Валентин Бубукин - Вечнозеленое поле жизни
Кстати, сам Качалин сыграл по системе «4 – 2 – 4» всего несколько матчей. В пару к Никите Симоняну взял Алекпера Мамедова из Баку. А затем мы играли по старой доброй «дубль-вэ». Но об этом чуть позже.
В «Локомотиве» после кубкового пятьдесят седьмого года произошла смена тренеров. Борис Андреевич ушел в ЦСКА. Уж не знаю, по каким причинам, видимо, ностальгия. Новым тренером назначили Евгения Ивановича Елисеева. Опятьтаки не знаю, почему. Ведь начальником команды был Николай Петрович Морозов, впоследствии тренировавший сборную на самом успешном для нас чемпионате мира 1966 года. Николай Петрович стал нашим тренером только через два года. А сначала, видимо, посчитали, что после интеллигентного Аркадьева, тонкого тактика, Морозов слишком простоват. Откровенно говоря, Николая Петровича все боялись: был строгим и справедливым. Он ведь и при Василии Сталине, закончив играть, исполнял обязанности начальника команды. Это ж какую надо иметь голову, чтобы находить с ним контакт. Что касается тренерской простоты Морозова, то это действительно анекдот. Сначала он требовал: «Пас надо отдавать щекой, внутренней стороной стопы. Никаких подрезок, прекращайте архитектурные излишества». Все это до пятьдесят восьмого года. После чемпионата мира он вернулся другим человеком. И ничуть не смущаясь, говорил:
– Заканчивайте эту простоту, простота хуже воровства. Надо переходить на скрытые пасы, надо резать.
Совсем другой Евгений Иванович. Сам отличный футболист, участник матчей с басками, он был буквально интеллектуальной копией Аркадьева. Так же любил живопись, превосходно рисовал. У меня сохранился его рисунок сирени с надписью «Любимому Валентину от заслуженного мастера Евгения Елисеева». В общем, на смену одному культурному человеку пришел другой культурный человек. Величие Елисеева было в том, что он не стал ломать ничего аркадьевского. Только добавлял, даже в тактическом плане. Нам Борис Андреевич все-таки запомнился как тренер оборонительного плана. А Евгений Иванович сам был полузащитником и тяготел больше к созиданию. Поэтому и старался наигрывать скрещивания, стенки, забегания.
По человеческим качествам, это была величайшая фигура. Трудно сказать, что бы у него получилось, не будь рядом Морозова, потому что Елисееву футболиста наказать – это как себе на горло наступить. Он в каждом подопечном видел прежде всего человека. Мог с резервным игроком сидеть на скамейке и вслух комментировать игру. Был, к примеру, такой случай, мне потом рассказывали, следил Евгений Иванович за тренировкой, а рядом с ним сидел молодой футболист Спиридонов. Елисеев жевал баранки и говорил:
– Вот смотри, как Бубукин хорошо предложился. Сейчас ему дадут пас, и у него масса вариантов. Учись… На баранку.
В это время я действительно получаю мяч и запарываю передачу. Он смотрит на Спиридонова:
– А ну отдавай баранку!
В игре на фортепьяно Елисеев перещеголял Аркадьева. Хорошо умел играть и как-то стеснялся этого. Как дети стесняются своих хороших качеств, пытаются показать дурные. На базе в Баковке в комнате отдыха стоял рояль. На нем, кстати, играли Лядова, Пантелеева, когда приезжали туда выступать. Так вот, Елисеев тайком садился за инструмент и играл классику. А мы сзади прокрадемся и слушаем. Вдруг кто-нибудь случайно скрипнет, он вздрогнет и сразу начинает громко стучать блатными аккордами. И поет при этом «Прямо на диване, с грязными ногами…».
Вот такие два разных человека – Елисеев и Морозов – прекрасно ладили и дополняли друг друга. Оба любили махнуть по стопочке. Причем всегда пытались это сделать тайком от игроков. Например, когда команда поездом ехала, они поручали администратору Бубенцову переливать водку в чайник, чтобы бутылками перед игроками не греметь. Как будто кипяток. Один раз Бубенцова случайно толкнули, из соска полилось, и мы почувствовали аромат этого кипятка.
Под руководством Елисеева «Локомотив» добился наивысшего в советской истории достижения – серебряных медалей 1959 года. Даже были в шаге от золота, но динамовцам удалось сравнять счет в матче с нами, и они опередили нас в итоге на два очка. А так была бы переигровка. Но все равно были счастливы. Нас поощрили, дали по фотоаппарату ФЭД…
После 1958 года я заиграл в сборной по серьезному. Качалин стал делать команду заново. Он оставил Яшина, Игоря Нетто, Валю Иванова. Оставил ось, как тогда шутили – «Берлин-Рим-Токио». Еще из игравших на чемпионате мира был Юра Войнов. Я уже писал, что осенью пятьдесят девятого в Будапешт на матч одной восьмой финала нас возил Якушин. Там выступал уже практически парижский состав. Кстати, это была единственная официальная встреча, где в составе сборной мы вышли на поле вместе с Толей Исаевым. Два заводских паренька из ВВС. Два инсайда сборной СССР. «А-ля-монтре» в Будапеште.
