Наталья Хмелик - Постарайся попасть по кольцу
— Да ну, мам, при чем здесь возраст. Ты молодая, не расстраивайся. Ты даже старушка будешь симпатичная, со следами былой красоты.
— Уважила. Спасибо. Давай торт есть.
Чай был горячий, торт свежий, лимон душистый. И все было хорошо. А у Марины собрались девчонки. И Сережа тоже, может быть, там. Сережа отдельно, Лена отдельно. И подумалось об этом без боли, без печали. Встречает Новый год с Мариной? Ну и пусть. И от этого безразличия Лена загрустила. Что же она — несерьезная? То любит, то — раз-два — и не любит. Или он и не был ей дорог никогда, и все она придумала, а любить ей рано. Понравился Сережа на какое-то время — разве любовь такая? Он ей и понравился потому, что хотела почувствовать себя не хуже людей: у всех мальчики, и у нее есть — вот он, Сережа. А поскольку дело было обречено на провал с самого начала, то можно было выбрать самого видного в классе — Сережу. Можно хоть Раймонда Паулса, Все равно же обречено на провал…
Позвонил мамин приятель, поздравил маму с Новым годом.
— Спасибо, спасибо. И вам того же, да, трогательно. — Это мама говорила очень весело, легкий человек мама, радостный человек. — У меня Лена болеет, не пойду. — Маму зовут в гости, мама всем в радость. — Нет, не пойду. Мы с ней мало видимся. Перегрузки. Все, обнимаю, всем привет.
Она и отказывается легко, и разговор обрывает легко. Мама — высший класс, супер.
— Ты супер-мать. Налить тебе еще чаю?
— А ты не ерепенишься. Неужели выросла?
— Нет, я про себя ерепенюсь.
Маме звонили без конца, а Лене никто не звонил. Ну и что? Ей никто и не нужен — формальность пустая все эти звонки. Ромка очень умный, он, наверное, тоже так считает — формальность, суета.
Телефон опять зазвонил. Мама сняла трубку.
— Лена, это тебя.
И тут Лена поняла, как она ждала звонка. Все время ждала, с самого начала. Думала о чем думалось, а сама ждала и ждала. И как это замечательно, что в Новый год люди поздравляют друг друга. Ничего не формальность — прекрасная традиция. А Ромка самый умный, он умеет читать мысли на расстоянии.
— С Новым годом, Лена, — сказала Светлана Михайловна.
Лена растерянно ответила:
— Спасибо. И вас с Новым годом.
— Все хорошо? — Светлана Михайловна спрашивала так, что можно было считать это не вопросом, а пожеланием, даже требованием: «Все должно, обязано быть хорошо».
— Все хорошо, — ответила Лена. — Просто меня никогда не поздравляли учителя.
— Ну, я все-таки не совсем учитель. Вас у меня мало, могу каждую поздравить.
— Светлана Михайловна, — вдруг осмелев, спрашивает Лена, — а что вы мне пожелаете на Новый год?
— Ну что ж, пожелаю, — улыбается голосом тренер, — вот что. Желаю тебе, Лена, движения. Побольше движения, динамики. В жизни и на площадке надо побольше, посмелее двигаться — тогда ты заметнее, тебе отдают мяч, ты инициативна и радостна. Поняла мое пожелание?
— Да, только оно трудное.
— Конечно. Но ты сможешь. Ты, Лена, готова к развитию, к переменам. К движению. Мое чутье меня не обманывает.
— Я постараюсь, Светлана Михайловна. Спасибо.
Лена чувствует радость и признательность оттого, что в нее всмотрелся человек, взрослый, занятой, уважаемый, тренер. Внимание, участие, тепло — а что еще надо? И уверенность переливается в тебя от того, кто хочет тебе ее дать.
— Светлана Михайловна, значит, всегда выиграет тот, кто быстрый и проворный?
— Нет, не всегда. Некоторым людям я пожелала бы поменьше активности и побольше порядочности. А тебе, Лена, — вот так. Пошевеливайся, не погружайся в себя. До свидания, Лена.
Вот такой разговор. Согрела душу беседа. Мама спросила:
— Когда игра?
— Второго.
— Что тебе сказала Светлана Михайловна? Секрет?
— Наши с ней дела. Будь тактичной матерью.
— Хорошо, — вдруг кротко согласилась мама. — Давай посуду уберем, хватит нам веселья до упаду. С Новым годом, Лена.
Конечно, Ромка не позвонит. Зачем ему? Веселится, наверное, у кого-нибудь, а о ней забыл. Второй час ночи, какие звонки.
Вот характер противный. Как только Лене показалось, что ей сегодня нужен Ромкин звонок, ей сразу стало тревожно: нет, не позвонит, зачем ему звонить-то? Вместо надежд одни сомнения. Противный, дурацкий характер. Сто раз звонил ей Ромка, значит, нужна ему Лена. В школе подходил со всякой ерундой — только чтобы поговорить, побыть около нее. Иногда после уроков домой провожал. Но он был ей не нужен, и поэтому, наверное, все само собой разумелось. Ромка и Ромка, никаких эмоций. И никаких волнений, и ни капли сомнений. Но как только он стал ей нужен, сразу заметалась — да кто я ему? И зачем я ему? И почему он должен мне звонить? Он меня и не помнит.
