Андрей Ильин - Школа выживания в условиях экономического кризиса
И когда вы научитесь на все смотреть реальными глазами и правильно оценивать поступки и жертвы близких вам людей, вы станете жить с ними в мире и согласии.
Что и является главной целью жизни любого нормального человека. Потому что деньги вторичны. А отношения первичны! Не верите? Тогда представьте, что вам за просто так вручат сто миллионов долларов. Но за это на всю оставшуюся жизнь запрут в камеру-одиночку. Ну что, согласны вы? Нужны вам эти деньги? Или вы предпочтете бедность, но среди близких вам людей?
Тогда думайте, прежде чем давать волю своим чувствам. Или прежде чем “продавать” за финансовое благополучие любимых людей. Постарайтесь не растратить главный ваш капитал — ваших близких. И вспоминайте не Мавроди, а Иисуса, который сделал очень правильный выбор. В сторону всеобщей любви, а не общественной ненависти.
О конкретных приемах психологической стабилизации и способах урегулирования межличностных конфликтов я здесь решил не рассказывать. На этот случай существует множество популярной околопсихологической литературы. Моей задачей было настроить впавших в раздражение людей на мир. Который лучше доброй ссоры.
Последний пункт главы, посвященной жизни в условиях социальной дестабилизации, будет посвящен беженцам, которые представляются мне квинтэссенцией социального бедствия.
БЕЖЕНЦЫ
Это люди, которые разом лишились всего — работы, дома, вещей, медицинского обслуживания, средств к существованию, нередко своих близких и даже надежд на завтрашний день.
Что можно сделать в этом экстремальном случае? Честно говоря, не много. Причем результат этого “не многого” во многом зависит от везения. От того, какие документы остались целыми, а какие были утеряны в момент бегства, от того, с каким чиновником беженцу пришлось столкнуться, какую сумму удалось с собой вывезти и пр. Я не являюсь специалистом по миграционным вопросам и попытаюсь подойти к данной проблеме с чисто житейских позиций. Что бы сделал лично я, вдруг оказавшись за пределами места, где я жил?
В первую очередь не сидел бы там до последнего. До момента, когда укажут на дверь. Во-вторых, надеясь на лучшее, готовился бы к худшему. К самому худшему. К тому, что меня будут называть оккупантом, увольнять с работы, заставлять учить язык, на котором даже коренное население изъясняется с грехом пополам, бросать мне в окна кирпичи и бутылки с зажигательной смесью, бить смертным боем и, наконец, расстреливать возле порога собственного дома. Обязательно бы готовился! Потому что знаю, что в процессе социального переустройства общества, когда рубят десятилетиями складывавшиеся устои, из-под топоров во все стороны разлетаются щепки. Мы с вами. Разлетаются наши судьбы.
Еще до того как зазвучат угрозы, я попытался бы спрогнозировать развитие событий. Что не так трудно, как кажется. Довольно лишь отсмотреть исторические аналоги, чтобы догадаться, какие будут приняты законы и постановления, какие события могут произойти дальше.
Поняв, что ничего доброго ждать не приходится, я бы написал все тем же на все случаи жизни знакомым людям. Поднял бы все старые записные книжки и конверты с адресами. И книжки и конверты своих родителей. И поставил на карте своей ставшей заграницей Родины звездочки, соответствующие всем этим найденным адресам. И в каждый написал бы письмо. Не про погоду и свою удачливую жизнь, а про свое тяжелое положение. И про любовь к Родине. Несколько раз написал бы, прося ответить в любом, даже если они меня не вспомнили, случае.
Кто-то бы ответил. Таким образом я бы получил несколько точек возможной натурализации. Где мне может помочь хоть кто-то.
Затем, после двух-трех писем ни о чем, я послал бы им интересующие меня как потенциального эмигранта вопросы. Насчет климата, цен на жилье, работы, ссуд, детских садов, школ, цен на товары и отношения населения и в особенности властей к незваным гостям.
Вполне возможно, что из двадцати адресатов кто-то один ответил бы мне — приезжай. Поможем чем можем. Тем более что один дядька работает в иммиграционной службе, другой на заводе директором, куда тебя с удовольствием примет, а еще пара родственников в банке, где тебе выдадут ссуду на строительство жилья.
Впрочем, допускаю, что такое письмо я бы не получил. Но какое-то все равно бы получил! Хоть с какой-то полезной для меня информацией.
И еще бы я каждодневно отсматривал средства массовой информации. И выписывал адреса областей, районов и городов, приглашающих к себе эмигрантов. И писал бы туда письма. Чтобы иметь представление о том, какой прием меня там ожидает.
И еще внимательно изучал бы миграционное законодательство. Причем двух стран — той, откуда меня могут “уехать”, и той, куда я собираюсь приехать.
