Игорь Оранский - Восточные единоборства
Выполнив задание, ниндзя умело уходил от погони, используя искусство маскировки, например отвлекающие поджоги.
А если все-таки дело доходило до боя, он был страшен и беспощаден — здесь ему было не до самурайского этикета, не до обмена любезностями с противником, так что ценил он не красоту, а эффективность, тем более что в случае захвата в плен его ждала страшная, мучительная смерть. По преданиям, один ниндзя стоил в открытом бою двадцати и больше хорошо обученных воинов, и, видимо, это не преувеличение. К тому же дрался он не по привычным канонам, а постоянно меняя позицию, совершая головоломные прыжки, используя свое страшное оружие. Так что проще было дать ему свободно уйти, нежели вступать с ним в схватку, которая еще неизвестно, чем закончится. Ну а когда ниндзя все же терпел поражение и попадал в плен, врагам не удавалось выведать у него ни слова — он стойко умирал под жестокими пытками, еще больше усиливая их страх и уважение.
Подготовка ниндзя не заканчивалась и после обряда посвящения предела совершенству в ниндзюцу не было.
Помимо тренировки физической и психологической шло изучение философии, овладение различными амплуа — бродячего монаха, фокусника или путешествующего богатого повесы. Их врагам грозила постоянная опасность — любой человек мог оказаться переодетым ниндзя, и охотник мог легко стать жертвой. Да так это чаще всего и бывало.
Те, кто называют ниндзя наемными убийцами, обвиняют в кровожадности, несправедливы к ним. Далеко не всегда они убивали тех, кто оказывался на их пути, а просто использовали гипноз или нажатие на ту или иную точку, просто отключая человека и сохраняя ему жизнь.
И выполняли ниндзя свою нелегкую работу просто потому, что ничего другого не умели, они выросли в клане, который дал им соответствующую подготовку, и его законам были обязаны подчиняться. А само руководство клана было заинтересовано не столько в деньгах, сколько во влиянии, в том, чтобы занять на политической арене как можно более высокое положение. И в самом деле — зачем много денег людям, живущим в лесах и горах?
Увы, ниндзя не удалось восстановить былой авторитет, вернуть себе прежние позиции. Вначале им помешало предательство Токугавы, а потом — история. История, в которую они канули и растворились…
Впрочем, как сообщают в своей книге «Совершенно секретно» В. Кассис и Л. Колосов, в японской префектуре Мае расположена единственная школа ниндзюцу, а настоящих специалистов в этой области на апрель 1977 года насчитывалось 59 человек. Сложно как-либо прокомментировать эту информацию, но в любом случае речь идет о ниндзя легальных, то есть фактически «полуниндзя».
И чем они занимаются, насколько велико их мастерство — мало кому известно.
Существует и Международная федерация ниндзюцу, но, судя по рассказам тех, кто сталкивался с представителями этой организации (в частности, единственным в нашей стране специалистом международного класса в области джиу-джитсу Иосифом Линдером), они лишь играют в ниндзя, хотя и носят их имя и униформу.
Высшим искусством ниндзя считалось «искусство видимых людей» — жить в миру обычной жизнью, оставаясь при этом ниндзя, но так, чтобы никто не догадался, кто ты такой на самом деле. Жить среди изученных, понятых, но так и не принятых тобой людей с их странной философией, обычаями и привычками, совмещая мирские заботы с тщательным соблюдением своих канонов.
Жить и вспоминать рассказы отца и деда о славном прошлом, которое никогда уже не вернется. И лишь по ночам доставать из тайника фамильный черный балахон и разворачивать его с учащенным биением сердца…
Так что, быть может, настоящие ниндзя, скрывающие от всех свое искусство, и сегодня живут среди обычных людей? Живут, тайком от всех тренируясь и дожидаясь, что, может быть, когда-нибудь придет их час? Кто знает?..
Жесткость мягкого пути
…Насквозь просвечиваемое обжигающе горячими лучами солнца море было мягким, ласковым и спокойным.
Лишь небольшие волны расходились от носа корабля, неутомимо резавшего воду. А на корме, вглядываясь в гладкую незамутненную поверхность, стоял человек, и мысли его скользили по сине-зеленой воде. Профессор Дзигоро Кано, известный всему миру как отец дзюдо, возвращался домой из Европы и размышлял, правильно ли поступил, не возразив против включения дзюдо в npoграмму спортивных соревнований. Он не сказал ни «да», ни «нет», хотя первые европейские соревнования, свидетелем которых стал Кано, не привели его в восторг, даже наоборот, тем более что он задумывал свое детище не как спорт.
