Анатолий Деревянко - Ожившие древности
Обратный путь к стойбищу Тойчума был еще труднее: силы участников экспедиции на исходе, продукты кончились, по берегам образовались забереги, вода в реке быстро падала, и часто путешественникам приходилось бросаться в ледяную воду, чтобы столкнуть лодку с мели.
Когда добрались к истокам Нижней Таймырки, разыгравшаяся буря заставила, посадить лодку на мель, и четыре дня в обледеневшей одежде, без пищи (погода не позволяла рыбачить) путешественники ждали окончания бури.
27 августа ветер немного стих; Миддендорф взобрался на прибрежный холм и увидел в подзорную трубу приближающуюся белую гряду, тянущуюся через все озеро.
Громадные ледяные поля, на сколько хватал глаз, покрывали затихшее после шторма озеро, Миддендорф отлично понимал, что это может привести к гибели всей экспедиции, и, несмотря на непогоду, путешественники снялись с мели в надежде, что успеют пробиться на лодке к южной оконечности озера, где оставили запасы продовольствия и одежды. Но при входе в озеро лодку остановил ледяной барьер. Только в середине озеро было свободным ото льда, и путешественники, пробиваясь сквозь льдины, направились туда. Вскоре буря стихла совершенно, и все с изумлением увидели, что вода на их глазах покрывается тонким слоем льда. Двигаться вперед было почти невозможно. Лодка стала тяжелой и плохо управляемой из-за намерзающего на нее льда. Все понимали, что единственное спасение - во что бы то ни стало пробиться к берегу. Работали все, забыв усталость и голод. Обледеневшая одежда нисколько не согревала.
Метр за метром, прорубаясь сквозь лед, измученные люди тащили лодку к берегу. На пределе последних сил путешественники пробились через ледяной барьер и выбрались на безлюдный берег. Но от этого места до южного берега было еще далеко.
Миддендорф решил заночевать здесь прямо на скальном берегу. У него поднялась температура, и к утру он почувствовал, что если и может двигаться, то с большим трудом: сказались многие дни изнурительной работы, недоедание и холод. Он понимал, что участники экспедиции, и без того выбившиеся из сил, больные, не вытащат его на санях по земле, еще не везде прикрытой снегом, - погибнут все. И решил пожертвовать собой. Утром 31 августа он поделил оставшийся сухой бульон - неприкосновенный запас - на пять равных частей и приказал четырем спутникам идти к стойбищу Тойчума и потом прислать сюда людей, чтобы забрать его и коллекции...
Пошел двенадцатый день томительного ожидания.
Медленно возвращалось сознание. Миддендорф почувствовал, что пурга закончилась. Он безуспешно пытался открыть опухшие веки, но тело, словно чужое, налитое свинцовой тяжестью, не подчинялось его воле.
В голове роились десятки мыслей, но все они быстро исчезали, гасли, и только в висках оставалась тупая, ноющая боль. Усилием воли он открыл глаза и попытался пошевелить руками. Ему это удалось, но с трудом. Он понял, что находится в ледяном плену, лишь у лица имелась небольшая проталина, через которую чуть-чуть струился слабый свет. Буря действительно утихла, в ушах уже не отдавались унылые завывания ветра. Напрягая последние силы, он стал постепенно высвобождаться от ледяного панциря. Руки плохо слушались. Он часто впадал в забытье, и только жажда жизни и сознание, что помощи ждать, вероятно, не от кого и нужно надеяться лишь на себя, заставляли его вести упорную войну с ледяной тюрьмой, которая на время бури стала его домом и спасла его от смерти, но сейчас выбраться из-под заледеневшего сугроба было не так-то просто. Неожиданно в глаза ударил луч солнца. Он зажмурился и долго боялся открыть глаза. Безбрежное море ослепительно белого снега, торосы льда - вот все, что видел он вокруг себя на многие километры. Природа словно обессилела после многодневной бури: даже ветерок не пробегал по этой безжизненной равнине. Надежд на спасение почти не осталось: его спутники скорее всего погибли.
Передвигаясь с большим трудом по глубокому снегу, Миддендорф собрал несколько кусков дерева и разжег небольшой костер. Горячая вода немного согрела его, но тут он почувствовал приступ голода, который туманил голову и вызывал сильные боли. Александр Федорович пересмотрел все свое имущество в надежде найти чтонибудь съестное. Но все, включая кожаные вещи, было съедено.
Он долгое время сидел, глядя на догорающие угли костра, делал последние записи в дневнике и, собрав остаток сил, решил двигаться на юг. Первые шаги давались с трудом: ноги не слушались, были словно деревянные, потом боль в суставах прошла, но глубокий снег затруднял движение, кашель сбивал дыхание.
Александр Федорович прошел совсем немного, когда увидел впереди три быстро приближающиеся точки.
"Волки!" - была первая мысль, но тут же он отогнал ее, потому что с наступлением зимы волки уходят из этих районов. Точки увеличивались и превращались в нарты, запряженные оленями. Это шло спасение. Вскоре он обнимал своего надежного и преданного друга Ваганова и Тойчума.
Ненцы не переставали ждать возвращения экспедиции. Уже давно прошел назначенный день встречи. Наступили холода, пошел снег. Все соседние роды откочевали на юг. Пора было и Тойчуму со своим родом уходить в район зимовий: в нижней тундре зимой олени не могут достать из-под снега корм, и задержка с откочевкой грозила потерей оленей от бескормицы. Для ненцев олени самое дорогое - это жизнь. Гибель оленей приводила к голодной смерти всего рода. Но Тойчум и его сородичи помнили русского доктора, помнили его доброту - он спас их от страшной болезни, и они продолжали ждать. Наконец 4 сентября в стойбище пришли Ваганов и три его спутника. Они были совсем обессиленные и еле держались на ногах. За Миддендорфом Ваганов и Тоичум хотели выехать на следующий же день, но началась пурга, и отправляться на поиск в такую погоду было бессмысленно. Только спустя две недели, когда успокоилась стихия, смогли они тронуться в путь. Миддендорф до конца жизни сохранил благодарное чувство к своим товарищам и верному Тойчуму за свое спасение.
Восьмого октября экспедиция прибыла в КоренноеФилипповское, где Миддендорф встретился со своими спутниками Брантом и Фурманом, оставленными для научных наблюдений. После лишений, перенесенных на Таймыре, курная изба, писал Миддендорф в своем дневнике, казалась ему дворцом, а мягкий хлеб - лучшим лакомством.
Позднее в своем замечательном многотомном исследовании "Путешествие на север и восток Сибири" Миддендорф напишет: "Не испытал ли наш Таймырский край такую же участь, как соседние страны - Гренландия и Северная Америка, которые еще в IX веке были открыты... а в следующие средневековые времена до того забыты, что потом пришлось их открывать вновь.
Но от этой догадки невольно отказываешься, когда представляешь себе, насколько недоступнее тех стран нелюдимый край Таймырский". Попытка самого Миддендорфа выйти в открытое море и обогнуть Таймырский полуостров закончилась безрезультатно...
Четвертого июля 1878 года из Гётеборга вышел пароход "Вега" под флагом Шведского мореходного общества. Руководитель экспедиции Адольф Эрик Норденшельд поставил перед собой цель выяснить возможности надежного судоходства вдоль северного побережья Евразии от Скандинавии до Берингова пролива. В плане экспедиции он писал, что она должна "в географическом, гидрографическом и естественноисторическом отношении исследовать Северное Ледовитое море к востоку от Енисейского устья, если возможно, до Берингова пролива".
Экспедиция была хорошо по тем временам оснащена и оборудована. Участие русских как в подготовке, так и непосредственно в экспедиции было самым активным. Один из организаторов - сибирский золотопромышленник Сибиряков отправил вместе с "Вегой" пароход "Лена", построенный в Швеции, который должен был следовать до устья Лены и далее в Якутск. До Енисея "Бегу" сопровождали два судна, зафрахтованные Сибиряковым: пароход "Фразер" и парусное судно "Экспресс", задача которых состояла в снабжении "Беги" бункерным углем. Экспедиция Норденшельда проходила в трудных и суровых условиях Севера, но в целом она закончилась благополучно. 24 апреля 1880 года "Вега" возвратилась в Стокгольм,, пройдя после зимовки льды Северного Ледовитого океана, Берингов пролив и далее, обогнув Восточную и Юго-Восточную Азию, через южные моря, Суэцкий канал и Средиземное море она вышла к берегам Швеции.
Об истории освоения и изучения побережья Северного Ледовитого океана мужественными людьми, которые, преодолевая льды, штормы, шаг за шагом продвигались все дальше на север, открывая и нанося на карту новые земли, рассказывают названия морей, заливов, островов, мысов.
Но были ли они первыми в освоении сурового Севера?
С чьих слов записал английский купец Логан в 1612 году, что за рекой Енисеем на восток простирается земля и там имеется река Пясида (Пясина. А. Д.), а за нею другая, называемая Хатангой?..
