Владимир Иванов - Любовь и войны полов
Мама моя, хотя и не отличалась большой ласковостью, но мои тяжкие роды, болезни и постоянные угрозы моей драгоценной жизни, буквально, заставили её, пролить на меня целые океаны совершенно неземной нежности, за что все остальные дети её сильно ревновали, а меня тихо ненавидели. Особенно в этом выделялся брат, звавший меня за это «гадким утёнком», постоянно с наслаждением, шипевший свою кличку мне вслед…
Из-за перенесённой в детстве малярии меня часто били страшные ночные ознобы, поэтому я имел привилегию спать с мамой, когда мне хочется. Просыпаясь ночью, весь мокрый от пота и страшного колотуна, я обычно выскакивал в коридор и мчался стремглав сначала в гостиную, а затем и в родительскую спальню. Там я заворачивал влево и на полной скорости нырял к ней под одеяло, чтобы мама меня, скорее бы, согрела.
Не знаю, какое это производило впечатление, но она всегда меня согревала очень нежно и ласково. Иногда, она, правда, почему-то, гостила, и на папиной кровати…
Это я ещё понимал: папина кровать была очень большая и шикарная и когда я болел, мне тоже позволялось спать на ней, но иногда папа гостил уже и у мамы и на её кровати. Что было мне совсем уж, непонятным – а он-то, что тут делает? Бегал я этим маршрутом лет до 12-и. Тут я с ним особенно не церемонился и, поскольку малярия давала мне явный приоритет спать с мамой, то и кричал ему, почти, как извозчику: «а ну, подвинься!» – и нырял, весь мокрый и дрожащий, между мамой и ним…
– А, когда женишься, с женой вместе будете прибегать? – только и интересовался, ехидно он, в таких случаях…
Как давно это было…
В той, уютной и маленькой, но такой заводной, весёлой и привлекательной, нашей семейной Галактике. Галактике взрослых и детей…
Но, очень похоже, что кроме «кармы» и генетики, существует и ещё нечто, что объединяет людей в некие новые конгломераты, как в гигантские высокоактивные молекулы-констелляции, которыми только и можно ещё добиться, хоть как-то, поставленной в этой жизни, цели…
ЧАСТЬ VI. «НАДГЕНЕТИКА»
Глава 1. В системах изменений
«Весь мир – театр, все люди в нём актёры».
ШекспирСам Шекспир вкладывал совсем иной смысл в эти слова и парень очень бы удивился, узнав, насколько он был прав. Впрочем, ещё подростком я прочёл версию одного видного литературоведа, и с тех пор, как и он, считаю, что писал это всё, вовсе не сам этот купец, а скорее всего, граф Рютланд, у которого в студенчестве было точно такое же прозвище – «Потрясатель копья».
Для некоторых, было бы, откровением узнать, насколько, по разному, воспринимается мир людьми разных профессий. Врачами, например, как этакая, некая громадная больница, в которой только и есть, что больные. Только одни в ней, уже вполне реально, а другие, пока, ещё потенциально. Парикмахерами же и портными, тоже, наверное, примерно, как мир их клиентов, и только физиками он воспринимается так, как он есть – как некий гигантский, но очень жёсткий, сценарий…
Если угодно, как пьеса, сюжет которой, самому автору, понятно, хорошо известен. И даже все мизансцены в нём, так же, тщательно им уже и прописаны. Физикам легче – сама их профессия предполагает интеллект и рациональное мышление. Им давно известно, что процессы делятся на стохастические – то есть, не предсказуемые в принципе, и сценарии, каждый эпизод в которых, тщательно расписан.
И, если хоть одно событие, может быть, хоть кем-то, хоть как-то, предсказано, это уже сценарий. Со всеми вытекающими…
Теперь понятно… Но… что это меняет? Ведь раз так, то это получается уже, просто, школа какая-то… Или система отбора…А раз школа, то в ней должны быть и классы. А раз классы, то …
То, что каждый из нас рождается на Земле многократно, известно давно. Как и термин для этого – «реинкарнация». То есть, очередное воплощение на Земле. Есть даже и люди, которые очень не плохо, почему-то, даже и помнят некоторые свои предыдущие тут, воплощения. Особенно, если они что-то не успели сделать в своей прошлой жизни. Ходят, смотрят те места, где раньше жили, встречаются с родственниками и потомками. Очень много уже появилось таких описаний. Самых разных. Иногда жалостливых, иногда потешных.