Нарядная дикторша поздравила с экрана всех с Новым годом, мама выключила телевизор.
Лену разбудил очень громкий телефонный звонок. За окном было темно, в доме напротив светилось всего несколько окон, там, наверное, празднуют всю ночь. А телефон звонил.
— Лена, с Новым годом, — сказал Ромка буднично, — разбудил?
— Вообще-то да. А ты где?
— В телефонной будке.
— Нашел место — в Новый год в будке околачиваешься.
Ромка засмеялся громко, и Лена тоже засмеялась. Легко с ним. Так легко, что не сразу его заметила. Могла и вообще не обратить внимания — так бы и трепыхалась вокруг Сережи.
— Лена, а ты чего на вечере вчера не была?
— Простудилась.
— Вот глупость.
— Хороший был вечер? — коварно спросила. Знала, какого ответа ждет, знала Ромкин ответ и чувствовала свою силу и власть над Ромкой. Ну и что? Это плохо? А ничего плохого. Все так и должно быть. «Лишь были б помыслы чисты, а остальное все приложится», — так поет любимый поэт в своей прекрасной песне.
— Да ну его, чего там хорошего, — точно по сценарию, мелькнувшему в голове у Лены, сообщил Ромка. Предвидеть Ромкины слова Лене легко. Ромка есть Ромка, он еще не совсем взрослый. Но и в этом его обаяние. Ромка умеет быть преданным, этого разве мало?
— Ромка, приходи к нам на игру второго.
— Ладно.
— Ты чего-то соглашаешься неохотно, Ромка.
— Это от сдержанного характера. Я рад, что ты меня позвала. С Новым годом, Лена. Привет. А то меня уже дома ищут, наверное, мои бдительные предки.
Как хорошо, что Ромка позвонил! И не стал думать о том, что поздно, неудобно. Конечно, неудобно звонить в дом в три часа ночи. Но ведь ночь-то новогодняя, а в этом доме ждут твоего звонка. Разбудил, не разбудил — разве это самое главное?
Лена помяла кулаками подушку и сладко заснула.
Игра началась в пять. Зал был совсем не такой, как во время тренировок. Наверное, потому, что на тренировках не было противников. А тут пять чужих девочек — они показались Лене очень большими, а лица выглядели замкнутыми и сердитыми. Чужие девочки посматривали на них, и одна сказала:
— Придется проучить.
Она была чем-то похожа на Марину — сильная, красивая, ноги длинные, а форма сидела ловко, как нарядная одежда. Длинные каштановые волосы связаны в хвост, и она встряхивала этим хвостом как-то воинственно — не для красоты, а для напоминания: вот я какая, и все меня бойтесь, опасайтесь.
— Придется проучить, — повторила она, и остальные четверо засмеялись, а плотная широкоплечая с маленьким пучком на макушке даже взвизгнула: — Ой, не могу.
Самая низенькая из всех, но тоже достаточно высокая, нетерпеливо переминалась, покачивалась с носка на пятку, будто хотелось ей поскорее начать бегать, двигаться. А глаза смотрели темные, и сама девочка была какая-то темная и недобрая. А может быть, Лене так казалось. Привыкла везде искать доброту, как будто все на свете так уж обязаны быть добрыми…
Когда раздался свисток и началась игра, Лена забыла обо всем — кто хороший, кто плохой, кто как к ней относится — только кольцо маячило перед глазами и мяч — желтый, яркий, увертливый и послушный, легкий и тяжелый, лукавый и хитрый. Появилась какая-то особая точность движений, никогда не было такой. И уверенность — все будет как надо. И бросок — ровно туда, куда нужно. Марина передала мяч Кате, Катя — Лене, а темная девочка налетела сбоку, толкнула бедром. Ах как страшно, ах как больно, ах как стыдно! Да что за ерунда! Вон кольцо, вот мяч крепко припаялся к ладоням — постарайся, Лена, попасть по кольцу. И больше ничего не важно в эти секунды, ничего — какая ты, какие они, как кто к тебе относится. Все ко всем как-нибудь относятся. Не в этом дело. По кольцу, по кольцу! И она бросила. Какая дуга — плавная и будто циркулем очерченная, как весело мяч покрутился на кольце и было видно, что упадет в корзину. А все-таки покрутился, покачался, поиграл на нервах и только потом, медленно, мягко, свалился в корзину, прошел сквозь сетку, прыгнул на пол.
Лена забила, счет стал два — ноль.
И никто не ахнул, не удивился, не пришел в неописуемый восторг. Лена забила — ну и что? Она баскетболистка, она спортсменка, она в команде, она играет. Только болельщики захлопали, ну им полагается. А Ромка еще и крикнул:
