Юлия Рублева - Девочка и пустыня
5) Вы признались себе в том, что свободны воплотить в жизнь свои самые смелые и заветные мечты. И даже начали их воплощение.
А теперь о двух важных вещах. Одной мелкой, одной крупной.
Сначала о крупной.
Не берите всю вину за ваш развод на себя. Не валите ее на мужа. Это ответственность пополам. Ваш разрыв – ваш обоюдный урок. Обоюдный. А не только ваш. И не только его.
А теперь о мелкой.
Девушки, следите за голосом. Многих из вас в это время невозможно слушать по телефону. Голос подавленный, просящий, тусклый. Моя подруга говорит – «как из задницы».
Вы можете быть грустными, всхлипывать или орать, но никогда – НИКОГДА – не должно быть заискивающих, неуверенных ноток.
Вам поможет пение. В ванной, в кухне, в машине, на даче, когда никто не слышит, не просто пойте, а ОЧЕНЬ громко пойте все, что вам взбредет в голову. Я помню, когда не могла возразить мужу, пела потом, очень громко, от злости, «Лесной олень». Кот бежал и прятался под диван, дочка испуганно спрашивала, что случилось. «Где сосны рвуууутся в небо!!» – орала я и грозила кулаком сама себе. За заикание и неуверенное: «Ты сегодня приедешь?».
Глава 13
Моя вторая свадьба
Примерно через год после нашего расставания, спустя несколько недель после того, как я попросила у него передышку, совершенно внезапно, сюрпризом, муж сделал мне предложение руки и сердца. Он обставил все очень красиво – прислал свидетелей с нашей первой свадьбы, с цветами, заказал столик в ресторане, пригласил гостей и купил платиновые обручальные кольца. Я была в черном – так как просто собиралась сходить с ним в ресторан и не знала, во что это выльется.
В это время я уже на все наплевала и просто плыла по течению – настроившись на то, что пусть все будет как будет. От того времени вспоминается какая-то эмоциональная усталость: я просто не могла больше думать и беспокоиться ни о чем, не могла больше ждать его назад и перестала представлять себе, как все будет, если все вернется. Это называется словом «отпустить», и это действие у меня не получается толком никогда, пока я действительно не устану и не махну на все рукой.
Так вот, у нас состоялась очень смешная и забавная свадьба. Мы проснулись на следующее утро после «свадьбы», посмотрели друг на друга и захохотали. В соседней комнате в странных позах спали пьяные гости, которые зачем-то приперлись вместе с нами из ресторана. Мы встали, оделись, выгнали гостей и поехали на машине к нашим родителям, чтобы оповестить их о счастливом, хоть и достаточно легкомысленном воссоединении.
Потекла наша семейная жизнь. Наступил новый год. Я училась, работала за компом, мурлыкала и стала почти безмятежной.
И вы никогда не поверите – что я делала иногда по ночам, сидя над редактурой очередного текста.
Я тосковала по тем временам, когда осталась одна и во мне стремительно шли колоссальные изменения. Когда все ночи были мои, когда я знакомилась сама с собой, делала открытия о себе и своей жизни, и главное – чувствовала, как я все преодолеваю.
ПреодолениеЗнаете, когда топчешься на одном месте, и конца края этому не видно, и ты не можешь с чем-то справиться, и чувствуешь себя бессильной и беспомощной, и в какой-то момент – у меня всегда это происходит внезапно, – ты встаешь с утра и чувствуешь, что все изменилось, прежде всего в тебе самой, и ты уже по-другому способна на это все взглянуть, – вот тогда ты понимаешь, что поднялась еще на одну ступеньку.
Когда над тобой висят грозные бытовые и финансовые проблемы и ты плачешь по ночам от усталости и ответственности, а потом встаешь и что-то делаешь, и все сдвигается с мертвой точки, – тогда ты чувствуешь свою силу.
Когда ты, словно выныривая из темной одинокой глубины, идешь на улицу, одна, через силу одевшись и накрасившись, и тебе на улице какая-то женщина просто дарит цветок – «вы такая красивая и яркая», – ты чувствуешь, как прекрасны на самом деле этот мир и твоя жизнь.
Я прошла испытание на любовь к собственной жизни. Жизни с утраченным смыслом. Я научилась жить сначала пятиминутками, потом – часами, потом – днями, радость или боль которых мне не с кем было разделить.
Я научилась с благодарностью принимать банальнейшие вещи – и на первом месте в этом списке у меня теперь стоит солнечная погода, которую поначалу я так боялась.
