Наталья Хмелик - Постарайся попасть по кольцу
Позвонила Ирине.
— Здравствуй, Ирина, теперь уже Петровна. Ты все в школе работаешь?
— Да, Светлана, все в той же.
— А возьми меня в свою школу тренером. Возьмешь?
— С ума сошла! Я обыкновенная, а тебе-то зачем? Ты же талант, Светланочка.
— А можно, я не буду тебе объяснять? Ну, по дружбе — поверь, и все. Я тебя не подведу, ты знаешь.
— Еще бы! Только у нас ведь обычные дети, никаких выдающихся.
— Это и нужно, — засмеялась Светлана Михайловна. — Обычные, длинные, неуклюжие, с неважной координацией, косолапенькие. Какие хочешь, Ирина теперь уже Петровна!
В школу ее взяли охотно. Какой директор школы теперь не верит в спорт? Таких отсталых, наверное, нет. Спорт спасает от неорганизованности, от плохой дисциплины, от двоек и троек, от фокусов и выкрутасов.
На первой тренировке Светлана Михайловна смотрела на девятиклассников. Вот та, смуглая, Марина, кажется, вполне могла бы заниматься серьезно, если бы начала пораньше. Есть у нее уверенность и данные неплохие, способности, похоже, есть. Остальные — ничем не выдающиеся, таких она и ждала увидеть. С ними можно работать. Кроме самой первой — Лена, что ли. Ее Ирина явно заставила прийти. Девочка страдает, стесняется всего на свете, даже мяча, кажется, стесняется. И баскетбол ей, похоже, вовсе не нравится. А, впрочем, может быть, это всего лишь маска? Она показывает окружающим, что не хочет играть в баскетбол. Что не нуждается ни в каком успехе. У застенчивых иногда так бывает. Да, та, которая пришла на тренировку первой, стесняется своего неумения. И себя стесняется…
А Ирина во многом права. В спортивной школе все девочки хотели стать баскетболистками. Кто не хотел, тот не ходил в спортшколу — нагрузка слишком велика, чтобы без большой мечты ее выдерживать. Там девчонки жили от тренировки до тренировки, дни считали. С ними у Светланы Михайловны контакт установился легко — она была для них почти кумиром, баскетболистка «из той самой», прославленной команды. А этим девочкам безразлична ее прошлая слава. Они и не знают ничего. Этим их не привлечь. А чем? Может быть, ничем. Но кто сказал, что ее ждет в этой школе успех? Она не педагог, она баскетболистка. Бывшая центровая. А еще раньше — длинная девочка, стеснявшаяся своего роста. Она тоже сгибалась, втягивала голову в плечи, чтобы стать пониже. Баскетбол ее спас. И пока она помнит себя такой, юность не покинула ее совсем. Она небезразличный человек, и ей не все равно, как живут и чувствуют себя другие девчонки. Она будет тренировать их, обыкновенных.
Что помогло в то давнее время длинной Светлане поверить, что она не хуже всех на свете? Мяч. Да, как только он попал к ней в руки, ей стало ясно, что делать — бежать, бросать, попадать в кольцо. Забивать. И проблемы и страхи отходили на второй план. Сразу? Конечно, нет! Это теперь кажется: взяла в руки мяч, и стала другой. Совсем не таким легким был путь от длинной Светки до центровой Светланы, а потом до прославленной на всю страну баскетболистки. А потом тренера Светланы Михайловны. Путь длиной в жизнь. И всегда кто-то помогал.
После тренировки Марина прибежала домой. Приняла душ, причесалась. Она все делала быстро. Вот сейчас зазвонит телефон, Сережа позовет в кино. Но телефон молчал. Это еще что за новости? Не звонит. Что делать? Марина не станет мучиться — ждать очень трудно. Она сняла трубку и сама набрала Сережин номер.
— Привет, — сказал Сережа. — А я уже выходить собрался. Пойдешь в кино?
Что это он? Так бы и ушел без нее, если бы она не позвонила. Хорошо еще, что она со своим самолюбием не носится.
— Как всегда, — ответила Марина.
Пусть он знает, что это не случай и не его прихоть — ходить с ней в кино. Это было и будет всегда.
Пока одевалась, думала с досадой: «А почему все-таки он собрался в кино один, без меня?». И тут же нашла ответ: «Он звонил, а я еще не вернулась с тренировки». Ну хорошо, а почему он не побежал ее искать? Даже не подождал? Мог бы не пойти один раз в кино, раз Марина куда-то делась. Нет, он не отказался от кино.
Дождь кончился. Хорошо, можно надеть новое замшевое пальто.
Мамы не было дома, и это было хорошо.
