Кэтрин Харгрейв - История игральных карт. Вековые традиции создания карточных колод для игры, пасьянсов, фокусов и гаданий в разных странах и у разных народов
(28 сентября 1811 г.)
Игральные карты.
Выставляются на продажу абонентами в их магазине в доме № 37 по улице Индии. Карты на выбор, в том числе монгольские, колумбийские, „Генрих УШ“, „Весельчак Эндрю“, „Горцы“ и испанские. К тому же предлагается партия почтовых открыток всевозможных размеров и несколько дюжин игральных карт по географии; все из одной партии. А в целях закрытия концерна будут распродаваться за наличные деньги и в кредит со скидкой к сложившимся ценам.
Томас и Эдуард Мотли.
(11 декабря 1811 г.)
Аукционная продажа.
В следующую субботу в_часов.
В доме № 71 по Стейт-стрит – по свободному кредиту.
Несколько коробок игральных карт, почтовых открыток и игральных карт по геометрии, заслуживающих внимание посредников, занимающихся соответствующими товарами.
Аукционист К. Хейворд.
(21 декабря 1811 г.)
Книги и канцелярские принадлежности.
В книжном магазине Томаса Уэлла в доме № 3 по улице Ганновера предполагается продажа неплохого ассортимента семейных и школьных Библий, американский и британский чернильный порошок, а также игральные карты и проч. Требуется толковый подмастерье на предприятие по изготовлению книжных переплетов.
(21 декабря 1811 г.)
Джейн Солтер.
Дом № 14 по улице Ганновера. Предлагает купить несколько голландских карманных зеркал, игры по географии Боуэла стран Европы с Тотумом и счетами, несколько изумительных игр; разрезанные географические карты и картины, библиотеки, игральные карты с алфавитом, по географии и грамматике с прелестными разнообразными игрушками.
(25 декабря 1811 г.)
Анна Аллен.
выставляет на продажу в своем универсальном магазине в доме № 82 по Корт-стрит игральные и жанровые карты.
(28 декабря 1811 г.)».
Игральные географические карты, упомянутые в настоящем бостонском объявлении, могла описать миссис Ван Ренсселира в своем труде, посвященном истории игральных карт. В соответствующем разделе она пишет: «Данная колода принадлежала доктору Ричарду Дерби, приходящемуся потомком Ллойду, которому перешло поместье Ллойда „Нек“, числившееся одним из изначальных подарков, находящихся в распоряжении англичан в колонии Нью-Йорка». На рубашке бубнового валета можно разобрать стершуюся чернильную надпись:
«Ангелине Ллойд от нежно любящего ее дяди Генри Ллойда.
13 февраля 1795 г.».
Они совершенно не отличаются по внешнему виду от английских игральных карт предыдущего века, однако вместо пренебрежительного описания на них Америки и ее жителей, как это делалось на настоящих английских картах, на этих американских листах даются весьма восторженные отзывы о местностях, прекрасно знакомых автору. В надписи на бубновом валете он сообщает, что «Лонг-Айленд простирается на 140 миль в длину и 10 в ширину. Почва середины острова – песчаная. Местечко под названием перешеек Ллойда с точки зрения его положения и плодородия почвы можно вполне превратить в рай на Земле». Крупнейшие города Америки с их населением приведены в следующем порядке: Мехико – 150 тысяч человек; Лима – 60 тысяч; Куско – 42 тысячи; Панама и Филадельфия – по 42 тысячи; Нью-Йорк – 23 тысячи; Бостон – 19 тысяч и Ньюпорт – 6 тысяч человек.
Сам собой напрашивается вопрос, а не располагал ли Томас Флит в 1719 г. в своей типографии на улочке Паддинг-Лейн колодами небольших американских карт для игры в «Басни Эзопа», по географии или с алфавитом, а также в «Матушку Гусыню», выпущенных для маленьких детей Бостона?
Дни морских путешествий в Новой Англии вспоминаются при взгляде на лакированные шкатулки для хранения поддонов и касс для игры в «Папу Иоанна», которые изредка обнаруживаются вместе со старинным фарфором с синим узором в китайском стиле, сандаловым деревом и слоновой костью, совершивших продолжительное путешествие до мыса Горн. «Папа Иоанн» считался популярной карточной игрой в XVIII–XIX вв. В соответствии с правилами, установленными в книге Хойля, с игрока причитались одна фишка на валета, две – на даму, три – на короля, четыре – на туза и пять – на «Папу Иоанна», считавшегося бубновой девяткой. Отсюда возникла потребность в небольших поддонах. Кассы, которые изготавливались из перламутра или слоновой кости в круглой или овальной форме, а иногда – продолговатыми длинными и узкими, практически «рыбки», названия которым присваивали сами игроки.
