Майкл Джонсон - Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов
До того, как брать интервью у этих спортсменов, я, безусловно, много знал о них. В некоторых же случаях, таких, например, как в случае с Себастьяном Коу и Кэти Фриман, я брал не просто интервью у выдающихся спортсменов – я брал интервью у своих старых друзей. Но, несмотря на то что за годы нашей дружбы мы очень много разговаривали на различные темы, ни разу мы не говорили об олимпийской победе. Поэтому из этих интервью я, безусловно, узнал для себя много нового. В них эти великие чемпионы не просто рассказывали о своем пути к олимпийскому успеху, они пытались объяснить, что вообще требуется любому спортсмену для того, чтобы успешно выйти на олимпийский уровень. Многое из того, в чем я и раньше был уверен, нашло подтверждение в рассказах этих прославленных спортсменов, но также я узнал и о других подходах к подготовке к соревнованиям. И, несмотря на то что эти подходы отличались от моего, в итоге они также оказались успешными.
Я всегда считал, что знаю, как именно можно добиться олимпийского успеха. Но после разговоров со многими олимпийскими чемпионами, которым пришлось преодолеть массу различных препятствий и проблем на своем пути к олимпийскому золоту, ко мне пришло новое понимание всей этой умственной и физической работы, которую необходимо проделать для достижения результата.
Итак, поскольку в ожидании Олимпийских игр 2012 года атмосфера в мире спорта все более и более накаляется, давайте попытаемся разобраться, что же необходимо сделать для того, чтобы стать олимпийским чемпионом.
Глава первая На пути к золоту
Для любого спортсмена Олимпийские игры являются самым главным соревнованием. Безусловно, это вершина и легкоатлетической карьеры. Но это было единственным спортивным достижением, которое мне еще не покорилось. И уж, конечно, я не хотел бы войти в историю спорта как «лучший бегун на дистанции 200 и 400 метров, который так и не смог стать олимпийским чемпионом».
Поэтому я не мог чувствовать себя спокойно до тех пор, пока у меня не будет олимпийского золота. Но сказать-то легко. Сделать – гораздо сложнее. Из собственного опыта я знаю, что можно быть готовым к Олимпиаде на все сто процентов, иметь лучший результат сезона в мире и… проиграть. В тот сезон я прошел путь от рядового спринтера, который не входил даже в десятку лучших бегунов в моем виде соревнований, до «номера один» в обеих спринтерских дистанциях – 200 и 400 метров. На этих дистанциях я выиграл у всех лучших спринтеров мира. Такого результата я еще не добивался никогда. К тому же я был назван лучшим легкоатлетом мира 1990 года. О чем еще можно было мечтать?
Через два года я уже был в олимпийской сборной. До начала Олимпиады 1992 года оставался месяц, и я усиленно готовился к главному старту своей жизни. Я уже знал, с кем именно мне придется сражаться, и вместе со своей командой постоянно отрабатывал тактику ведения забега. Вскоре, как мне казалось, я был готов продемонстрировать свой лучший бег.
То, что я действительно являюсь участником Олимпийских игр, я понял лишь на торжественной церемонии открытия. Глядя на прославленных спортсменов, представляющих свои страны, я еще глубже осознал, что же такое Олимпиада. Это историческое соревнование, в котором высочайшее спортивное мастерство объединяется с простым участием. Поэтому именно на Олимпийских играх можно увидеть выступления, например, команды бобслеистов из какой-нибудь экзотической страны, которая абсолютно не в состоянии конкурировать с ведущими странами в этом виде спорта. Но, несмотря на это, такие страны все равно привозят на Олимпиаду своих спортсменов только лишь для того, чтобы принять участие в Играх и попытаться составить конкуренцию другим.
После прохода по барселонскому стадиону спортивных делегаций всех стран – участниц Олимпийских игр воцарилась полная тишина. Затем на стадионе появился лучник и зажег конец стрелы от Олимпийского факела, который был доставлен на стадион, пройдя через тысячи рук людей, принимавших участие в эстафете передачи Олимпийского огня. Лучник выстрелил, горящая стрела пролетела по дуге, упала в чашу, и огонь, который будет гореть до окончания Олимпийских игр, вспыхнул. Это был один из самых удивительных моментов в моей жизни.