Лена пришла с тренировки усталая. От неудач она всегда чувствовала себя усталой. Мама бы обязательно спросила, почему бледная. Или бы потрогала лоб — нет ли температуры. Или сказала бы: «Не горбись. Хорошая фигура, а ты что с ней делаешь». Или, что не легче, ничего не спросила и не сказала бы, а все равно Лена знала бы, о чем мама молчит. И так трудно быть рядом, в одном доме, с человеком, который все про тебя знает и обо всем догадывается. А ты знаешь, что ничего хорошего этому человеку не даешь — одни разочарования. Лена еще умеет видеть все в несколько преувеличенно трагическом свете. Мама вовсе не так пристально пересчитывает дочкины неудачи. Мама тоже себя обманывает и заклинает — все хорошо, все было хорошо, все будет хорошо. А иначе — как жить?
Хорошо, когда мамы нет дома. С ее активностью, она заполняет собой, своей личностью, или, как теперь говорят, своим биополем, все пространство. Лене тесно, и деваться некуда.
Лена достала из ящика письменного стола потрепанную колоду карт. Включила проигрыватель. Все последние дни она слушала одну и ту же пластинку. Особенно не вслушивалась, но чем-то эта пластинка была созвучна ее состоянию. Лена раскладывала на широкой тахте пасьянс, думала о своем. На баскетбол можно больше не ходить, ее оттуда вежливо выставили. И никто не ждет ее там. «Этот день, быть может, где-то вдали мы не однажды вспомним», — пела пластинка. А Марина была права, настоящий спорт не для таких, как Лена. Всякие семейные воскресные лыжные прогулки и водный туризм — не в счет. Легко быть чемпионкой в своей семье. А вот в зале, где чужие и не добрые к тебе глаза, — там попробуй. Не вышло. Сама атмосфера спортзала вытолкнула Лену, не приняла ее. Почему-то смириться с этим было трудно.
Странно получалось.
Всегда Лена старается уходить от соперничества, от состязаний. И все равно без конфликтов жить не удается. Когда мечтала о дружбе с Мариной, хотела во всем ей подчиняться. А теперь? После тренировки Марина стала неприятна — видит только себя, собой любуется. И у Лены возникло противодействие. Пусть слабый, пусть внутренний, но протест. «Спой о том, как вдаль плывут корабли, не сдаваясь бурям».
Пасьянс не сошелся. Лена перемешала карты и начала снова.
Однажды мама сказала:
— Лена, ты плывешь по течению. Не владеешь ситуацией.
Лена тогда обиделась. Теперь даже не помнит, по какому поводу мама это сказала, а обида не забылась. Лена как раз считает, что она не плывет по течению. А сопротивляется, только это, может быть, не всем заметно. У нее же есть на все своя твердая точка зрения. А если она не вступает в открытую борьбу, то только потому, что не считает нужным бороться за себя, отстаивать себя.
В первый раз Лена захотела бороться. Она хотела опять пойти на тренировку. Хотела победить в себе то, что самой не нравилось. Неужели пойдет? Неужели решится? А что если Светлана Михайловна посмотрит удивленно и скажет: «Я же просила не приходить». А Что если девчонки захихикают? А что если Марина отпустит что-нибудь такое, что все подхватят и будут потом повторять в коридорах?
«Спой о том, что ради нашей любви весь этот мир придуман».
Пластинка кончилась, Лена поставила ее снова. «Вновь о том, что день уходит с земли, в час вечерний спой мне».
Ей нравится Сережа. И она придет на тренировку. Какая тут связь? Логикой невозможно ее объяснить. Но связь есть. И Лена пойдет. Она знает, как надо сделать. Прийти раньше всех. Светлана Михайловна велела приходить к четырем, а Лена придет к половине четвертого. Переоденется, сядет на скамейку в спортзале. Если Светлана Михайловна захочет ее выставить, она скажет Лене об этом не при всех. А вдруг и вообще не прогонит? «Лишь о том, что все пройдет, вспоминать не надо». Из чего делать трагедию? Мячом по кольцу попасть не может. Ну сегодня не может, а в другой раз возьмет и сможет. Надо только не бояться, что все над тобой будут смеяться. Что им всем больше делать, что ли, нечего? Лена расхрабрилась, раскраснелась, смахнула карты в ящик и пошла на кухню, чтобы что-нибудь поесть.
«Буду бороться с собой, — решает Лена. — Этот дурацкий характер надо переламывать».
Светлана Михайловна вернулась домой недовольная собой. Первая тренировка прошла как будто нормально. В чем же дело? А, ну, конечно, та девочка — Лена. Нарушен главный принцип, своя собственная установка. «Не приходи». Она ведь для того и пошла работать в обычную школу, чтобы не говорить такие слова никому. И в первую же встречу не удержалась. Показалось, что девчонка мучается от собственной закованности, что ей этот мяч, как камень, а вовсе не спасательный круг. И Светлана Михайловна почувствовала обиду за мяч. Всем он помогал, кого она встречала, — в команде у них и потом всем, кого она тренировала. А тут вдруг с первого шага — такая несуразная девочка. Как спортсменка эта Лена никуда не годится. Закрепощенная, зажатая, угловатая. Бойцовские качества равны нулю. И все равно так говорить было нельзя.