В данном случае дело касается несомненного искажения французского слова, обозначающего кассу, – fiche. Это слово, однако, созвучно английскому слову fish, которым называли, в том числе, посуду, в которую игроки складывали фишки при игре в «Кадриль». Французы никогда не делали свои кассы в форме рыбки, как это было принято у англичан. Их кассы всегда были круглыми или овальными, и хранили их в изящных раскрашенных шкатулках из слоновой кости.
В 1796 г., согласно официальным данным, импортная пошлина на игральные карты составляла 25 центов с колоды, а превышение импорта над экспортом (для 12 штатов) оценивалось в 1552 колоды. На предприятиях Массачусетса тем не менее выпускали игральных карт сверх выделенной им квоты, а Тенч Кокс сообщает, что за 1792 г. из этого штата вывезли на продажу тысячу колод[3].
В архивах за 1804 г. обнаруживаем сообщение о том, что купец из Бостона Джон Дорр внес импортную пошлину в размере 936 долларов США за голландские игральные карты, приобретенные на судне, пришедшем из Антверпена.
В связи с игральными картами из зарубежных стран гораздо более интересная картина складывалась в Канаде.
В 1685 г. дворянин Жак де Мель, владевший поместьем Ла-Сурс, служивший членом совета короля и числившийся главным судебным приставом, интендантом юстиции, полиции и финансов Канады и на северных территориях Франции, оказался в весьма затруднительном положении, когда ему пришлось обеспечивать снабжение войск всем необходимым. Простейший выход напрашивался в принудительной эмиссии бумажных денег. Из-за отсутствия подходящей бумаги и полиграфических материалов ему пришлось обратиться к единственному доступному заменителю денег – в виде колод игральных карт, ввезенных купцами ради удовлетворения спроса на них со стороны населения. Он объясняет свое решение в следующем письме:
«Квебек, 24 сентября 1685 г.
Милорд!
В этом году у меня возникли огромные затруднения с точки зрения содержания наших солдат. Милорд, вплоть до прошлого января Вы не позаботились о выделении нам средств. Тем не менее мне удалось снабжать войска провиантом до самого сентября, то есть на протяжении восьми месяцев день в день. Я потратил свои собственные средства и занял деньги у своих друзей. И это все, что я смог взять на стороне. Но в конечном счете финансирование солдат без надежды на оказание мне вашей помощи, не зная, кто из святых откликнется на мои мольбы, становится невозможным, должен признаться, что денег взять практически негде. По этой причине мне пришлось выпустить вместо денег долговые обязательства на игральных картах, листы которых я распорядился разрезать на четыре части. Я отослал Вам, милорд, три образца таких обязательств: одно на 4 франка, другое – на 40 солей и третье – на 15 солей. С помощью этих образцов мне удалось заплатить солдатам денежное содержание за один месяц. Я выпустил декрет, которым обязал всех жителей принимать такие эрзац-деньги в качестве платежного средства, и ввел их в обращение. Одновременно от своего имени я пообещал погасить такие долговые обязательства. Никто не осмелился отказаться от них, и поэтому с их помощью наши подразделения просуществовали как обычно. Нашлось несколько купцов, в частном порядке предложивших мне деньги по местному курсу на том условии, что должен буду выплатить им деньги по ставке, принятой во Франции. Согласиться на такое предложение я не мог, так как наш король потерял бы треть суммы. При таком раскладе за 10 тысяч экю ему пришлось бы отдать 40 тысяч ливров. Таким образом, своим кредитом и сноровкой в управлении хозяйством я сэкономил Его Величеству 13 тысяч ливров.
(Подпись) de Meulle (де Мель)».
«КАРТОЧНЫЕ ДЕНЬГИ», ИСПОЛЬЗОВАВШИЕСЯ В КАНАДСКИХ ПРОВИНЦИЯХ ПРИ ФРАНЦУЗСКОМ ПРАВЛЕНИИ
Такие «карточные деньги» выпускались снова в 1686, 1690 и 1691 гг. при Бошаре-Шампини, который сменил де Меля, а к 1708-му после эмиссии мелких карт их использовали даже вместо медных монет. Только в 1719 г., спустя 30 с лишним лет, эрзац-деньги изъяли из обращения, и на территории французских колоний возобновили хождение настоящих денег Франции.
2 марта 1729 г. по причине нехватки настоящих денег снова пришлось прибегнуть к «карточным деньгам», но на этот раз эмиссию на 400 тысяч ливров санкционировало французское правительство. В приведенном ниже письме сказано о том, что игральные карты, предназначавшиеся для замены настоящих денег, купили у мастеров карточного дела Франции. Однако по трагической случайности эти специально заказанные «пустыми с обеих сторон» листы пропали, поэтому и на этот раз во время эмиссии использовали стандартные игральные карты:
