Новелла Иванова - Как любят россияне
Я ему очень часто звонила, мы стали большими друзьями, он мне во многом помогал, советовал. На работе, разумеется, никто ничего не знал, все было тайно.
Как-то в один из телефонных звонков я по просила его рассказать о своей жизни. Он ответил: «Я расскажу тебе, но только когда мы будем одни, а по телефону многое не скажешь».
Однажды он пригласил меня к себе в гости. Я чего-то боялась, но дня через три согласилась. Он встретил меня на остановке, и мы пошли к нему. У него двухкомнатная квартира в многоэтажном доме. Зайдя в комнату, он включил телевизор и предложил мне присесть, а сам куда-то вышел ненадолго. Я же с интересом стала изучать обстановку. На стене висел портрет женщины, на серванте также стояла фотография этой же женщины. Комната была обставлена со вкусом. Вскоре вернулся он и предложил поужинать. Я согласилась. Мы выпили хорошего вина за дружбу. После ужина мы пошли к телевизору, сели на диван и сначала о чем-то говорили, потом он обнял меня и поцеловал.
...В этот вечер он хотел овладеть мною, но я боялась поддаться ему, боялась потерять свою невинность, мне было всего 17 лет! Я ему прошептала: «Не надо», и он ответил: «Как скажешь, насильно не стану». В этот вечер он проводил меня до дома и на прощание поцеловал.
На работе все было по-прежнему, никто ничего не знал. Я ему боялась звонить. Почему? Сама не знаю. Но однажды осмелела. Он поднял трубку и сказал: «Я долго ждал твоего звонка…» Мы разговаривали очень долго, в конце он произнес: «Я хочу, чтобы мы снова встретились». Я не знала, что ответить. Я тоже очень хотела этого, но меня одолевал страх. И все же я согласилась.
...В этот вечер почти все было, как и в тот раз, кроме того, он мне рассказал о себе. У него была жена, но она умерла, и он сейчас живет с приемной дочерью. Он много рассказывал, мне не хотелось уходить, но время было позднее. Проводив меня, он поцеловал меня и сказал: «Я привык к тебе, и меня стало все больше тянуть к тебе».
Я и сама чувствовала то же самое, но мне было стыдно в этом признаться. Потом настал такой период, что я перестала ему звонить. На работе я делала так, чтобы не оставаться с ним наедине.
Вскоре я познакомилась с молодым парнем, но мысли о моем друге меня не покидали, я постоянно думала о нем. С парнем я встречалась недолго, но он успел оставить след в моей жизни – я потеряла то, что берегла для одного-единственного. Мы расстались.
После долгого молчания я набрала заветный номер телефона и услышала родной мне голос. Он ничего не спрашивал, он все понял. Мы с ним стали встречаться, но не у него, а на улице, подолгу стояли и разговаривали. Как-то он предложил мне съездить с ним отдохнуть куда-нибудь в лес, на базу отдыха. Я, шутя, согласилась. Он же воспринял все всерьез, все подготовил, а когда я узнала, то неудобно было отказываться. И мы поехали.
...Эти три дня я запомню на всю жизнь. Ни с кем мне не было так хорошо, как с ним. Я чувствовала его, он – меня. Мы понимали друг друга с полуслова. Я его никогда ни о чем не просила, он мне всегда рассказывал сам. И сейчас он мне рассказал о своих женщинах. Знаю, что неприлично рассказывать мужчине о своих женщинах. Но мне было все равно, я знала, что мы никогда не будем вместе, мы всего лишь любовники.
Закончились те три денька, мы уехали. Началась работа, а у него отпуск, он уехал отдыхать. Я пришла на вокзал проводить его. Он обрадовался и сказал, чтобы я не скучала, что эти двадцать два дня пролетят незаметно, и уехал.
Время тянулось очень медленно, и наконец настал день его возвращения. Я встретила его. Мы долго стояли, разговаривали. Я хотела сказать ему, что очень скучала, но не могла. Он понял, что я хочу что-то сказать, и спросил об этом. Я долго молчала, но все же произнесла. Мы с ним встретились, но я чувствовала, что он изменился внутренне. Меня интересовал один только вопрос. Он увидел и прочитал это у меня на лице, но ответа не дал. В тот вечер он попросил, чтобы я ему позвонила в назначенное время. На следующий день я позвонила, но трубку поднял не он, а его приемная дочь, и она, ничего не сказав, опустила трубку. Потом я позвонила через два часа и услышала его голос. На вопрос, чем он занимался два часа назад, он ответил, что убирал дом.
Весь вечер я просидела с мокрыми глазами. Я очень часто думала о нем – и теперь чувствую, что его теряю, но ничего поделать не могу. Он свободный человек, между нами такая разница в возрасте! Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО НИКТО МНЕ НЕ ЗАМЕНИТ ЕГО. Я боялась, что полюблю его, но когда полюбила, стало еще страшней: что будет, когда он оставит меня? Знаю, он годится мне в отцы. Меня многие будут осуждать, но сердцу не прикажешь, кого любить. Я ЕГО ВСЕ РАВНО ЛЮБЛЮ!
