Фредерик Ловрет - Секреты японской стратегии
Обзор книги Фредерик Ловрет - Секреты японской стратегии
Фредерик Дж. Ловрет
Секреты японской стратегии
Книга I
Путь
Глава 1. Ин-ё: Позитивное и негативное
Западные философии, особенно те, которые основываются на иудейско-христианской религиозной платформе, в отношении Вселенной склонны принимать точку зрения „я-оно“. Это можно назвать дуалистическим подходом. В большинстве же азиатских философий Вселенная рассматривается как единое целое. Считается, что она представляет собой равновесие позитивной и негативной силы, причем обе силы одинаково важны. В Японии эти силы называются ин и ё (инъ и ян по-китайски).
Основополагающая концепция ин-ё гласит, что во Вселенной существует общее равновесие. В каждой ситуации работают и положительная, и отрицательная сила, и повсюду эти две силы находятся в совершенном равновесии. И только когда есть какой-то локальный дисбалалс этих сил, возникает конфликт. Исправив этот дисбаланс, можно разрешить конфликт.
Для ученого это вполне логично. Он привык мыслить категориями действия и противодействия, причины и следствия. Христианину, который не является ученым, придется с этим несколько сложнее. Ин-ё требует, чтобы он признал одинаковую важность как Бога, так и Сатаны во всеобщей схеме Вселенной. Этот кусок он может не проглотить.
Независимо от того, принимаете вы эту точку зрения или нет, вы должны осознать тот факт, что концепция ин-е пронизывает все аспекты восточной мысли. Ее влияние можно увидеть даже в языке.
Философы давно дискутируют о том, культура создает язык или язык создает культуру. Какую бы точку зрения вы ни поддерживали, бесспорно то, что культура и язык очень тесно связаны между собой. А между тем, как человек мыслит и как он говорит, существует еще более тесная связь. Это очень важно для ученика Пути Стратегии.
Японский язык уникален, и, вопреки или благодаря этому, японское искусство войны тоже уникально. Поэтому чтобы понять японскую стратегию, вы должны, как минимум, понять базовую структуру японского языка. Вам совершенно не обязательно свободно на нем изъясняться, но вы должны понять японский язык, чтобы понять японский способ мышления. Как и сам Путь Стратегии, он отличается от того, к чему вы привыкли. Очень отличается.
В английском языке обычный порядок слов субъект-глагол-объект: „Вы читаете книгу“. В японском языке порядок слов субъект-объект-глагол: „Вы книгу читаете“. Заметьте, что в английском языке субъект и объект отделены друг от друга глаголом, а в японском они как будто подталкиваются глаголом друг к другу. В результате, в английском или любом другом, родственном ему языке, всегда есть ощущение, что мы делаем что-то с ним. В то время как в японском языке присутствует ощущение того, что мы и он совершаем что-то совместно. В японском языке чувство единства объекта и субъекта гораздо больше, чем в английском. Это основной источник отдающих мистикой японских высказываний. Когда мастер меча говорит: „разрубая цель, ты разрубаешь себя“, он не пытается говорить эзотерическим языком. Все, что он хочет объяснить, так это пример ин-е. Он говорит о том, что вы и ваш противник, две противостоящие друг другу в конфликте силы. Объединяетесь посредством техники. Его заявление на английском звучит гораздо более странно, чем на японском.
Еще один ключевой фактор японского языка—это отсутствие рода и числа. Например, глагол су вару может означать „я/ты/он/она/мы/они сижу/сидишь/сидит/сидим/сидят“. Это делает грамматику языка очень неопределенной. Сначала это может сбить с толку, но это связано с теорией ин-е. Она снижает роль личности и рассматривает предмет обсуждения с более универсальных позиций.
И наконец, времена японских глаголов немного отличаются от времен английских глаголов. В японском языке присутствует ощущение абсолютной завершенности прошедшего времени. Когда вы говорите (по-японски), что что-то произошло, то это означает, что с этим событием уже покончено и что бы вы ни делали, происшедшее уже никак не изменить. Будущее время выражается в виде вероятности. По-английски вы говорите: „я построю дом“, и это звучит вполне определенно. Однако по-японски вы бы сказали: „я возможно/вероятно построю дом“. В японском языке настоящее время имеет гораздо более широкие временные рамки. В английском языке настоящее время относится к определенному моменту времени, в то время как в японском настоящее время содержит элементы как прошлого, так и будущего. И это тоже привносит некоторую неопределенность, уменьшающую значение личности. Можно привести бесчисленное множество других примеров влияния ин-ё на японский язык и менталитет. Все, что вам нужно, — это культивировать ощущение недуальности и следить за тем, что и как вы говорите, до тех пор, пока правильные модели мышления не станут автоматическими. Например вместо того, чтобы подумать „я собираюсь это сделать“, вы должны подумать „это, вероятно, случится“. Отработка правильных моделей мышления до уровня условных рефлексов потребует значительного количества времени, но это очень важный шаг к овладению стратегией.
Великолепный пример практического применения недуальной философии можно увидеть в фехтовальном упражнении кири гаэси, в той его форме, в которой оно практикуется в школе Тэнсин-рю. Кири гаэси означает „рубить и возвращаться“; оно четко иллюстрирует ин-ё в действии. В этом парном упражнении два ученика становятся лицом друг к другу, держа мечи в средней позиции. Попеременно наступая и отступая, каждый ученик делает два шага, одновременно нанося рубящий удар. Оба на первом шаге поднимают мечи в верхнюю позицию, а на втором выполняют удар, опуская мечи в первоначальное положение. Наступающий (е но тати) задает темп. Отступающий (ин но тати) должен являть собой зеркальное отражение партнера.
В начале упражнения ё но тати задает простой темп. Когда ин но тати осваивает базовый удар и работу ног, атакующий усложняет темп выполнения упражнения. Е но тати может двигаться очень и очень медленно, больше минуты выполняя свой удар, а может атаковать с максимально высокой скоростью, на которую он только способен. Ё но тати выполняет атаки в любой угодной ему манере: он может начинать очень быстро, а заканчивать очень медленно, и наоборот. Независимо от того, с какой скоростью атакует ё но тати, ин но тати должен четко воспроизводить его движения, при этом скорость, время реагирования и дистанция должны быть идентичны. Ученики начинают упражнение в позиции, в которой кончики мечей соприкасаются, и заканчивают в один и тот же момент, в точно такой же позиции.
Такую безупречную синхронность среди новичков увидишь не часто. Если присмотреться, то можно заметить, что кончик меча ё но тати обычно проходит около половины дюйма прежде, чем начинает двигаться меч ин но тати. Среди старших учеников картина совершенно иная: здесь вы не увидите заметных различий между атакой и защитой. Ин но тати отступает, а в но тати наступает — на какие бы ухищрения ни шел атакующий, защищающийся всегда должен в точности воспроизводить его темп движений. Наблюдая же за самыми старшими учениками, начинает казаться, что даже их сердца бьются синхронно.
На уровне новичков две личности занимаются кири гаэси. На уровне же старших учеников, скорее два фехтовальщика совместно переживают кири гаэси. Как будто не люди выполняют упражнение, а упражнение что-то делает с людьми. Это прекрасный пример ин-ё, поскольку для того, чтобы сделать его правильно, фехтовальщик должен отказаться от своего эго. До тех пор, пока он будет осознавать себя и пытаться реагировать на движения своего партнера, он всегда будет запаздывать на долю секунды. Только когда он забудет о себе и войдет в упражнение тотально, возникнет необходимое состояние равновесия.
Для стратега концепция ин-ё очень ценна. Она позволяет ему относиться к своему противнику, к себе, к стратегии, используемой для разрешения конфликта и к самому конфликту как к космическому явлению. Все факторы имеют равное значение, и результат должен быть единым сбалансированным целым. Такой стратег воспринимает войну не как акт насильственного разрушения, а как акт приведения мира в равновесие. Для такого стратега нет правильного и неправильного, хорошего и плохого; есть только баланс и дисбаланс. Он приближается к полю битвы с такой же безличностной объективностью, с какой хирург подходит к операционному столу.
