KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Домоводство, Дом и семья » Семейная психология » Анат Гарари - Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой

Анат Гарари - Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Анат Гарари, "Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«И у меня тоже нет такого места», – отмечает про себя Элла, погружаясь в уже ставшее привычным чувство одиночества, которое окутывает ее, скрывая от непрошенных глаз, как накинутая на плечи любимая зеленоватая шаль.

«Но ведь я и не пыталась его найти, – обрывает она себя, но сразу добавляет с надеждой. – А может, здесь, в группе, меня наконец-то услышат?»

– Вы правы, – вступает в беседу Това.

Она снимает с себя легкую вязаную кофточку и тщательно складывает ее на коленях.

– И вокруг меня тоже никто не интересуется тем, что происходит со мной; все меня спрашивают только, как моя дочка, а после родов, наверное, будут спрашивать, как мой внук. Я вместе с Мики уверена, что есть бабушки, которые мне сейчас рассказывают, как у них все замечательно, только потому, что знают, что иначе быть не должно. Вне всякого сомнения, и это вполне логично, что существуют женщины, которые не испытывают огромного удовольствия от своего нового положения, но и они надевают на себя маски счастливых и гордых, обожаемых всеми бабуль. Что касается меня, то на сегодняшний день, до того как Ширли родила, я не особо вникаю в проблемы бабушек и не задумываюсь над тем, какой именно бабушкой стану. И у меня нет никакого желания следовать общепринятым правилам – такой я должна быть, так я должна себя вести. Есть бабушки такие, и есть бабушки другие: есть, которые переживают больше, а есть, которые – меньше. Откуда мне знать, какой из них я стану. Я постараюсь принять себя такой, какой я буду, и не заниматься самобичеванием. Я постараюсь почувствовать. Покамест я абсолютно ничего не чувствую по отношению к внуку, который будет. Ничего. Только по отношению к дочке. Я боюсь за нее еще больше, чем это было на нашей прошлой встрече. Может, со мной что-то не в порядке, если меня совершенно не занимает мое скорое превращение в бабушку? – обращается она к Нири. – Но что меня, да, волнует, так это, буду ли я, что называется, настоящей бабушкой.

– Настоящей бабушкой? – переспрашивает Нири.

– Ну да, – поясняет Това, – настоящая бабушка, как мать моей невестки, жены брата. Которая все время что-то варит, все время рассказывает о своих детях и внуках – в них вся ее жизнь. У нее, как у вас, Клодин, их семеро, чтоб не сглазить. А я не такая и никогда не была такой. Я, кстати, считаю это моим плюсом, а вот моя дочка меня иногда этим попрекает.

– У меня была «настоящая» бабушка, – взволнованно вступает Орна, – всем бабушкам – бабушка! Мы так любили друг друга! Я любила ее совсем иначе, чем маму; и связь между нами тоже была иной. В отношениях с бабушкой меня ничто не напрягало: бабушка есть бабушка, это не мама. Даже когда она на меня сердилась (а она умела сердиться), я всегда знала, что все закончится объятиями и поцелуями. С мамой было не так: когда она сердилась, она наказывала. Правда, она ни разу не подняла на меня руки, не дай бог, но с ней все было совершенно иначе. Бабушке я могла рассказать все, абсолютно все. Но это зависит еще и от человека; я, к примеру, на нее не похожа. И моя мама, когда уже стала бабушкой, не была такой. Моя бабушка действительно была особенной, я таких больше не встречала. Я бы очень хотела, чтобы мои внуки смогли это сказать обо мне, – грустно заключает она, задумчиво поглаживая себя по плечам.

Маргалит тяжело вздыхает.

– Если говорить о бабушке, которая может служить примером, так у меня была потрясающая бабушка, не похожая ни на кого. Я просто преклонялась перед ней. Она пережила катастрофу, потеряла во время войны все, но самое страшное – она потеряла двух дочерей. Меня назвали в честь одной из них, а мою сестру – в честь другой. Им было семнадцать и восемнадцать, когда их забрали. Они были старшими, за ними были еще пятеро сыновей и дочка. По своему поведению она была настоящая аристократка. Я уверена, что адские муки пережитого не оставляли ее до последнего дня, но я никогда не видела ее подавленной, желчной или озлобленной. Удивительно! Что я видела в ней? Благородство и красоту. Она всегда была очень эстетична и ухожена, я не помню ее неопрятной, как бабушки моих… Всегда чистая, аккуратная; мне всегда хотелось к ней прижаться. Особенно я любила трогать мизинец на ее ноге, он был таким гладким. Она была такая чистая, аккуратная, мягкая и приятная.

Маргалит останавливается. Она сидит неподвижно, устремив взгляд поверх голов, затем, сделав еще один глубокий вдох, продолжает, по-прежнему не отводя глаз от стены напротив:

– Она меня называла «моя Маргушечка». Из двадцати пяти внуков я была «ее внучкой», и я всегда об этом знала.

Наклонившись вперед и обведя всех взглядом, Маргалит продолжает с грустной улыбкой:

– Я обожала бывать у нее. Когда я приходила туда, меня всегда ждали книги, приготовленные специально для меня. Но ей было очень важно, чтобы никто не был обижен; этому я учусь у нее. Каждую субботу она приготавливала мешочки с подарками для всех внуков, раскладывая: две конфетки – две конфетки, жвачку – жвачку… Не дай бог, чтобы в одном мешочке было на конфетку больше. Только чтобы не было обид. Вместо подарков она придумала еще кое-что интересное: мы получали от нее деньги соответственно возрасту. Когда мне было десять лет, я получила десять лир. И это очень мудро, потому что один внук хотел часы, другой – что-то другое… Главное, чтобы не было обид. Это великая вещь! А как она готовила! Я научилась у нее всем законам кашрута; я была еще девочкой, но она научила меня всему. И она шила, и вышивала, и вязала; и этому я тоже научилась у нее. Поразительно! Это была моя школа жизни, до сегодняшнего дня я пользуюсь этими знаниями. Она была необыкновенная женщина. И когда она умерла, она умерла на мне. Она попрощалась со мной, – добавляет Маргалит трясущимися губами.

– То есть, как это – на вас? – удивленно переспрашивает Клодин.

– Это случилось в войну Судного дня. Вся семья была дома, так как папу отпустили на сутки. Утром он пошел в синагогу. В шесть утра бабушка проснулась и пошла в туалет. Я тоже проснулась, так как спала с ней в одной комнате. Всегда, когда она оставалась у нас ночевать, мы сдвигали наши кровати, чтобы быть как можно ближе. Она вернулась в комнату, села на кровать и вдруг упала прямо на меня. Я помню, что страшно испугалась и начала кричать: «Бабушка упала!». На мой крик прибежала мама. Все это случилось в одно мгновение.

Маргалит начинает говорить быстро, как репортер, спешащий донести до слушателей развивающиеся с нарастающей скоростью невидимые для них события.

– Мы послали брата за отцом в синагогу; он помчался босиком. Я помню, как ее отвезли в больницу на такси (машин скорой помощи не было из-за войны); папа нес ее до машины на стуле. Так я с ней рассталась. Все, больше я ее не видела…

Глаза Маргалит наливаются слезами.

– Позже я на себя очень сердилась: почему не молилась, почему не читала псалмы? Но ведь я была еще ребенком, мне было всего лишь пятнадцать с половиной. Все случилось так внезапно, я просто растерялась. Через какое-то время позвонил папа и сказал: «Бабушки нет». – И я спросила: «А куда она пошла?» – Он повторил: «Бабушки нет». – И я помню, как бросила трубку и страшно закричала.

Маргалит подносит руки ко рту, затем опускает их перед собой, разглаживает на коленях синюю юбку и снимает с нее прилипший волосок.

– Это была травма, от которой я не могла отойти очень долгое время. Мне нужен был психолог, помощь, но кто об этом тогда думал. Я помню, как мы пришли к ней в дом, и я открыла шкаф и начала нюхать ее вещи. Помню сложенные стопкой кухонные полотенца, перевязанные ленточкой. Я не хотела оттуда уходить, понимаете, я не могла вернуться домой. Моей маме тоже было очень тяжело, она была младшей в семье. Долгое время, по меньшей мере два года, все в доме жили в глубоком трауре: мы перестали слушать радио, перестали многое…

Рут, сидящая возле Маргалит, протягивает ей руку, и та, не глядя, отвечает ей легким пожатием.

– Она была со мной тогда, и она осталась со мной до сих пор. Воспоминания и тоска по ней вновь вернулись ко мне, когда умерла моя мама. Когда мама заболела, я и сестра поехали к бабушке на могилу, и там просили ее спасти маму. Я до сих пор отношусь к ней по-особенному.

Маргалит поднимает с пола свою синюю сумку, достает оттуда кожаную косметичку с зеркалом, а из нее вынимает бумажную салфетку. Она осторожно утирает глаза, прячет салфетку в рукав блузки и продолжает:

– Я всю жизнь помню ее слова: «Всегда улыбайся; следи, чтобы волосы не закрывали твоего лица». Она любила повторять: «Не в одежде дело! Ты можешь надеть самое дорогое платье, но если у тебя будет сердитое лицо, на тебя никто даже не посмотрит. Ты можешь быть одета очень просто, но начищенные туфли и собранные волосы сделают из тебя красавицу».

Она называла меня «ди шёне» – красавица – она говорила со мной по-немецки, и благодаря ей я знаю язык. Английский я не знаю так хорошо, хотя и учила его в школе. Она была главным человеком в моей жизни. Это удивительно, как я помню все, чему она меня учила, и очень многое передала дальше моим детям. Это мне уже неподвластно, это укоренилось во мне, это уже часть моей жизни. Она часто говорила, что я очень похожа на ее дочку. Возможно, она пыталась найти во мне ее замену. Она же во многом заменила мне мать. Я делилась с ней секретами, советовалась, могла говорить с ней на любые темы – то, чего я не могла со своей мамой. Когда я шла с мамой по улице, я никогда не брала ее за руку или под руку; с бабушкой это было автоматически: мы всегда шли с ней под руку. До сих пор я часто говорю с ней; ее фотография стоит у меня в спальне, и я всегда смотрю на нее перед сном. Одну из фотографий я держу в моем молитвеннике. Мне ее очень не хватает, очень-очень…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*