Наталья Чернышенко - 7 секретов личного счастья. Советы преуспевающей свахи
«На следующий день дневной поезд увезет меня навсегда из этого милого города. Придет ли Владимир Николаевич проводить меня или нет»? – думала я, сидя за праздничным столом и делая вид, что мне совсем безразличен красавчик-декан напротив.
За час до отправления моего поезда на перроне вокзала собрались многие сокурсники, у них тоже были дневные поезда, и там царило настоящее веселье. Все радовались возвращению домой с долгожданными институтскими дипломами, только одной мне диплом действовал на нервы, он разлучал меня с любимым. За полчаса до прибытия поезда появился Владимир Николаевич. Бывший наш декан со всеми поздоровался и отозвал меня в сторону.
– Танюшка, я привык к тебе и не смогу без тебя. Если тебя не пугает двадцатилетняя разница в возрасте, выходи за меня замуж.
Не могу сказать, что я обрадовалась его признанию. Возможно, оно прозвучали с большим опозданием, а возможно сказалась бессонная ночь, головная боль после огромного количества выпитого шампанского или еще какая-то не существенная девичья причуда.
Я побоялась заглянуть в его бездонные голубые глаза и, потупив взгляд, ответила:
– Дело не в разнице лет, я всегда в душе останусь робкой студенткой, с благоговением смотрящей на тебя, своего строго бескомпромиссного преподавателя. Мы разного уровня люди и за четыре года наших встреч ты не попытался доказать обратное.
– Я это предчувствовал, – грустно сказал Владимир Николаевич, развернулся и ушел с перрона.
У меня не было время его догонять, да и чтобы я сказала своим строгим родителям.
Татьяна Николаевна так и не написала ни единого слова в анкете, вместо букв на листке появились крупные капли слез. Она оплакивала свое прошлое, далеко ушедшее прошлое, но ничуть не забытое.
– Извините, Наталья Ивановна, воспоминания нахлынули. Можно я приду к вам завтра с утра?
– Приходите, и мы продолжим разговор.
На следующее утро, подходя к офису, я увидела поджидающую меня Татьяну Николаевну. Женщина была в другом платье, которое еще больше подчеркивало ее красивую фигуру.
«И это в сорок семь лет, а какой красавицей она была в двадцать?» – промелькнуло в моей голове.
Пышные вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы молодили женщину, этому способствовала и естественная свежесть лица. Профессионально подобранная и, по всей видимости, дорогая косметика делала свое дело, она подчеркивала красоту крупных карих глаз и пышность губ.
Мы зашли в офис, на этот раз я анкету не подала, так как чувствовало мое сердце, что еще многое хочет рассказать Татьяна Николаевна прежде, чем понадобится ей бумага и ручка. Только поделившись воспоминаниями и простив всех виновных в ее бедах, она будет готова к переменам в своей жизни.
– На чем я вчера остановилась? Ах, да. – Она извиняющим взглядом посмотрела на меня. – Так уж, наверное, должно было случиться, что тем же летом, через месяц после расставания, приехавший в командировку в наш город Владимир Николаевич не застал меня на работе. Я отдыхала в Крыму. Больше мы с ним не виделись.
По направлению я попала на один из хлебозаводов города, где не спешила заводить знакомств. Да и родители, волнуясь за меня, предпочитали, чтобы в вечернее время я находилась дома, а не где-то в центре города на танцульках.
В тот период открывались мелкие частные пекарни и небольшие кондитерские цеха. Как-то меня, двадцатипятилетнюю девушку, и мою коллегу, Нину Ивановну, управление завода послало на совместную, с контролирующими органами города, проверку. Собрали нас в субботу в 9.00 в одном из кабинетов государственной торговой инспекции. Представителей со всех приглашенных организаций набралось более тридцать человек. При формировании групп я попала под начало высокого интересного, сорокалетнего мужчины, проводящего это мероприятие. Как выяснилось позже, он занимал приличную должность в управлении внутренних дел и звали его Виктором Андреевичем. На протяжении всей проверки он не сводил с меня глаз, и видно было, что происходящее вокруг событие меньше всего интересовали его. К концу обследования небольшого частного предприятия, когда осталось только подписать акт о результатах проверки, Виктор Андреевич попросил меня зайти на следующий день к нему на работу и рассказал, как найти его кабинет. О причине приглашения я сразу догадалась и сильно занервничала.
«Почему мне опять попался мужчина, с которым будет трудно отстаивать свою точку зрения?»
Утром, зайдя в кабинет Виктора Андреевича, я услышала слова признания в любви с первого взгляда. Что можно было ответить этому красавцу в погонах? Да он и не ждал ответа. Виктор Андреевич был человеком властным, характерным, самолюбивым, но ко мне относился хорошо. Первое время мы встречались, как школьники, только общались, чтобы хорошо узнать друг друга и больше ничего. Он не торопил со встречами в интимной обстановке, хотел, чтобы я к нему привыкла и, наверное, полюбила. Виктору Андреевичу нравилось во мне все – веселый уступчивый характер, частый заразительный смех, умение модно и со вкусом одеваться, длинные каштановые волосы, губы бантиком и карие выразительные глаза. Особое восхищение было отдано фигуре, какую, как он выражался, еще надо поискать.
