Наталья Олифирович - Семейные тайны: хранить нельзя открыть
В основе этих процессов лежит ряд защитных механизмов, описанных ранее. Мы уже понимаем, как это происходит и почему не осознаются последствия решения хранить тайну. В нашей стране каждой семье есть что скрывать. Физический дефект, инвалидность, бесплодие, смерть от криминального аборта, гомосексуальная ориентация, убийство, самоубийство, алкоголизм, наркомания, проблемы с законом, приемные и незаконнорожденные дети и многое другое – все то, что может запятнать светлый образ семьи. Но что происходит с теми, кто стал прямым или косвенным виновником неблаговидного поступка, минутной слабости, глупой случайности, сложившихся обстоятельств? Как они живут – и выживают – в поле непринятия, молчаливого укора, обвинений и скандалов, отвержения и презрения?
Очень часто вследствие совершения «неправильного» поступка эти члены семьи обретают особое свойство или качество, называемое виктимностью (от лат. victima – «жертва»). Виктимная личность – это личность прежде всего ограниченная в своих возможностях, лишенная тех или иных условий, необходимых для выживания и развития. Ограничения и лишения касаются двух основных сфер:
♦ межличностных отношений, что проявляется в отсутствии эмоциональной поддержки, человеческих отношений, принятия, тепла от близких;
♦ собственного «я», что заключается в нарушении личных границ, их размывании, потере способности защищать собственное пространство, утрате ответственности за свою жизнь, склонности некритично подчиняться воле других людей.
Виктимная личность не умеет отказывать, защищать свои интересы, самоутверждаться. Виктимная личность – личность зависимая. Ее собственные желания, цели, мнения, интересы подменяются желаниями, целями, мнениями, интересами значимых других. Возникает стремление соответствовать ожиданиям окружающих – ведь «виноват», «натворил дел», а значит, нужно сжать зубы и подчиниться требованиям. Такой человек характеризуется недостатком активности, независимости, самобытности, у него наблюдается низкая приспосабливаемость.
Проблема состоит в том, что в семье младшее поколение явно или неявно выбирает в качестве образца для подражания кого-то из старшего поколения. Защитные механизмы обусловливают переход таких способов поведения к детям и внукам.
Секс и убийство
Вера, 29 лет, жалуется на то, что не может выйти замуж. Все мужчины, с которыми она встречалась, были очень похожи друг на друга: энергичные, успешные. И все вели себя с Верой схожим образом: высокомерно, презрительно, свысока, а некоторые даже применяли физическую силу, если Вера с чем-то не соглашалась. Мне это показалось любопытным: как можно строить отношения с партнером, если сразу видно, что он такой, как описывает Вера? Оказалось, что сразу после знакомства все идет хорошо. Мужчины галантны, ухаживают за Верой, ведут себя достойно. Все меняется, когда происходит первый сексуальный контакт. Я попыталась выяснить, что же происходит с Верой после этого. По ее словам, она начинает чувствовать себя грязной, использованной, той, кого уже нельзя воспринимать как достойную девушку. Кроме того, она употребила странную фразу: «После секса я умираю для мужчины».
Это показалось мне любопытным. Я стала изучать историю семьи Веры. Мама и папа живут хорошо, не конфликтуют. А вот бабушка с дедушкой всю жизнь находятся в очень сложных и деструктивных отношениях. Бабушке сейчас 74 года, дедушке – 76 лет, и дедушка до сих пор поднимает руку на бабушку. Вера до школы жила в деревне именно с ними, потому что у родителей была съемная квартира. Будучи маленькой, Вера не раз становилась свидетелем безобразных сцен, в ходе которых дед избивал бабушку, толкал, таскал за волосы. Он был патологически ревнив и все время припоминал бабушке Петьку, «которого она так любила, что до свадьбы не дотерпела».
От матери Вера знала, что бабушка встречалась с молодым человеком. Они любили друг друга и собирались пожениться. Он служил на флоте, а тогда служба длилась четыре года. Вернувшись, мужчина сказал любимой, что был на атомной подводной лодке, которая потерпела аварию. Он получил высокую дозу облучения. Но девушка все равно решила быть с ним. Они подали заявление в ЗАГС, и, вероятно, у них был сексуальный контакт. Однако через месяц после демобилизации молодой человек попал в больницу, а спустя несколько недель умер. Бабушка была безутешна. Через год к ней посватался дедушка, который жил по соседству. Он был в курсе ее отношений и того, что она собиралась замуж за Петра. Тем не менее после первой брачной ночи избил ее так, что родители увезли молодую жену домой и неделю выхаживали. Она не хотела возвращаться к мужу, но семья настояла – и так голодное послевоенное время, а тут еще свадьбу справили, и такой позор… Вот так и прожила бабушка всю жизнь в страхе и насилии.
Мать Веры, третий ребенок и единственная девочка в семье, вспоминала, что ее отец бил братьев, но ее не трогал. В 14 лет она сбежала из деревни в техникум, в 18 лет вышла замуж и счастливо прожила жизнь с покладистым, трудолюбивым мужем. Но Вера, которая близка со своей бабушкой, неосознанно идентифицирует себя и с ее судьбой, и с ее жертвенной позицией. Интересно, как Вера бессознательно «убивает» себя после первого сексуального контакта с мужчиной, ожидая и того, что он ее бросит (как «бросил» бабушку ее жених), и того, что ее жизнь закончилась (ведь жизнь бабушки – не жизнь, а сплошные мучения). После полугода терапии Вера стала замечать, как она провоцирует мужчин на агрессию, как транслирует им, что она плохая и недостойная, и сколько агрессии направляет на саму себя… Она поучаствовала в расстановочной сессии, где смогла разотождествиться с бабушкой и ее судьбой. Через полтора года Вера вышла замуж, однако продолжает личную терапию, потому что замечает, как иногда впадает в позицию жертвы и демонстрирует виктимное поведение.
Еще одно следствие жертвенности – непринятие ответственности за свою жизнь. Как и Вера, многие люди с виктимным поведением не осознают возможностей изменить собственную судьбу. Они часто приписывают ответственность за их жизнь и делегируют контроль над ней ближайшему социальному окружению.
Еще одна проблема в семье, где появилась тайна и обусловленное ею виктимное поведение, это принятие жертвой ответственности за жизнь других людей. Из-за невозможности разделения «моего» и «чужого» эти люди не способны определить границы личной ответственности.
Жертвы малоинициативны: они живут по принципу «лишь бы было тихо». Их активность давно заблокирована, безопасность недостижима, представления о себе и окружающем мире иррациональны. Поэтому виктимная личность воспринимает внешнюю среду как неконтролируемую и неуправляемую, проявляет пассивность, низкую поисковую способность и готовность подчиняться.
И что самое печальное – это поведение транслируется из поколения в поколение. Огромное количество женщин и мужчин, сломленных, сдавшихся, предавших себя, порождают новые и новые поколения жертв. «Мать – отец – ребенок», «бабушка – дедушка – внук/внучка», «брат – сестра – родитель» – в каждом из этих треугольников может быть сформировано виктимное поведение, виктимное самоощущение, виктимный взгляд на мир и самого себя.
6.2. Жертвы, тираны и спасатели
Невиновных не бывает. Есть только разные степени ответственности.
С. Ларссон. «Девушка с татуировкой дракона»Проблема власти состоит в том, что рано или поздно хочется ею воспользоваться.
Ф. Бегбедер. «Идеаль»Превращение человека – ребенка или взрослого – в жертву всегда носит социальный характер и может происходить в любом обществе. Но как театр начинается с вешалки, так виктимизация начинается с семьи. Даже те родственники, которые не являются прямыми объектами агрессии, унижения и нападок, но присутствуют в качестве постоянных свидетелей этого, подвержены вторичной виктимизации. За счет эмпатии, то есть способности вчувствоваться в переживания другого человека, а также благодаря идентификации свидетели насилия и третирования погружаются в те же чувства, которые испытывает жертва. Таким образом, оказывая деструктивное воздействие на отдельных членов семьи, виктимизация становится социальной проблемой и разрушает внутреннюю стабильность всего общества.
Чтобы превратить человека в жертву, нужно время. Когда агрессор и жертва живут в одной семье, их деструктивные действия – унижение, оскорбление, несправедливое разделение обязанностей – регулярно повторяются. Раз за разом один член семьи контролирует другого, управляет его жизнью, издевается над ним. Вначале жертва сопротивляется, пытаясь прямо или косвенно проявить агрессию. Но наступает момент, когда она забывает лозунг «Никогда не сдавайся» и смиряется.