Надежда, г. Астрахань
Это был подарок судьбы, но мы это не поняли
Я учительница с 30-летним стажем, у меня двое взрослых детей и внучка. И вот пять лет тому на – зад…
Впрочем, начало этой истории была значительно раньше, когда я только закончила институт. Родители сделали мне по этому случаю подарок: поездку в Москву к родственникам.
Я возвращалась в плацкартном вагоне. Моя полка оказалось нижней, а на верхнюю, надо мной, бросил свой неказистый чемодан худенький, вихрастый очкарик. Заправляя свою постель, взятую вечером у проводницы, он наступил мне на ногу. Это и послужило началом знакомства.
...Алеша уже год работал после института и ехал в свой первый отпуск – к маме. Внешность у него была самая обычная, но он обладал талантом общения. Для меня, сдержанной и застенчивой, он был незаменимым попутчиком: говорил без умолку и очень интересно. Ровно через сутки он уже сошел с поезда. Я провожала его в пустом тамбуре: городишко был маленький, и из нашего вагона никто не выходил. Алеша неожиданно поцеловал меня в щеку, шепнув при этом: «Целую без разрешения», и спрыгнул на гравий (вагон до платформы не дотянул).
Мне было грустно всю дорогу. Уже в самом конце пути я призвала на помощь рассудок, внушив себе, что этот милый, веселый человек никак не может быть героем моего романа.
Вернувшись домой, я рассказала подругам о встрече с Алешей как об интересной, но завершившейся романтической истории. И неожиданно получила от него письмо (адрес я свой ему давала, но абсолютно не верила, что он напишет).
Письмо было написано карандашом красивым, мелким почерком. Алеша уверял, что так и не забыл мои глаза, голос с учительскими нотками, умолял меня ответить..
Удивляясь своей радости, я, однако, ответила сдержан но: пусть не воображает, что я этого только и ждала! Да и ответила, выждав паузу в несколько дней.
И тут же приходит второе его письмо. Он недоумевает по поводу моего молчания, пишет, что отпуск его мрачен. Он сердится, страдает и требует, чтобы я ответила запиской любого содержания.
...Так завязалась наша переписка… Письма его были не только интересными, но и безукоризненно грамотными. Он писал о своей работе на заводе, общественных делах, спорте, новых фильмах. А заканчивал часто так: «Не высыпаюсь, не хватает времени на сон. Но все равно часто вижу тебя во сне, Аня, Анечка, Анюта».
Между тем у меня шла новая жизнь, связанная со школой, новыми коллегами и студенческими друзьями.
Писать в Москву я стала реже, да и оттуда письма приходили не так часто.
Алеша то извинялся за долгое молчание, то звал меня «далеким огоньком» и просил не мучить его – поскорее ответить.
К весне я познакомилась со своим будущим мужем. Алеша был так далеко… Да и что такое – один день знакомства? Я решила написать в Москву письмо. Последнее. Оно получилось длинным, трудным. Я предлагала прекратить переписку – зачем загружать почту? Но где-то между строк оставляла ему крошечную надежду: если он любит меня, он напишет другое письмо.
В глубине души, все понимая рассудком, я все-таки боялась рвать с Алешей. Чем-то держал он меня на таком расстоянии. И когда я шла к почтовому ящику, гордая своей решимостью, я опять вспомнила лицо худенького очкарика, его шепот в тамбуре вагоне: «Целую без разрешения» – и его короткий взгляд снизу.
В тот же день я получила большое письмо от него, полное нежности. И поняла, что случилось непоправимое. В положенное время я вынула из ящика его другое письмо – ответное на мое – со смешанными чувствами страха и надежды. И долго-долго смотрела на тетрадный листок, на верхней строчке которого было написано: «И… получил?..» И больше ничего. Я вспомнила, что в последнем большом письме он спрашивал с тревогой: «Так я скоро получу от тебя письмо, мой „огонек“?»
Всю жизнь я мучилась этой короткой фразой «И… получил?…». Что в ней – упрек? Разочарование? Боль или презрение?
Все его письма я бережно хранила (они и теперь целы), и один раз в год, во время длинного учительского отпуска, я усаживалась за уборку письменного стола, перебирала разные реликвии и перечитывала Алешины письма. И грустила, и радовалась. И снова смотрела на фотографию – не очень удачную – вихрастого мальчика. И снова была молодой… А пять лет назад, по традиции возвращаясь в молодость, я вдруг возмутилась несправедливостью судьбы: где-то жил не забывший былое человек, почти чужой и чем-то очень близкий, а я совсем ничего не знаю о нем.