За долгие десять лет наших отношений я всегда чувствовала себя защищенной, необходимой и, что там скрывать, любимой. Мне было с ним легко и уютно, я не боялась жизни в любых ее проявлениях, так как знала, что Виктор Андреевич всегда поможет, выручит, защитит.
А теперь признаюсь я вам, что было одно обстоятельство, которое отравляло мою жизнь – его супружество. Человеком он был не свободным, и в семье его держали, по собственным признаниям, только две любимые дочери.
Наши периодические встречи назначал Виктор Андреевич, заранее выбирая место и время. Мы часто с его друзьями выезжали на природу, причем в любое время года. Мужчины любили побаловаться хорошим шашлыком, ухой, юшкой из баранины. Когда собирались большие компании, некоторые из мужчин хвастались своими подругами, считая их самыми лучшими, но мой друг никогда не выставлял меня напоказ, тем не менее, я знала, что Виктор Андреевич мной гордится и по-своему любит. Бывало, разозлившись на прихотливых девиц, он ставил меня им в пример:
– Вы слышали, чтобы когда-нибудь Татьяна капризничала: буду, не буду, хочу, не хочу. С жиру, сучки, беситесь!
Меня всегда забавляло, что женщины его боялись, даже мои подруги удивлялись, как я нахожу с ним общий язык. Припоминаю случай, когда один из его сослуживцев стал оказывать мне знаки внимания. Таким разъяренным и злым, как в тот вечер, я Виктора Андреевича никогда больше не видела, как и не видела больше того сослуживца.
В летнее время, когда Виктор Андреевич не мог взять отпуск и отдохнуть со мной возле моря, он отправлял меня одну, вручая путевку в хороший пансионат, и обязательно договаривался о том, чтобы меня отвезли туда, а затем забрали обратно. На протяжении этих долгих лет Виктор Андреевич поспособствовал тому, чтобы мне, как молодому специалисту, предоставили отдельную однокомнатную квартиру в центре города, и помог продвинуться по служебной лестнице. С его помощью я стала начальником огромного кондитерского цеха.
Я скучала по нему, когда долго не видела. При желании просто услышать его голос, напомнить о себе, я набирала номер его служебного телефона, и, помолчав несколько секунд в трубку, клала ее. Он догадывался, что это я и сразу перезванивал. Порой Виктор Андреевич уезжал по делам службы или на отдых с семьей, и я начинала сильно тосковать. Как все одинокие люди, общаясь в основном на работе, я перестала любить выходные и праздничные дни. Редкие встречи с подругами, такими, как и я, невезучие в личной жизни, не скрашивали общей картины одиночества.
Я стала ловить себя на мысли, что в этом человеке заключается вся моя жизнь, что без него чувствую себя маленьким брошенным ребенком, до которого никому нет дела. Конечно, я понимала, что так нельзя поступать со своей жизнью, когда радость, счастье и даже настроение зависят лишь от одного человека, да еще чужого мужа, но ничего не могла с собой поделать. Бывали случаи, что обещанная им встреча не могла состояться. Это были самые тяжелые испытания для меня. Я начинала плакать, жалеть себя, ничего не хотела делать, кроме одного: узнать, когда снова увижусь с ним. Неизвестная перспектива нашей новой встречи расстраивала меня, намного больше, чем само несостоявшееся свидание. В тот период не ладилась работа ни дома, ни на службе, все валилось из рук.
Я порой казалась себе заводной куклой, которая в присутствии хозяина исправно работала, но стоило ему отлучится, и она ломалась без всякой на то причины. О починке куклы не могло быть и речи, ну вот появлялся хозяин, и скверная игрушка снова работала, как часики, не требуя никакого ремонта.
Моя подруга Светлана, к тому времени имевшая двоих мальчуганов, советовала родить от Виктора Андреевича и этим навсегда привязать его к себе, но, будучи принципиальной в отношении сохранности чужой семи, я отказалась от такого скверного поступка и завела лишь кошку Машку, чтобы вечерами перед сном было с кем общаться. Зная всегда, что в семье Виктора Андреевича давно не ладиться, я все равно уважала его жену, родившей ему двух дочерей. При своей порядочности, а возможно это была совсем не порядочность, а трусливость, я не претендовала на роль супруги Виктора Андреевича, а просто хотела обычной взаимности от человека, которого любила. Со временем меня стали посещать недобрые мысли о безнадежности наших отношений и появилась навязчивая идея найти себе свободного, не связанного узами брака, мужчину, выйти замуж и родить детей. Поводом к таким размышлениям послужило мое наступившее на пятки тридцати пятилетие. Своими мыслями я поделилась с Виктором Андреевичем и была искренне изумлена, когда он, немного помолчав, сказал:
