Борис Бурда - Интеллектуальные игры: для знатоков и не только
Но бывают с пунктом г) и неприятности. На турнире в Муроме было такое задание:
Завершите эпиграмму конца XVIII века: «Не все хвали царей дела...» – Что ж глупого произвела великая Екатерина?
Правильный ответ – «Сына» – дали многие. Те, кто написали: «Сына – Павла I», тоже оказались правы, хотя и сообщили лишнюю информацию. А вот команда, давшая ответ: «Сына (Петра III)», лишилась очка, и поделом – нечего путать сына с отцом.
Проблемы с грамотностью знатоков вынудили принять и пункт д) – пока еще есть что улучшать и в орфографии и в синтаксисе ответов, присылаемых в жюри. Вообще в этом плане судейство обычно очень либерально. Полная терпимость проявляется даже по отношению к орфографическим ошибкам, если они все-таки оставляют возможность догадаться, что отвечающий имел в виду. А вот если догадаться нельзя, как же засчитывать, если даже не знаешь, что имеется в виду? Задаешь, скажем, вопрос:
Аммиан Марцеллин пишет о древнем народе аланов, что они имели одно-единственное божество, которому поклонялись, воткнув его в землю. Кому же они поклонялись?
И вот сами скажите, что же делать с ответом «мичу» – засчитывать или нет? С одной стороны, если не засчитаешь, крику не оберешься: «Как же это так?! Мы только в одной букве ошиблись, в других случаях ведь засчитывали, и вообще наших бьют!» С другой стороны, как быть уверенным в том, что они не написали «мячу» – к телепату, что ли, обратиться? В общем, при относительно заметной вероятности двойного толкования безграмотного ответа не надо себя уговаривать, что все хорошо. Знатокам следует быть грамотными или, на крайний случай, желать таковыми стать, а проявлений неграмотности стыдиться.
Пункт е), попросту говоря, рекомендует знатокам попытаться догадаться обо всем, о чем догадаться все-таки возможно, и не упрощать себе задачу откровенно приблизительными ответами. Еще до упомянутых правил возник целый ряд оценочных принципов – например, глубина проникновения в суть вопроса. Пункт е) напоминает нам: помимо того, что вообще следует понять, о чем именно ведется речь, требуется еще понять суть спрашиваемого не менее глубоко, чем автор вопроса».
Когда на одном из турниров был задан вопрос:
Что можно сказать об уголовнике, изобразившем у себя на теле татуировку в виде собора Василия Блаженного?
– мало было догадаться или знать, что число куполов собора соответствует числу «ходок в зону». Нужно было вспомнить, что данный уголовник отправлялся «к хозяину» именно 9 раз – по числу куполов этого собора, который практически все играющие хотя бы раз видели. К счастью, назвать число «ходок» не только было указано автором вопроса в качестве требования, без которого ответ не засчитывается, но и специально отмечено ведущим совместно с апелляционным жюри на предыгровом разборе. Поэтому протесты, в которых игроки приводили в качестве аргумента все, что угодно, вплоть до собственного тюремного опыта, были решительно отклонены. Утром следующего дня кое-кто из «протестантов» даже извинился за наговоренное сгоряча вчера вечером. Но это как раз, к сожалению, нетипичное поведение неудачливых игроков.
Помните: знаток в период «гона» похож на человека только внешне! Поэтому сам вопрос лучше сформулировать так, чтобы двойного толкования его сути, а значит, и возможных уровней погружения в эту суть, просто не могло возникнуть.
Вообще говоря, заданная глубина проникновения в суть вопроса – дело тонкое. Очень часто дошлые команды придумывают ответ, который вроде бы и достаточно глубок, и в то же время чего-то не хватает. Возьмем, к примеру, такой вопрос:
В этом традиционном для западноевропейского Средневековья сражения одно войско представлено курами, куропатками и гусями; в кавалерии – коровы, в гвардии – фазаны и павлины. Другим войском командует лук-порей, а входят в него овощи и всяческая рыба: сардины, тунцы и даже хек серебристый. Когда происходила такая война?
