Брэнди Энглер - Мужчины на моей кушетке
— Там я знакомлюсь с женщинами. Мы никогда не контактируем на личном уровне. Я не знаю, где они живут или чем зарабатывают на жизнь. Обычно я даже не знаю их настоящих имен. Единственная информация, которую я получаю, — это их сексуальные границы и предпочтения, а также «пароль безопасности», которым они дадут мне знать, если захотят, чтобы я остановился. Но за пределами этого заведения я стеснителен и не могу нормально обращаться с женщинами, — прибавил он униженно.
* * *Хочу сделать небольшое отступление, чтобы поделиться своими общими мыслями по поводу членов садомазохистского сообщества. Все они — взрослые люди, которые контролируют свое сексуальное поведение, определяют границы и хорошо проводят время, играя с подчинением и таблетками, которые снимают боль. Это совсем не то же самое, что упомянутые в предыдущих главах мужчины, желающие доминировать над женщиной, которую считают низшим существом, желающие, чтобы у женщины не было никакого контроля или выбора.
Я всегда подхожу к сексуальным предпочтениям клиента скорее с любопытством, чем с безусловным принятием, которое, как я считаю, закрывает дверь к исследованию и росту. Меня заинтриговал этот двуликий человек, который с легкостью мог бы оказаться моим соседом, ничем не примечательным коллегой или парнем, второе свидание с которым можно пропустить, потому что он «слишком уж мил».
Чтобы по-настоящему разобраться, что движет этим мужчиной, мне нужно было понять, что именно его возбуждает. Сексуальные фантазии Марка дали бы мне намеки на его психологические потребности и неразрешенные эмоциональные конфликты. Я видела, что ему некомфортно и сложно со мной, поэтому заняла неосуждающую, терапевтическую позицию. Я попросила его подробно рассказать о том, что происходит в клубе и испытывает ли он там тревожность.
— На самом деле нет, — сказал Марк. — Совсем наоборот. Это структурированные сценарии. Я могу спрятаться и раствориться в ролевой игре. Я могу стать кем-то другим.
— Какого рода ролевая игра вам нравится?
— Мне нравится, когда женщина сидит в коленопреклоненной позе, связанная по рукам и ногам. Я медленно хожу вокруг нее, рассматривая ее тело. Произвольно хлещу ее кнутом поперек спины, по ягодицам или грудям. Мне нравится смотреть, как краснеет ее кожа, как по ней бегут мурашки, как глаза наливаются слезами.
Спина Марка ощутимо выпрямилась.
— Мне нравится выражение страха на ее лице, когда она умоляет меня больше не бить ее. Она обещает, что будет угождать мне, если я просто отпущу ее. Она говорит, что сделает все, что я захочу. Я игнорирую ее и делаю паузы перед каждым взмахом, чтобы ее страх нарастал в предвкушении следующего удара. Мне очень нравится, когда она умоляет меня остановиться… Но, конечно, это просто игра, и на самом деле она ее хочет.
— Вам нравится возбуждать страх.
— Да.
— И тогда боится она, а не вы.
— Да.
— Что вам нравится, когда вы видите, что ей больно?
— Это принуждает ее к покорности.
— Что вы в связи с этим чувствуете?
— Уверенность. Я — главный, я все контролирую, власть принадлежит мне.
Очень интересная реверсия , подумала я. Если Марк проецирует на женщин свой страх, не пытается ли его психика каким-то образом преодолеть этот страх, доминируя над ними?
— И потом вы занимаетесь сексом?
— Редко, — промямлил Марк. — Я знаю, знаю! Это странно, но, несмотря на то что во время игры он становится твердым, я всегда теряю эрекцию.
Тот факт, что он теряет эрекцию, — интересный момент, но я предпочитаю временно воздержаться от его исследования.
— Так, ладно, похоже, мы получили некоторую информацию о том, как вам хотелось бы чувствовать себя рядом с женщинами. Давайте посмотрим, сможете ли вы связать это с какими-нибудь из своих отношений…
— Вне клуба я считаю себя чувствительным и даже романтичным и в общем нахожу женщин несносными, — проговорил он немного смущенно.
— В каком плане?
— Им трудно угодить. Моя последняя подруга, Кэти, была очень властной. Я так много для нее делал, а она совершенно этого не ценила, и чем больше я старался, тем требовательнее она становилась.
— Что вы для нее делали?
Он закатил глаза, словно говоря: «Проще сказать, чего я для нее не делал!»
— Вот один пример. У нее была собака, маленький дьяволенок чихуа-хуа по кличке Руди. Он был настолько нервным, что постоянно повсюду писался. Кэти надевала на него одну из женских макси-прокладок, привязывая ее розовой лентой. Однажды Руди вырвался у нее из рук в таком виде, и она заставила меня гоняться за ним по всей Хьюстон-стрит.