К сожалению, на той Олимпиаде мне больше не довелось принять участие в торжественной церемонии. Я имею в виду церемонию награждения победителей. Для меня как для спортсмена недостаточно просто принять участие в Олимпийских играх. Хочется показать максимально лучший результат, на который ты способен, и добиться успеха. Для одних это означает только олимпийское золото, для других – попадание в финал соревнований, для третьих достаточно лишь показать свой лучший результат на сегодняшний день. Но к тому времени я уже был чемпионом мира. И хотел доказать всему миру, что могу стать и олимпийским чемпионом. И я должен был это сделать.
Я был фаворитом на 200-метровке. На отборочных предолимпийских соревнованиях в Соединенных Штатах я победил в забеге на эту дистанцию, и мне не хватило всего лишь семи сотых секунды для того, чтобы установить новый мировой рекорд. Поэтому я знал, что для того, чтобы одержать победу, мне важно не «провалиться» в забеге (что было маловероятно), применить правильную стратегию (что я всегда с успехом делал), быть в прекрасной форме (а я был готов на все сто процентов) и опередить всех своих конкурентов, которые, к слову сказать, еще ни разу не обыгрывали меня.
В общем, у меня были все шансы выиграть олимпийское золото. Помешать на пути к званию олимпийского чемпиона могла лишь какая-нибудь моя ошибка. Ну, или если случится что-нибудь. Именно это «что-нибудь» и случилось…
Неожиданный удар
Мой последний предолимпийский забег проходил приблизительно за две недели до олимпийского старта в Барселоне. Соревнования проходили там же, в Испании, в городе Саламанка. Накануне забега я и мой агент Брэд Хант решили поужинать в местном ресторанчике вместе с одним испанским журналистом. Он был старым приятелем Брэда, когда-то они вместе учились в одном университете. Этот журналист жил в то время в Мадриде и специально приехал в Саламанку повидаться с Брэдом, а заодно взять у меня интервью. Он посоветовал нам остановиться на небольшом ресторанчике с испанской кухней, который находился в нескольких шагах от центральной площади города. Мы заказали традиционное испанское блюдо паэлья [17] , а на закуску оливки и хамон [18] . Помню, как я сидел тем теплым летним вечером и смотрел, как с висящих свиных ног повар срезал для нас куски вяленого мяса. Ноги висели вдоль стены, от одной двери ресторана до другой. Все двери были открыты настежь. Я еще подумал тогда:
«Не очень-то хорошая у них обстановка в плане санитарии, мясо висит прямо возле открытых дверей, рядом с которыми постоянно проносятся машины, поднимая клубы пыли. У нас в Штатах такое вряд ли было бы возможно».
Но тут же я подумал о том, что у нас в Америке, наверно, чересчур много всяких законов, правил и запретов.
«Здесь все проще, и не стоит волноваться об этом», – решил я.
Если бы я только знал тогда, чем все это закончится… Мы даже снова пришли в этот ресторан следующим вечером, чтобы отпраздновать мою победу на соревнованиях. Мне тогда действительно нужен был хороший финальный забег накануне Олимпиады, и он у меня получился. И, даже несмотря на почти полное отсутствие конкуренции, 200-метровку я пробежал тогда с очень приличным временем – 19,91 секунды.
Но уже вскоре мои опасения насчет антисанитарной обстановки в том ресторане подтвердились. Когда на следующий день мы приехали в аэропорт Мадрида, меня начало сильно тошнить. В самолете на протяжении восьми часов полета мне постоянно приходилось ходить в туалет, поскольку меня постоянно тошнило. Лишь изредка мне удавалось заснуть. Я чувствовал дикую усталость, хотя прекрасно выспался накануне. На протяжении следующих нескольких дней расстройство желудка и тошнота продолжались. В конце концов, спустя пять дней мои мучения закончились, и мне стало легче.
Ошибочные предположения
К счастью, мое физическое состояние не мешало мне тренироваться, поэтому я не придал этому случаю особого значения. Однако в день отлета в Барселону, когда я одевался, я заметил, что брюки, которые всегда прекрасно подходили мне по размеру, были великоваты в талии.
«Очень странно», – подумал я тогда, но не придал этому никакого значения, ведь все было объяснимо – несколько дней я практически ничего не ел и в результате, видимо, похудел. Никаких проблем.
После прилета в Барселону я решил взвеситься в тренажерном зале. Мой боевой вес всегда составлял около 76 килограммов, но весы показывали всего лишь 73. Это определенно начинало беспокоить меня. Но подготовка проходила по плану, и я решил, что лишние разговоры могут только навредить мне. Поэтому о снижении своего веса я не стал говорить никому, даже своему тренеру, Клайду Харту. В тот момент я меньше всего хотел, чтобы люди, находящиеся рядом со мной, начали беспокоиться и нервничать.