Правильный ответ, предусмотренный автором: «В карнавал, знаменующий собой конец поста». Символическая победа мяса означала разрешение употреблять мясную пищу. Что делать с ответом: «В пост»? Особенно, если от него достаточно много зависит, а совершенно точного ответа никто не дал? Существует такая рекомендация: если нет совершенно точных, не допускающих двойного толкования, указаний авторов вопроса, такой правильный, хотя и приблизительный ответ может быть засчитан – но только при отсутствии совершенно точных ответов. Если дан хотя бы один точный ответ, никакие приблизительные версии не засчитываются. Но все-таки лучше оговаривать такую возможность заранее. Хорошо прописанный критерий зачета изначально решает проблему споров.
Вот еще одна иллюстрация пункта е) – недостаточная глубина проникновения в суть вопроса. Был задан вопрос:
Во время происходившей в 1695 году осады войсками Петра Великого турецкой крепости Азов голландский пушкарь Яков Янсен изменил России и бежал к туркам. Он сообщил своим новым хозяевам важную тайну – сведения о времени, когда русская армия наиболее уязвима. Турки послушались Янсена, напали на русских именно тогда и нанесли им большой урон. Когда состоялось это нападение?
Так вот, ответы типа «Во второй половине дня», «После полудня», «Ближе к вечеру» формально правильны, но ни в коем случае не будут зачтены. Не годится и ответ «После обеда» – слишком большой промежуток времени имеется в виду, а также ответ «Сразу после обеда» – он по сути неверен. Правилен только ответ: «Во время послеобеденного сна». Сон после обеда – чисто русская поведенческая особенность. Одно из главных подозрений в самозванстве Лжедмитрий навлек на себя тем, что не спал после обеда.
Кстати, в случае отсутствия правильного ответа в принципе возможно зачесть ответы, наиболее близкие к правильному (в данном случае можно было бы засчитывать приближенный ответ «После обеда», но не заведомо неточный «Сразу после обеда»). Однако, как уже и упоминалось, к такой мере предпочтительней прибегать, либо еще до получения ответов объявив, что в случае отсутствия идеально правильного ответа засчитается наиболее близкий к нему, – это будет подробно рассмотрено далее, – либо заявив уже после получения ответов, что точного ответа нет, но есть достаточно близкие, и, попросив разрешения, их засчитать (не говоря, разумеется, кто их дал). Обычно такое разрешение дается, ибо каждый рассчитывает, что при этом засчитают именно его ответ. Обходиться же без такого решения – чревато скандалами. Чтобы избежать лишних неприятностей, в настоящий момент такую схему практически не применяют вообще – пусть лучше вопрос пропадет, чем портить из-за выяснения сомнительной правильности ответов нервы.
Пункт ж) напоминает еще один важный оценочный принцип: форма ответа должна соответствовать форме вопроса. Если спрашивают:
На какое чувство своего хозяина пытается воздействовать пес, виляя хвостом?
– не нужно отвечать, что пес дает хозяину возможность узнать в нем своего с помощью главной индивидуальной собачьей приметы – запаха подхвостных желез. Не поможет даже объяснение, что бедный пес представления не имеет о том, насколько слабо человеческое обоняние, и поэтому зря старается. Вас разве об этом спрашивали? Нужно было просто назвать то человеческое чувство, на которое бедное животное тщетно пытается воздействовать, – обоняние. Таким образом, подробный ответ неверен, а короткий – «обоняние» – будет заслуженно принят.
А вот еще один наглядный пример катастрофы, произошедшей по причине недержания формы вопроса. Когда на вопрос:
Около храма какого египетского бога было впервые найдено химическое соединение, при нагревании выделяющее аммиак?
– пришел ответ: «Это вещество – аммоний». Ясно, что в суть вопроса команда проникла – речь действительно об аммонии. Дать ответ: «Около храма Аммона» (или более точный – «Около храма Юпитера Аммона», ибо речь шла о римских временах) вроде бы не составляло труда. Но команда в горячке обсуждения забыла, что обсуждается. И, естественно, поплатилась.
Путаница с формой вопроса – причина многих ошибок, порой забавных, порой трагичных. Возникает она оттого, что в пылу игры часто команда хорошо понимает, О ЧЕМ спрашивали, но забывает, ЧТО спрашивали. Нарушения этого пункта всегда обидны, ибо демонстрируют то, что отвечающая команда сделала основное – ПРОНИКЛА В СУТЬ ВОПРОСА, но ответила не на заданный вопрос, а на какой-то другой. Один из самых трагичных (и в то же время забавных) примеров был как раз на встрече с нашим участием. В последний день первого финала «Брейн-ринга» во встрече команды Мороховского с командой «БИНИТЕК» был задан вопрос:
