Маша Трауб - О чем говорят младенцы
– Я не помню, – призналась мама. – Или из детского садика, или из института. Но он говорит, что Ваня разбился.
Папа присел на пол и обхватил голову руками.
– Ничего не понимаю, – сказал он.
– Я тоже.
– А кто такой Ваня?
– Не знаю, – выдохнула мама.
– Родители! Вы совсем с ума сошли? Может, хватит устраивать сцены ревности? – сказал Вася, – Ваня – это мой брат, а Вадик – его лучший друг.
– Ой, – сказал папа.
– Мамочки, – простонала мама, схватила ключи от машины и убежала.
Ванька на велосипеде пытался перепрыгнуть через ступеньки и приземлился лицом в асфальт. Когда мама его увидела, то чуть не выпила перекись водорода, которую достала из аптечки. Ваня был весь в крови.
– Привет, – сказала мама Вадику. – Никогда мне больше не звони.
– Хорошо, – покорно согласился Вадик.
Пока мама везла сына в травмпункт, папа ей без конца звонил и кричал в телефон, что Ване нужно оторвать голову за безответственное поведение, что я отказываюсь есть и кидаюсь тарелкой, а Вася не хочет делать английский без мамы и жаждет подробностей о происшествии. А еще про то, что покоя никогда не будет с этими детьми и он скоро сам сляжет с какой-нибудь невралгией.
– Мальчика моего посмотрите? – забежала мама к врачу.
– Заводите. Сколько ребенку лет? – спросила медсестра.
– Двадцать четыре, – ответила мама.
Ваня зашел в кабинет, постанывая, охая и чуть не плача.
– Избили? Из-за девушки? – с надеждой спросила медсестра.
– На велике катался, – промямлил разбитым ртом Ваня.
Мама с Ваней сидели в коридоре и ждали рентген. Рядом на лавочке сидел мальчик лет восьми. Тоже с разбитым лицом.
– Подрался? – спросил мальчик Ваню.
– Не-а, на велике катался, – ответил он.
– А я подрался. Из-за девочки. С другом, – вздохнул мальчик. – Понимаешь, я ее с первого класса люблю, а он только в этом году влюбился. А как ты на велике разбился?
– Прыгал через ступеньки.
– Зачем? – удивился мальчик.
– Просто так. У меня вообще-то нос, может быть, сломан. – Ванька начал раздражаться, что его никто не жалеет и не считает крутым.
– А я руку два раза ломал, – пожал плечами мальчик. – Один раз в детском саду, это не считается, а второй – в первом классе. Реально круто было – я левой рукой писал. А чё ты у врача орал?
– Больно же! – Ванька почти кричал. – Зеленкой! Еще и бинт отрывали! Почти с мясом!
– Да ладно тебе. Подумаешь, зеленка. Меня, знаешь, сколько раз зеленкой мазали! Раз тысячу. А ты из-за девочки дрался?
– Нет! Слушай, помолчи, а?
– Когда говоришь, то не так больно. Мне бабушка всегда так советует. Я тебе помочь хотел, – обиделся мальчик.
Из рентгеновского кабинета вышла медсестра со снимком.
– Сломан? – с надеждой спросил Ванька.
– У тебя нет. Трещина, – ответила медсестра. – А у тебя сломан, – сказала она мальчику. – Не волнуйся, до свадьбы заживет, девушки будут любить.
– Это самое главное, – серьезно отозвался мальчик. – А ты это, как маленький, в следующий раз шлем надевай, и вообще ты уже взрослый, чтобы на велике по ступенькам прыгать.
Ванька еле удержался, чтобы не съездить ему по носу.
– Скажи мне честно, ты из-за девушки подрался? – спросил Вася брата, когда его увидел.
– Нет! С велосипеда упал! Что у вас, у мелюзги, одни девушки на уме? Не может человек просто на велосипеде покататься в субботний вечер? – возмутился Ваня.
– В твоем возрасте это странно, – сказал спокойно Вася. – Тебе как раз с девушкой нужно быть. А в моем возрасте можно еще на велосипеде кататься. Мама тебя ругала?
– Нет. Дула, когда меня мазали зеленкой.
– Везет. А меня бы убила. Ты теперь дома будешь сидеть?
– Да.
– Везет! А очень больно падать?
– Очень. Даже не думай повторять. Мама тебя убьет.
– Это меня и останавливает...
– Как вы? – звонит и спрашивает папа.
– Нормально вроде бы, – отвечает мама осторожно.
Она почему-то уверена, что если действительно все нормально, то это ненадолго. И тишина в доме не к добру. И спокойные дети – к неприятностям. И если слишком все хорошо – тоже плохой знак.
Мама сидела на диване и делала вид, что не спит. Я зашла за занавеску. Мне нравится стоять за занавеской и думать. Интересно, когда тебя никто не видит, а ты всех видишь. А потом пришел Вася и начал со мной играть – заматывать в занавеску и разматывать.
