдруг все меняется! Непреодолимый порыв, неудержимая атака, которая значит так много и так много может изменить. В радиокомментаторской кабине репортер с восторгом описывает столь долгожданный поворот событий.
— Сзего контролирует мяч, в блестящем стиле переходит на правый край. Один финт, второй, третий — потрясающе! Тулузские защитники падают один за другим… Настоящая паника, нет никого, кто мог бы остановить Сзего… Но что происходит? Сзего остановился на линии штрафной площадки… Невероятно… да он сумасшедший… разве можно упускать подобный случай… надо пройти еще пару шагов вперед и бить… Лучше ничего не придумаешь!
И в самом деле, ничего лучшего нельзя было придумать. Но в то время как комментатор захлебывался от волнения, а публика выла от досады и партнеры кричали: «Бей! Бей!» — Сзего поставил ногу на мяч и окаменел. Меньше чем в двадцати метрах от него подпрыгивал на месте тулузский вратарь, готовясь совершить невозможное. Но прямо против него, подбоченясь, стоял и улыбался… Бенезеш!
И под носом у ошеломленной публики состоялся самый необычный диалог, когда-либо слышанный на поле:
— Ну что, дружище! Я жду! Когда же это произойдет? Сегодня или завтра? Давай подходи и покажи, на что способна твоя смертоносная правая нога!
Сцена длилась несколько мгновений — и Сзего отошел назад. Атака сорвалась. Ну и что с того! Никто ведь, ни один человек не мог знать, что он только что избежал настоящего покушения.
Через некоторое время встреча закончилась. Поклонники «Реймса» обрушили все громы и молнии против Сзего, считая его главным виновником своего разочарования.
В раздевалке Бенезеш самым беззастенчивым образом заявил:
— Сзего неплохой футболист! Сыграть весь матч и ни разу не войти в восемнадцатиметровую зону весьма оригинально для края. Да, это надо уметь… Сзего далеко пойдет, если будет продолжать в том же духе!
Габриель Бенезеш умел с невозмутимым видом высмеивать других и разыгрывать уморительные сценки. Подобные той, которая произошла вечером после описанной встречи.
Когда обе команды заканчивали совместный ужин, Бенезеш наклонился к своему спортивному директору Жоржу Буаро и сказал:
— Мосье Буаро, сейчас как раз подходящий момент поблагодарить наших партнеров. Скажите несколько слов! Уверяю вас, это будет кстати, мы прослывем настоящими джентльменами.
— Вы правы, Бенезеш.
Мосье Буаро попросил внимания и взял слово. Это была классическая речь.
— Мне хотелось бы подчеркнуть, насколько… — Бенезеш посмотрел в упор на своего директора и сделал едва уловимый жест. Буаро ничего не заметил и продолжал: — …насколько мы тронуты вашим дружеским приемом…
Бенезеш слегка постучал по столу, чтобы привлечь внимание оратора и всех присутствующих. Но Буаро со всей серьезностью продолжал:
— Этот прием доказывает, что футболисты составляют одну большую и дружную семью…
Бенезеш перебил его и бурчал что-то непонятное.
— В чем дело, Бенезеш?
— Вы встаньте, куда вежливее произносить стоя!
— Но я же стою!
Тулузская команда, уже давно понявшая, в чем дело, прыснула со смеху. Нужно сказать, что рост почтенного Жоржа Буаро едва достигал 1 метра 60 сантиметров, что не помешало ему продолжать карьеру, и сегодня он является членом главной судейской комиссии и президентом Лиги Пиренеев.
