Елена Кршижановская - ВСАДНИКИ, АРТЮША И ДРУГИЕ ПАРТНЁРЫ
Елена Кршижановская - ВСАДНИКИ, АРТЮША И ДРУГИЕ ПАРТНЁРЫ краткое содержание
Всё началось с телевизионных передач во время Олимпийских игр в Москве.
Конный спорт. Ксана была потрясена, толком не зная почему именно, этим видом соревнования.
Она сидела на даче в одном из ленинградских пригородов, oтмaxивaлacь от бабушки, которая звала то погулять, то покушать и говорила, что вредно торчать перед экраном без конца.
Как-то раз комментатор очень смешно назвал коня партнёром всадника. Удивительно. Партнёры бывают, например, у артистов, спортсменов. Люди, конечно. А тут лошади. Ксана внимательно приглядывалась к животным. Какие разные. Есть гордые, другие капризничают: вдруг — стоп на всех четырёх ногах перед самым препятствием. Не желают прыгать. Всадник им что-то говорит — они не слушают, поступают, как хотят. А есть партнёры-друзья, понимают, что нужно делать.
После выступления олимпийской чемпионки из Австрии Ксана совсем потеряла покой… Она тоже будет чемпионкой по выездке. Решено.
Ксана видела себя на манеже. В таком же костюме. Фрак с охотничьим галстуком, волосы убраны под цилиндр, сапоги со шпорами. Конь — гордый красавец партнёр. Шерсть блестит, словно стекло, каждый мускул играет. Трибуны переполнены восторженными зрителями. Все кричат, хлопают. Выступление заканчивается. Конь уходит с манежа, пружинисто, легко переступая ногами. Ксана снимает цилиндр, кланяется. Светлые волосы падают на плечи… На трибунах не смолкают крики восхищения.
Родители Ксаны находились в далёкой геологической экспедиции, поэтому новая фантазия девочки обрушилась на бабушку. Споры до слёз, шум продолжался всё лето.
После усиленного обмена телеграммами, письмами с отцом Ксаны пришло наконец от него разрешение поступить в конноспортивную школу. Великолепный человек. Понимает, что необходимо единственной, любимой дочери.
За несколько дней до начала сентября Ксана, в сопровождении бабушки, отправилась учиться ездить верхом.
Справки от врача. Справка из школы с вполне приличными отметками. Всё, что требуется. Ещё из бассейна — о нужном разряде. Не напрасно ходила плавать столько лет. И самое главное — разрешение отца (по телеграфу) заниматься в ленинградской конно-спортивной школе.
Всё бы хорошо, только бабушка не отпустила одну. Бодро шагает рядом и говорит, говорит охрипшим от бесконечных наставлений голосом.
— Ты в жизни не видела близко этих лошадей.
— Теперь увижу. Ну и что? — раздражённо спросила Ксана.
— Знаешь, норов у них какой? Почище твоего. Скинет на землю — ногу сломаешь запросто, а то и шею.
— Говори, говори, не слушаю.
Ксана действительно почти не слушала надоедливые рассуждения. И видела себя в мечтах верхом, красиво одетой, уверенной, смелой. А вместо пугающих бабушкиных слов ей точно слышались крики восторга с трибун…
Длинное одноэтажное здание недалеко от Витебского вокзала, с треугольными окнами под крышей. У входа толпятся взрослые, девочки, мальчики. Все взволнованы, некоторые девочки плачут. Бабушка посмотрела, послушала и шепнула Ксане:
— Думала, ты одна такая ненормальная, а вон их сколько!.. Желают скакать на мустангах. Что делается на свете!
Ксана не заплакала, но приуныла. Сколько народу рвётся в этот спорт. Говорят, отбор строгий. Чего бы ни стоило, она должна попасть. Кто-то сказал, что в прошлом году из ста человек приняли только тридцать…
Оказалось, документы принимали в другом здании, неподалёку. После длинной очереди Ксана сдала свои документы. Ей назначили день, когда нужно прийти на испытание. Она ликовала, а бабушка, уставшая от шума и толпы, притихла и больше не критиковала всё подряд.
Длинный проход посреди конюшни. С двух сторон денники — отдельные для каждой лошади загородки. Места достаточно, чтобы лошади сделать несколько шагов, полежать. Освещение неяркое: лампы дневного света под потолком. Лошадям ни к чему яркий свет. Не читать же им газету. Резкий запах, как в цирке.
Ксана шла по проходу с тренером и ещё какими-то людьми и старалась делать вид, что вовсе не волнуется. Вдруг широкая дверь одного из денников распахнулась. Показалась голова коня. Он фыркнул и загадочно посмотрел на Ксану глазом размером с куриное яйцо. Шагнул, слегка задел её боком по плечу.
— Осторожно, — сказала девушка в тёмной куртке и повела коня за повод.
Тренер и остальные посторонились. Ксана с ужасом подумала: «Чудище громадное. На такого садиться. Так сразу, впервые в жизни. Дали бы сначала… ну пони, что ли. Такие славненькие бегают по зоосаду. Или хоть ослика».