Но Дзигоро Кано прекрасно понимал, что другим путем дзюдо не удастся завоевать мировое признание, и потому вряд ли кто теперь может сказать, к какому выводу пришел Кано после долгих мучительных раздумий.
За несколько часов до того, как на горизонте показались берега его родной Японии, профессора Кано уже не было в живых — 76-летний мастер лег отдохнуть в своей каюте и уже не поднялся…
Дзигоро Кано начал заниматься боевыми искусствами по восточным меркам довольно поздно — в 17 лет.
Но человеком он был талантливым и за короткий срок овладел базовыми навыками нескольких школ джиу-джитсу, став к 22 годам перспективным инструктором Высшей императорской школы. Кругозор его в области боевых искусств был весьма широк, и знание нескольких стилей позволяло судить о системе джиу-джитсу в целом.
Кано видел в ней массу плюсов, но и минусов, на его взгляд, хватало — достаточно слабо были развиты страховка и самостраховка, очень большое число приемов — болевых, удушающих, ударных — было травмоопасно, и полное проведение приема обязательно приводило к травме, подчас очень тяжелой. И он решил создать свое направление, исключив из арсенала джиу-джитсу многие опасные приемы, удушающие, болевые на кисть и другие суставы (за исключением болевых на локтевой сустав и на ноги, которые хорошо контролируются), и взял из джиу-джитсу наиболее эффективные броски, разработав специальную систему подводки к обучению им.
Это направление он назвал дзюдо — «гибкий путь», или «мягкий путь», а девизом сделал изречение «Максимальная эффективность и всеобщее благополучие», что означало максимальную эффективность в развитии личности и всеобщее благополучие в свете развития каждой личности. Увидев в джиу-джитсу большой воспитательный смысл, он создавал не спорт, а систему духовного воспитания через воспитание физическое. Впрочем, ничего принципиально нового он не изобрел — дзюдо можно рассматривать не как отдельное искусство, а как самостоятельную, независимую школу джиу-джитсу.
В 1982 году Кано организовал центр дзюдо Кодокан. Поначалу в нем было всего девять учеников, но уже через год, после того как ученики Кано на первых соревнованиях со школами джиу-джитсу одержали убедительную победу (поединки проводились по усредненным правилам, но не спортивным, а боевым, то есть с использованием чисто прикладных приемов), их стало гораздо больше. Правда, Кано тогда несколько схитрил, подстроив правила под себя и своих воспитанников, — так, зная, что во многих школах Киото отлично развита борьба в партере, он свел ее значение до минимума, дав преимущество представителям своей школы, лучше работавшим в стойке. Но это, в общем-то, было не столь уж существенно (впоследствии, впервые столкнувшись с советскими дзюдоистами, которые заимствовали из самбо отлично развитую борьбу в партере, японцы поняли ее плюсы и переняли ее).
Дзюдо быстро обретало популярность, школы дзюдо открывались в paзличных учебных заведениях страны — от школ до университетов, а уже через 10–15 лет после открытия Кодокана школы дзюдо появились и в Европе, куда Кано направил своих сильнейших инструкторов.
Итак, первые соревнования были проведены через год после официального рождения дзюдо, и постепенно их стало проводиться все больше и больше. Кано не протестовал против них, хотя дзюдо было не спортивной, а скорее прикладной системой, и главным в ней считался именно воспитательный момент. Существующий и сегодня прикладной аспект ставшего спортивной дисциплиной дзюдо атэ-вадза, или «техника против рук», представляет собой нечто среднее между джиу-джитсу и каратэ-до и является очень эффективным средством ближнего боя. В нем есть обилие ударов, болевые на все суставы и позвоночник, запрещенное в спорте удушение. И вряд ли Кано мог предвидеть, что со временем спортивное дзюдо, обуженное и обедненное, где даже в финалах чемпионатов мира и Олимпийских игр из 5–6 тысяч технических приемов (столько насчитывала созданная Кано система) используется 2–3, станет более популярно в мире, чем то, что создавал он.
Дело отца продолжил сын Ресеи Кано, и именно при нем рождалось современное спортивное дзюдо. С классической системой случилось то, что случается с боевыми искусствами, когда они становится видом спорта, — последователи основателя боятся перешагнуть через заложенные им каноны, и это является тормозом для развития спортивной системы. Так, оказалось, что принципы, заложенные Кано, введенные им правила бессмысленны в современных соревнованиях, и японские принципы заработали против самих японцев — не случайно первым чемпионом мира стал голландец Геезинк.