– Я пять минуточек посплю. – Мама укрылась с головой пледом. – Всего пять минуточек.
Я была не виновата. Это все Вася. Мама проснулась от дикого грохота.
– Доигрались, – произнес Вася.
Я лежала на полу завернутая в занавеску, как в кокон. Даже рукой не могла двинуть.
– Где Сима? – ахнула мама.
– Где-то там, – показал Вася пальцем.
На полу лежала гора из занавесок, сверху карниз. Мы играли, я наступила на занавеску, Вася потянул – и все... То есть я лежала в самом низу, завернутая в тюль, а сверху на мне лежали тяжелые портьеры. Мама кинулась вытаскивать меня из-под завала.
– Сима, я же тебе говорил, стой спокойно, – сказал Вася.
Мама размотала меня из тюля и с тоской посмотрела на карниз.
– Может, пусть так остается? – предложил Вася.
Мама встала на подлокотник дивана и попыталась приладить карниз на место. Вася держал молоток. Я тянула на себя тюль и занавески, потому что мне очень понравилась такая игра.
– Вася, дай ей что-нибудь! – попросила мама.
Вася дал мне первое, что пришло ему в голову, – молоток.
– Вася, забери у нее молоток! – опять закричала мама.
– То дай, то забери... – буркнул Вася.
С папой я всегда ною и капризничаю.
– Что? Что ты хочешь? – кричит папа, у которого разрывается сердце от моих криков.
– Уйди куда-нибудь, – просит его мама, – она от тебя не отлипнет.
Папа прячется по всей квартире, стараясь не шуметь. Скрывается то в ванной, то на кухне. А когда случайно что-нибудь роняет, то вжимается в стену.
– Что ты орешь? – спрашивает меня Вася. – Это мне орать нужно. Я из-за тебя даже фильм не могу посмотреть и математику под крики вынужден делать. Ночью я уже привык, не просыпаюсь, но ты хоть днем можешь не ныть?
Я тут же замолкаю.
Но если покричать подольше, то папа возьмет на прогулку все, что мне будет нужно, – коляску для меня, коляску для куклы, санки, мячик, две лопатки, пакет с едой для птиц, игрушку, две пары запасных перчаток. И будет все это за мной носить.
Мама собиралась на важное торжественное мероприятие. Поскольку она давно нигде не была, то очень хотела быть красивой. Она металась по дому от одного зеркала к другому, уже в вечернем платье, и подбирала то украшения, то сумочку.
Больше всего она себе нравилась в том зеркале, которое было у Васи в шкафу.
– Мама, ты в разных сережках, – повернулся к ней, оторвавшись от журнала, Вася.
– Я выбираю, какие лучше, – хмурясь, ответила мама. – Мне и те и другие нравятся.
– Тогда иди в обеих.
Мама убежала и вернулась опять к его зеркалу.
– Ты в курсе, что в разных сапогах? – спросил Вася.
– Да, какой больше подходит?
– Не знаю. Левый.
– Почему левый? – нахмурилась мама.
– Тогда правый, – ответил Вася.
Мама убежала, но через несколько минут опять стояла перед зеркалом.
– Ты уйдешь сегодня или нет? – буркнул Вася.
Он рассчитывал поиграть на компьютере и спокойно посидеть «Вконтакте».
– Я думаю, может, все-таки другое платье? – спросила свое отражение в зеркале мама.
– Нет! – почти закричал Вася. – Иди в этом! А то опять начнется все сначала – сережки, сапоги...
– Да, тогда я опоздаю... – согласилась мама. – А может, палантин?
– Это добром не кончится... Мама, иди, а? Лучше там погуляешь, проветришься... – посоветовал Вася.
Мама оделась и села в прихожей ждать такси. Она, когда нервничает, делает странные вещи. Может пойти полы помыть в общей прихожей. Может начать пришивать пуговицу, которая лежала оторванная несколько месяцев. Так было и в этот раз. Мама решила почистить Васины ботинки. Взяла щетку, крем... Почистила, даже не заляпав платье. Такси все не ехало. Тогда мама взяла спрей для обуви – от воды и грязи – и побрызгала на ботинки. Тут наконец зазвонил телефон – машина приехала. Мама заметалась по квартире. Оказалось, она забыла про духи и, скинув сапоги, побежала в ванную. А когда бежала назад, поскользнулась на паркете. Прямо на вычищенные ботинки. Спрей для обуви был бесцветный. Видимо, он попал на паркет, отчего тот стал скользкий, как лед. Мама упала сильно. На спину. Как в кино, когда ноги взлетают выше головы.
– Ой, – сказала она, попытавшись встать.
– Я так и знал, – заметил прибежавший на звук Вася.
– Нога. Болит, – сказала мама.
– Ходить можешь? – спросил Вася с надеждой. Он все еще не мог расстаться с мечтой поиграть спокойно на компьютере.
– Не знаю, – чуть не плача, сказала мама.
– Попробуй, – потребовал Вася.
Мама встала, держась за тумбочку, и застонала.