И еще водил бы дружбу с представителями власти и силовых структур страны пребывания. Чтобы заранее знать о тенденциях развития событий. Говоря простым языком, “держал бы нос по ветру”.
И между делом распродавал бы имущество и в каждую командировку, отпуск или иной выезд с территории уже почти неродного мне государства оставлял бы в государстве, куда стремлюсь, некоторые суммы. У родственников, на счетах банков или, переведя в доллары, просто закапывал бы в землю в укромном месте. Потому что распродавать вещи, когда под ногами станет горячо, будет поздно, дай бог единственные, надетые на ноги штиблеты унести. А если все образуется, отложенные деньги будет нетрудно превратить снова в вещи.
И вполне вероятно, я бы обменял большую квартиру на меньшую, чтобы опять-таки выручить деньги. И делал бы я это заранее, до того, как цены упадут.
Кроме того, обязательно обучался бы профессиям, предположительно полезным в месте нового жительства. Налаживал бы полезные по линии производства и бизнеса связи. Попробовал бы заранее переправить родственникам детей. Развил бы бешеную деятельность по обмену квартиры — “большей площади в этом государстве на меньшую в соседнем”.
Короче, со сложенными руками не сидел бы. И потому, глядишь, моя эмиграция прошла бы гладко, с наименьшими материальными и моральными потерями.
А если нет? Если бы мне пришлось уходить в чем есть?
Тогда я опять-таки попытался бы опереться на родственников и знакомых. А если таковых нет, на различные фонды и общественные организации, поддерживающие оказавшихся без средств к существованию эмигрантов.
Причем обязательно бы старался “прилепиться” к себе подобным эмигрантам, имеющим юридическое образование. Задружился бы с ними и везде с ними ходил. Потому что человек, сведущий в законах, — это очень большой человек и на его горбу очень запросто можно въехать в рай. Или хотя бы научиться защищать свои интересы, опираясь на закон.
И что еще точно, я бы не ринулся в столицу и другие крупные города, где таких, как я, — пруд пруди. А отправился бы куда-нибудь в глубинку, где я был бы единственный и неповторимый. И оттого всем интересный. И вызывающий желание быть чем-то полезным. И лишь потом, натурализовавшись, а главное, получив новый паспорт, начал бы поиск более легкой жизни. И даже, может быть, поехал бы в Москву. Но уже не как безродный космополит, а как. гражданин России.
Если кто-то посчитает, что я опоздал со своими советами, что все, кто хотел вернуться в Россию, уже вернулись, пусть внимательней познакомится с местными географическими и политическими картами и составом населения места своего постоянного жительства.
Может, это одна из национальных территорий? Которая давно и упорно желает отделиться? И так же давно и упорно не любит представителей некоренной национальности? И будет желать и не любить их все больше, от чего вам сильно захочется оттуда уехать.
И кто может гарантировать, что новый правитель нашей страны не попытается прийти к власти путем развала России и раздачи суверенитетов по уже однажды апробированной формуле “кто сколько сможет унести”. И тогда каждый из нас совершенно неожиданным образом может оказаться за границей.
Лично я считаю, что, как говаривал зачинатель перестройки, “процесс уже пошел”. Потому что беженцы бегут уже не только из-за границы, но и с наших, российских территорий. И, между прочим, не первый год бегут.
А раз первый поток внутренних беженцев забросил на плечи узлы с вещами, значит, все мои советы не так уж абстрактны.
И значит, я буду готовиться к действию. На всякий случай, исходя из того, что лучше хочется, но лучше не бывает. И может, еще и буду действовать. Если политика деления и отпочковывания будет продолжаться. И если мы не дорастем до более высокоорганизованных форм жизни. Которые в отличие от самых простейших одноклеточных множатся не делением.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Здравоохранение в период смутного времени, или На врача надейся, но сам не плошай
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ
Любая дестабилизация общества неизбежно бьет по здоровью его населения. Косвенно — падением уровня жизни, способствующим развитию заболеваний. И впрямую — ухудшением медицинского обслуживания. Что мы сегодня и наблюдаем. В поликлинику без страхового полиса не придешь? Лишний анализ не выпросишь без того, чтобы не услышать, что за каждый каприз больного поликлинике надо платить. Бесплатное лекарство не выпишешь и даже, лежа в больнице, не всегда то, которое прописано, получишь. За ультразвуковое обследование заплатишь кровными, и за глотание фиброскопа тоже, и за все остальное, что раньше было совершенно бесплатно. В центральных лечебных учреждениях; как раньше, задарма не обслужишься — хоть умри. Что приехавшие туда за помощью — иногородние пациенты в массовом порядке и делают.