Я подавила смешок.
— Слушайте, я знаю, что я дамский угодник! — проговорил Марк, торопясь первым разоблачить себя, чтобы опередить воображаемую критику. — Я и на работе так же себя веду. Моя начальница — мужененавистница, и я постоянно работаю сверхурочно и получаю от нее дополнительные задания. Я никогда не жалуюсь. Я как тот конь в «Скотном дворе»[21] — трудяга, старающийся всячески угодить хозяину.
Теперь у меня было некоторое представление по крайней мере о двух сторонах жизни Марка, а ведь их могло быть куда больше. Но как они друг с другом сочетаются?
— Каков был ваш секс с Кэти? — спросила я. — Знала ли она о…
Марк перебил меня:
— Она понятия не имела, что я увлекаюсь садомазохистскими играми. Я понимал, что ей бы это не понравилось, так что никогда и не предлагал. Так что мы в основном делали то, чего хотела она. Мы занимались любовью .
Еще один знакомый рефрен — как правило, полный возмущения оттого, что мои пациенты считали зауженными женскими параметрами «хорошего» или «приемлемого» секса.
— И как вам это нравилось?
— На самом деле это было довольно приятно, — ворчливо признался Марк, — но я часто терял эрекцию прямо перед сексом.
Вот и причина его визита — по мне, так это не означало особой «приятности». Через эту лазейку можно было нырнуть в исследование эректильной дисфункции Марка, но я хотела погрузиться глубже в его разделенную и разложенную по отдельным полочкам жизнь.
— Итак, вы скрывали от подруги значительную часть себя?
— Думаю, да. — Он умолк, что-то припоминая. — Но у нас был один сценарий про мальчика-слугу, который нравился нам обоим. Я разгуливал по дому Кэти в нижнем белье, а она приказывала мне вымыть посуду или подмести пол. Она разговаривала тоном армейского сержанта и, когда я следовал ее приказам, отвлекала меня во время выполнения задания, нежно поглаживая и тихонько приговаривая: «Хороший мальчик!»
Что в садомазохистском клубе, что во внешнем мире сексуальная жизнь Марка была связана с темой повиновения . С безымянными женщинами главным был он. С Кэти главной была она.
Хотя Марк чувствовал себя бессильным за пределами клуба, он эротизировал свое бессилие. Но концы с концами в чем-то не сходились.
— Если Кэти нравился сценарий со слугой, что мешало вам рассказать ей о других своих фантазиях?
— Она всегда так безапелляционно обо всем судила! Я не хотел ее расстраивать.
— Что вы чувствовали, когда Кэти бывала расстроена?
— Она сердилась и бросалась оскорблениями, потом отказывалась разговаривать со мной, — быстро проговорил Марк, явно желая сменить тему. — Поэтому я старался ее не расстраивать.
Я заметила, что он сжал челюсти.
— Я чувствую ваше возмущение.
— О нет! Нет, нет. Вовсе нет…
Марк только что дал мне возможность отразить его слова.
— О, так вам доставляет удовольствие приносить себя в жертву?
Марк вдруг не нашелся с ответом.
— Похоже, Кэти верховодила в ваших отношениях, — добавила я, чуть поднажав.
— Ну, я же не эгоист, — сказал он, ощетинившись. — Я горжусь тем, что много работаю и могу быть щедрым. Я всегда верил, что это важные принципы. У меня очень развито чувство справедливости…
И Марк пустился в разглагольствования о том, как это добродетельно — служить другим. Я затронула какую-то жесткую баррикаду , которая позволяла ему чувствовать свое превосходство. Хотя я еще не знала, что это такое, его философские обоснования стали намеком на то, что он защищается, стараясь чего-то не чувствовать.
Может быть, это был гнев, который просачивался из-под его улыбок, заразительно раздражая и меня. Я представляла, что за этим идеально вежливым и праведным фасадом Марк на самом деле скрывал желание «вцепиться кому-нибудь в морду».
После того как мы распрощались, я осознала, что, несмотря на раздражение, возникшее у меня в конце встречи, я получила удовольствие — как ни странно! — от сеанса с Марком.
Он заинтересовал меня. Он обладал искренним, добродушным шармом, приправленным остроумием, и вообще производил впечатление образцово приятного парня. Как ни иронично, это тоже элемент его проблемы и частичная причина того, что он не может сохранить эрекцию, думала я. Проникновение в женщину требует агрессии. Вероятно, у Марка был бессознательный конфликт с агрессией , который в реальной жизни обрек его на пассивную роль.