Испанцы, как известно, играть четвертьфинал с нами отказались. Поэтому ключевой встречей перед Францией можно считать игру в Москве с поляками. На матч приехал тренер испанцев Эленио Эррера. До этого он сказал Франко, что обыграет нас процентов на девяносто. Корреспондент Геннадий Радчук находился недалеко от Эррера и рассказывал, что тот смотрел во все глаза, все время что-то записывал, а потом сидел, как иногда говорят, «скрестив руки на груди». Так он не просто скрестил, а лихорадочно менял их местами – то левая сверху, то правая – переживал. Вернувшись в Испанию, он имел сорокаминутную беседу с Франко, в которой сказал, что шансы уравнялись – пятьдесят на пятьдесят, что Понедельник чем-то похож на Ди Стефано, Миша Месхи на Хенто, что очень сильный у нас, мозговой трест Валя Иванов, с необычной обводкой, необычными решениями. Это в газетах наших было написано. А мы в Озерах сидели на сборах. И до последнего дня ждали решения. Как бы сложилась игра, честно говоря, не знаю. Очень сильная команда у них была. И все-таки за два дня до матча поставили им баранку. Мы без игры попали в финальную часть.
7. Левый инсайд в Париже
Мне довелось работать со многими выдающимися тренерами. Все они, разумеется, большие специалисты своего дела, так что писать об этом, нет никакой нужды. Но у каждого великого наставника были свои принципы организации дела, свой педагогический подход. Гавриил Дмитриевич Качалин умел не только выработать тончайший тактический план на конкретную игру, но и очень доходчиво донести его до футболистов. Сейчас уже понимаю, что делал он это ювелирно с психологической точки зрения. Перед каждым матчем мы просматривали пленку с записью игры соперника. Он делал разбор и говорил:
– Состав назову перед игрой. Прошу только внимательно посмотреть пленку и на следующем занятии каждый должен сказать, как бы он построил игру против своего будущего соперника. Инсайд против хавбека и так далее.
И на следующем теоретическом занятии каждый вставал и минуты по три высказывал мнение о своем визави, а также давал свой совет, как бы он построил игру. Все, включая Яшина. И Качалин со всеми соглашался! Звучало это так. Допустим, перед матчем с поляками я должен был играть против Шалтысика. Встаю и говорю, мол, сразу вижу, что могу Шалтысика перебегать. Он техничный, но невнимательно играет в обороне, не успевает возвращаться. Это можно использовать. Качалин:
– Все правильно, Валя, ты подметил. А еще ты должен присмотреть за Мишиным защитником. Он быстрый, часто подключается, Миша может не успеть, ты должен помогать закрывать. Своего бросай и подключайся к Мише… И тогда этот план пойдет.
Валя Иванов говорит:
– Я посмотрел, он медленный, если мне за спину будут давать, я…
И так далее, и так каждый игрок. То есть когда мы выходили на поле, были в полной уверенности, что идем реализовывать свой собственный план на игру и, соответственно, действовали осмысленно и сообща.
Уже сейчас анализируя, я понимаю, что Качалин и душойто не кривил, потому что глупостей очевидных мы сказать не могли. Не первый день в футболе. Другое дело не так тонко видели общую картину. Достаточно было слегка отшлифовать наше понимание задачи, добавить конкретные детали. И качалинский план становился нашим. А что значит заставить игрока думать до игры и во время ее, причем в масштабах всей команды!
Словом тонкий психолог. Тоже большой культуры человек. Мат пресекал на корню. Говорил, футболист это эталон, по существу это артист. Вы видели когда-нибудь, чтобы артисты при народе выражались? С виду очень мягкий и вежливый человек, он был, в принципе, достаточно жестким. Но если иной тренер проводит «воспитательную» работу с помощью крика и ругани, то Качалин в таких случаях подчеркивал значимость слов обращением на «вы». Он мог сказать: «Если повторится, то я вынужден буду вас освободить из сборной». И вот это тихое «вы» продирало почище любых оскорблений…
Как я уже писал, Гавриил Дмитриевич использовал на чемпионате Европы расстановку «дубль-вэ». Три защитника, два полузащитника, два инсайда, три нападающих. Плюс Лев Яшин. Прежде чем вспомнить о поездке во Францию, хочется немного рассказать о футболистах, которые 10 июля 1960 года вышли на поле стадиона «Парк де Пренс». Прямо по позициям.