До сих пор девочка знала лошадей по кинофильмам, фотографиям. Несколько раз видела живых на даче, запряжённых в телегу. Но издали, не обращая особенного внимания.
И надо же было заболеть этой чемпионкой Олимпийских игр! Взбрело в голову… Смотреть по телевизору просто, а тут рядом, вплотную. Страх какой. Удрать, пока не поздно? Ксана задержалась, будто поправляя сапог. Ах, какие сапоги! Из мягкой кожи, блестящие. Отец прислал почтой вместе с поздравлением. По случаю решения дочери заняться конным спортом. Нет, что будет, то будет. Ксана догнала тренера. Симпатичный он, хоть пожилой. Главное — спокойный. Посмотришь на него — и как-то легче на душе.
Свой первый выезд на крытом манеже Ксана помнила довольно сумбурно, отрывками. Смущало, что много людей смотрит. Комиссия из тренеров, начальство.
Высокий парень подсадил её, вернее сказать, затолкнул в седло. Пустил коня шагом. Затрясло. Не как в машине, даже по скверному шоссе. Не понять сразу, но по-живому, каждый шаг отзывался в сердце.
Отгоняя страх, Ксана стала перебирать в уме наставления тренера. Смотреть вперёд, не горбиться, руки согнуть в локтях, прижать к телу… Незаметно наклонилась вперёд. Вот-вот ткнётся носом в шею коня.
Не примут. Ясно, не примут в школу. Пропала Олимпиада. Но парень пошёл рядом и, точно у манекена, выправил посадку девочки: рукой подтолкнул под локоть, сам резко выпрямился, что-то сказал. От волнения она не услышала ничего.
Не слышала она, как один из тренеров сказал:
— Смотрится на коне. Верно?
Уже второй месяц Ксана ходила на занятия в манеж. Каждый раз по дороге домой она клялась, что всё кончено, больше никогда не будет иметь дело со старым конём, который ей достался.
Подумать только. После тренировки сама приводи его в денник. Всего целиком чисти, причёсывай, расчищай копыта. Старик упрямится, не желает поворачиваться. Стоит точно пень и вздыхает. Лентяй. А ещё кличка Вихрь. Иногда, видно, вспомнит молодость и как шарахнется в сторону — прямо о стенку, с таким грохотом, что у Ксаны сердце заколотится. Или вдруг разляжется и следит, как девочка убирает денник, — с места не сдвинуть. Тоже нашёл себе няньку.
Свою комнату Ксана раз пять убрала за всю жизнь. Волосы бабушка почти всегда внученьке расчёсывает, и за одеждой любимицы следит, и нарядиться помогает.
А тут напялить седло на Вихря какое мучение. Только начнёшь протаскивать подпругу под брюхом — старик шагнёт назад, фыркнет и затрясёт головой. Вдруг надумает кусаться?
Но каждый раз перед поездкой на тренировку Ксана кладёт в сумку брюки, сапоги, подаренные отцом, и что-то невольно выталкивает её из дома в любую погоду.
Может быть, стыд перед отступлением. И потеря уважения, а главное — зависти одноклассниц. И будущие насмешки отца.
И необыкновенное чувство, когда сидишь в седле и управляешь живым существом… И старик Вихрь, может быть, ждёт.
Над каждым денником в конюшне прикреплена табличка: порода, год рождения, кличка, с какого конного завода лошадь. Всего их здесь около семидесяти.
В одном из денников Виктор Семёнов беседовал со своим конём Артеком.
— Вот говорят: меньшой брат. А ты какой вымахал, Артюша! А слон, жираф, верблюд? И тебя побольше. Ясно, человек умом берёт, но в смысле габаритов… Ты взрослый, Артюша, не дури… Не будешь торопиться сегодня на тренировке, проведём нормально?
Конь кивнул, наклонил голову до самой груди.
— Значит, молодцом, без глупых выходок.
Артюша повёл мордой из стороны в сторону.
— На ссору нарываешься?
Конь слегка заржал.
— Шутишь, значит? — Виктор достал из кармана морковку, протянул на ладони к губам Артюши. Раздался аппетитный хруст.
Виктор отступил и залюбовался своим конём. Светло-коричневая шерсть блестит, словно покрыта лаком. Конь стройный, мускулистый, нервный, но в меру. Белая звёздочка на лбу сужается, бежит ручейком до ноздрей. Все четыре ноги ниже колен точно одеты в белоснежные гольфы. Нарядный красавец. Смотреть хоть сутками — не надоест.
Дверь денника приоткрылась. Виктор удивлённо посмотрел на девочку в голубом свитере.
— Я твоя соседка по деннику. Ксана. Как ты смешно с Артеком разговариваешь, мне нравится. И зовёшь симпатично: Артюша. Наверно, совсем не боишься, а я своего Вихря… привыкнуть надо, что ли…