У буддистов давно есть даже сам обряд поиска очередного воплощения своего Далай-ламы, по которому они начинают его искать, сразу же, после его очередной кончины среди родившихся детей. И всегда-то, они его находят. Обычно, по любимым игрушкам…
Считается, что каждый должен тут пройти, что-то, около 255 воплощений. Причём, пробегает он их, как по 12 знакам Зодиака, так ещё и 12 годам восточного календаря, так и по своим социальным ролям – «богач-бедняк»… Ну, и так далее. Причём, каждый – ещё и до своего рождения, выбирает себе, не только свою очередную семью, родителей и т. д., но даже и свою личную конкретную задачу, для выполнения которой он тут рождается…
Причём любопытно, что в каждом таком своём воплощении он путешествует, в очередной раз по этой жизни, примерно, с одним и тем же своим оставом, где меняются лишь время от времени, роли его окружения…
Да, Далай-ламе, конечно, здорово повезло, но как другим определиться с поиском «своих» из этой команды? Которую, я и назвал «констелляцией». Созвездием. Другим-то, что тут делать-то?!.
А может, как раз, ничего тут делать, особенно, и не надо?!Сидеть себе, да ждать…
И то сказать: «А, «стрелочники»-то тогда на что??!»
Но самое главное – и самое интересное – что это качество нашего мира, почти не изучено. Как это ни странно. Это то, что мы резонируем лишь на знаки, людей и события, которые, каким-то, чудесным образом, всегда, как бы, резонируют лишь с тем, что уже есть в нас самих…
Происходит это не всегда осознанно и мы, лишь с течением времени замечаем, что в нас было такого, что притянуло к нам именно это событие, а не другое. И только тогда и задумываемся над этим…
С другой стороны, для того, чтобы и в нас самих что-то тоже «зазвучало», нужны определённые внешние условия. Я был просто поражён тем, как много я не только узнал в этой самой Японии, но и как на очень многие вещи в своей жизни, стал, после неё, смотреть, уже совершенно, иначе. Это был, прямо-таки, какой-то совершенно неведомый мне, учебник жизни. Поразительно, что иногда и во мне самом происходили какие-то невероятные перемены, которые я сразу ощущал, хотя, и не сразу их понимал…
Хорошо помню, как проснувшись, однажды, одним солнечным летним утром, наскоро одевшись, сразу же после завтрака, я решил подняться на самую верхнюю палубу и посмотреть в какую-нибудь, судовую оптику на гигантскую статую не то Будды, не то Христа, которая, судя по карте, была, примерно в десятке километров отсюда. Судно стояло у стенки, под какой-то своей, не то разгрузкой, не то погрузкой и в большой ходовой рубке никого не было, если не считать пары биноклей, по моим сегодняшним представлениям, довольно средних…
Сегодня уже у меня на даче оптика в несколько раз более мощная, в которую я иногда прямо из лоджии, или даже и из кухни, разглядываю проходящие мимо лайнеры и корабли, или даже суда на рейде, или выстроившуюся в линию, сотню яхт в регате, или на какого-нибудь, особенно безумного сёрфингиста, пересекающего в дикий ветер всю нашу бухту от мыса до яхт-клуба и обратно. Или просто смотрю на пляж, пытаясь по количеству народа определить уже и температуру воды в море…
Как бы-то, ни было, но покрутив их так и сяк, я вышел на крыло рубки, где на турели стояла уже какая-то, более серьёзная оптика с двумя окулярами, крутить которую и наклонять, благодаря турели, можно было уже, как заблагорассудится. Что было удобно. Как она уж там называлась, я понятия и до сих пор, не имею, хотя и по званию, я – морской офицер.
Но, если вспомнить, как одного моего знакомого тётки на проходной не пускали в порт с его фотоаппаратом, входить с которыми, в порт категорически запрещалось. Пока он, не гавкнул на них «Дескать, дуры, это и не фотоаппарат вовсе, а астролябия!». После чего, его уже не останавливали, даже если он шёл с трамвайным билетом…
Так, что вполне возможно, что эта самая «астролябия», а то и «буссоль», там тогда и была. Во всяком случае, никаких других, подходящих случаю, названий, я просто, уже и не знаю. Но, что это был не секстант, ручаюсь…
Как бы – то ни было, покрутив эту штуку туда-сюда, и вдоволь налюбовавшись громадной статуей с раскинутыми в стороны руками, я решил покрутить её уже и вокруг её оси – авось, увижу что и ещё необычного. Развернув устройство в сторону, где по моим представлениям, должен находиться Токио, вместо ожидаемых зданий, я разглядел лишь, какую-то гигантскую, абсолютно идеальную кривую, уходившую куда-то вверх – прямо в облака…
Это было довольно необычно и я стал вертеть этой штукой тогда уже и во все другие стороны, пытаясь понять, что же такое, я там увидел. И, через какой-то промежуток, я увидел ещё одну – точно такую же, идеальную кривую, тоже уходившую, куда-то, в эту японскую заоблачную высь…
