Алексей Казарин - Дачный сезон
Это от минутного настроения философствую. На самом же деле я оптимист.
Но что же делать, как с этим жить? Есть то все-таки хочется. На ум приходят чья-то мысль: если ты такой умный, то почему тогда бедный? Тридцать лет отработал, заслужил звание ветерана труда, а добра не нажил. Я старый, но тоже хочу для себя хорошего сыра и колбасы!.. Нет, не буду нищим, что-то придумать нужно… Читал как-то произведение Сунь Янт Сена (китайского революционера), умный китаеза, пишет: «Государство богатеет только торговлей». А в государстве, рассуждаю, люди. Значит и мне нужно начать чем-то торговать. Раньше уже пытался заниматься «дачным бизнесом».
Продавал излишки овощей: кабачки, тыквы, немного помидор, цветы. Стоишь глаза «продаешь», стыдно как-то, город небольшой, все тебя знают. Ведь был когда-то всеми уважаемым человек, как внештатник писал статьи в областных газетах и очерки о людях на областном радио. Коллективами избирался в первичные профсозные и партийные органы, многие меня хорошо знают как общественника. Даже попал в книгу почета. А теперь приплыл… в торгаши. Да и берут этот товар неохотно. Один приезжий торгаш из Прибалтики, жаловался: «Раньше, когда в Пскове люди жили хорошо, цветы хорошо разбирали, а теперь не продать…». Да и торговцев, пожалуй, больше, чем покупателей. Значит, нужно придумать что-то другое, изучить спрос, а не идти проторенными тропами.
Один из наших дачников бизнес наладил и на цветах, а еще на декоративных кустарниках. Но они у него особые, привозит на самолете из Голландии и перепродает. Покупатели, в основном, из «новых русских», состоятельные, строящие и благоустраивающие свои коттеджи. К тому же нужно знать английский язык, чтобы ездить в чужие страны. У меня таких возможностей нет.
Фото. Дачный «бизнес»
Решил на месте устроить небольшой питомник из самых лучших сортов плодовых, ягодных, декоративных и лекарственных растений, поскольку база для этого есть: коллекцию их собирал многие годы. Особым спросом у новых русских пользовались голубые елочки. А у меня как раз то их и нет. Поначалу пробовал выращивать их из черенков не получилось, только год потерял. Решил легче вырастить из семян. Но где их взять, ни шишек, ни семян в продаже их нет. Видел одну такую елку с шишками в городе, но она на самом многолюдном месте на главной площади города. Часто посматриваю на эту ель как лиса на виноград, да зуб неймет. Вот и осень, подмораживает самое время бы их собирать, пока они не распушились и семена из шишек не высыпались.
Как их достать, не привлекая посторонних и, главное, полиции? Представил: лезешь на дерево наверняка появится толпа зевак, может и полиция снять с этой елки как нарушителя спокойствия. Хорошо если сутками или штрафом отделаешься. А в прессе и вовсе «славу» на всю страну: «старый дед на городскую елку залез…», как чеканутый. Да и на саму елку не просто залезть! А тут еще и стыда не оберешься.
И все же я решился.
В два часа ночи, когда домашние уже спали, оделся и вышел на улицу. Свою не предупредил, чтобы не переживала. Да и примета есть: «не говори оп, пока не перепрыгнешь». О задумках нельзя раньше времени распространяться, чтобы какой черт не догадался о намерениях и не испортил бы все дело. Знаю, сатана на это мастак. На улице фонари приспущены, власти на всем экономят, а идти от самого вокзала. Страшновато, ни одной души, мелькают иногда только тени, исчезающие в подворотнях, коты, собаки, да и холодно. Если какой силуэт и появляется, то быстро исчезает во двор. Оделся я специально как старый дед или бомж: ватник, кирзовые сапоги, и заячью лохматую шапку-ушанку нахлобучил с завязанными на подбородке клапанами. Время смутное, как бы не напали хулиганы или грабители. И этому опасаться следует: только недавно многих уголовников выпустили из тюрем, амнистировали. Видимо содержать столько заключенных не на что, кругом анархия мать порядка. Поползли слухи, что город проигран зэками, то ли в картах или еще как, и они должны убить пятьдесять человек. Рассказывают случаи. Подходит, например, такой к очереди, и спрашивает: «кто последний!». Кто отзывается того и убивают. В городе паника. С наступлением темноты мало кто отваживается выходить на улицу. Даже в кинотеатры на вечерние бесплатные сеансы не зазвать, могут и по номеру места эти зэки определить свою жертву. А мне идти глухой ночью через весь город от самого вокзала. Фонари приспущены, мрачновато. Почти с детских лет живу в городе, знаю все его закоулки, мог бы и напрямки идти, сглаживая углы улиц, но опасно. Никогда города не боялся, а тут под старость тут вдруг ходить по ним стало жутковато.
Свет на уличных фонарях еле горят, их гасят в целях экономии, до площади где растет голубая ель три километра, дворами путь не сокращаю, да и идя по улице или проспекту если видишь что мелькнет человек и быстро исчезает как тень в подворотню. Сам заранее перехожу на другую сторону, если появляется вдруг встречный, а тем более, если какая-то группа что у них на уме? С детских лет все эти улицы, закоулки знаю, а вот такими только теперь увидел..
И вот эта центральная площадь. Тут как назло фонари ярко светят, и со всех сторон прожекторы освещающие памятник Ильича, светофоры на перекресте, светящиеся рекламы кинотеатра, магазинов, киосков, пединститута… Моя елочка несколько в стороне на краю тротуара небольшого скверика, ведущему к арке белой стены какого-то храма, к главпочтамту и к центральному рынку. Естественно, все охраняемо и на виду.
Огляделся, все тихо, спокойно, город спит, лишь изредка промчится такси со своими горящими фарами. Уже хотел было войти с улице в пролет где растет елка, как вдруг в конце его из под арки выскочил парень согнувшись и крадучись, и как тень скользнул в кусты, растущие вдоль высокой кирпичной ограды территорию храма.. Через полминуты у арки здесь останавливается резко тормозя легковая, из нее с шумом и криками выскакивает толпа молодых людей, возглавляемая толстой энергичной предводительницей, и, увидев меня, направляются ко мне. «Ну, думаю, влип, изобъют этого мне только сейчас и не хватало!». Разогнались в мою сторону, но увидев, что тут пожилой мужчина, энергичная молодая женщина спрашивает «Не видели ли тут парня?»
Хотел было подсказать, где он спрятался, но прежде решил узнать:
А что он такое натворил?». Если думаю что-то серьезное, то и покажу. Но тут интерес у них вдруг ко мне пропал и, не ответив на мой вопрос, быстро помчались от меня куда-то дальше. Ну, ладно, – думаю, слава Богу, пронесло!
Елка мохнатая, жирная, шишки на самом верху.5
Служил я тогда солдатом срочной службы под Лениградом. (в шестидесятые годы). Дело было накануне Нового года, и ко мне должна была приехать моя мама. Не видел я ее уже два года и очень скучал. Командир батареи разрешил отпустить меня в увольнение в северную столицу (где мама остановилась у каких-то дальних родственников или знакомых), но попросил прежде срубить ему на праздник хорошую елочку. Просьба комбата – это приказ. Лес находился неподалеку, в километре от расположения части, однако снегу в тот год навалило столько, что без лыж не ступить и шагу. День катился к вечеру, и я, взяв лыжи и топор, заторопился, чтобы вовремя успеть к построению. В резерве оставалось всего два часа. Через поле быстро дошел на лыжах до леса. Ну, думаю, сейчас быстро все сделаю!
Но, как назло, небольших елок в лесу не оказалось, везде одна мелочь, или пушистые сосны, а ели высотой по десятьпятнадцать метров такие мне не нужны. Углубляюсь в лес все дальше и дальше, но вскоре понял, что если еще немного задержусь, то не успею вовремя вернуться в расположение части на построение увольняемых.. К тому же начало смеркаться.
Пришлось снять лыжи и лезть на громадную ель. Хоть и жаль дерево, но решил срубить у него хотя бы макушку. Залез то нормально, но солдатский топорик оказался таким тупым, с зазубренным лезвием, по гвоздям что-то рубили, ударишь по стволу и только мнет древесину. Ну, хоть зубами грызи! Я и так, и сяк никак не перерубить макушку, да и удары одной вытянутой рукой выше головы слабые. Одной вытянутой рукой держишься за стволик, а в другой топор. Это на земле бы ударил сильнее, а здесь не вдруг размахнешься. Что делать? Возвращаться без елки нельзя. Полез выше, решил рубить под собою. Удары стали ощутимее, и древесина, размочаливаясь, начала поддаваться. Чувствую: вот последний удар, и треснет перемычка. Завязал покрепче шапку ушанку, тюпнул топором еще раз затрещала макушка, и я вместе с ней валюсь, крепко уцепившись рукою за нее, зажмурил глаза. Как потом летел не помню, свалился под елкой в сугроб. Оглядел себя: как будто все в порядке. Тут что-то рявкнуло рядом, затрещали кусты. С тревогой промелькнула мысль: «А где же мой славный топор!?.. Без казенного имущества возвращаться нельзя!»
Только так подумал, как вдруг что-то ударило меня по темечку, аж зазвенело в ушах. А это топор мой на голову бухнул. При полете зацепился где-то и вырвался у меня из рук. Хорошо, что обухом попало, а не острой частью, да шапка амортизировала…