Я научилась – и не утратила этого умения до сих пор – очень остро чувствовать себя живой и настоящей.
И научилась я всему этому одна, без своего спутника, и в нашем «втором» браке меня не покидало ощущение, что я держу при себе какую-то тайну, тайну сговора с самой собой.
Я не смогу вам сейчас выразить, в чем эта тайна заключается. В том, что во мне так много любви? Просто любви как состояния? Много чувственности и смелости, которые я мало кому показываю? Женственности? Какого-то непонятного ощущения волшебства, тайной чудесной подложки, скрытой под обыденностью?
Тогда я впервые стала учиться доверять своей жизни. И своей судьбе. Я словно бы заглянула за кулисы – и обнаружила, что мир не кончается нигде.
Я боялась, боялась, что утрачу это чудесное умение быть счастливой ни от чего, и помню, как по ночам смотрела на свои руки – худые, красивые, с небольшим сверкающим бриллиантом на пальце, и клялась себе, что не буду забывать все, чему я научилась за время своего одиночества. Я боялась сытости и монотонности, слишком благополучного, безмятежного, сонного существования – и правильно делала. Я скучала по тому огню, которым горела этот одинокий год, и боялась, что он потухнет.
* * *Поначалу мы не обсуждали наши отношения, и я ни в чем его не упрекала. За год нашего расставания было достаточно разговоров обо всем этом. Я чутко следила за тем, что происходит, и прежде всего – хорошо мне или нет.
С одной стороны, мне было чертовски хорошо. Меня снова пригрели и спрятали на могучей мужской груди, обо мне заботились, я приходила вечером домой и остро ощущала удовольствие оттого, что я вижу его машину. Она вновь стояла возле нашего подъезда, и окна светились, и меня ждали. Я вспоминаю, как во время защиты второго диплома, когда я была едва жива от усталости и недосыпа, муж будил меня ласково по утрам и на столе уже стоял приготовленный им завтрак.
С другой стороны, моя жизнь за время его отсутствия достаточно изменилась. Я фанатично училась и много работала, завела множество новых знакомств – в общем, я была уже не той, что раньше. И появилась дистанция.
Если мне казалось, будто что-то идет не так и мне снова может быть больно, я моментально замыкалась в себе и отходила на прежние позиции. Как Гобсек, перебирая свои сокровища, я перечисляла – я теперь умею быть одна, у меня любимое дело, я красивая, я нравлюсь мужчинам, я ничего не боюсь.
Но я боялась.
Как собака, которую долго били током, я шарахалась от двух тем в нашей новой совместной жизни – его измен и его ухода.
Я ему больше не доверяла. И предупредила, что не нужно отключать телефон, когда приходишь домой поздно, – потому что я сразу буду думать всякую ерунду. Иными словами, я по кругу вернулась к тому, от чего пыталась уйти, – к контролю.
Если не было контроля над поведением другого человека, я чувствовала себя в опасности. Да, это было так. Я снова боялась обмана.
И было еще кое-что. Это началось не сразу, я не помню точно когда, и тут можно только печально констатировать факт. Он вновь начал угрожать уходом. Если его что-то не устраивало и мы ссорились, он менялся в лице и говорил: «Тогда я уйду».
И я затыкалась.
Я теперь понимаю, что мы оба были глупы и беспомощны. Мы не умели сотрудничать. Мы не умели договариваться – как договариваются, например, бизнес-партнеры – спокойно и без эмоций. О форсмажорах, о желательном поведении. Мы не умели идти на компромиссы.
Мы не верили друг в друга. Мы не верили в то, что другой готов измениться ради близкого человека. Мы были готовы терпеть до последнего, а потом сразу рвать.
Я пишу, а сама очень волнуюсь, потому что только сейчас, спустя несколько лет, я учусь сначала говорить, спокойно и свободно, что мне нужно и что – нет, а потом уже ждать чего-то от человека.
Но тогда, в своем браке, мы совершали поочередно все типичные ошибки многих пар.
Тогда, во время описываемых событий, я заранее придумала себе, что, если что-то ему скажу, все равно ничего не изменится. Да и события по значимости были такими, что, начав речь, я сбивалась и заикалась, начинала грозить и упрекать.
Да, спустя полгода после нашей второй свадьбы мы вновь ссорились. Я с ужасом стала понимать, что это, кажется, не тот человек, который мне нужен. Но я не хотела себе в этом признаваться. Каким должен быть «тот» – я тоже не задумывалась.
Что мне делать с собственным ощущением утраты безопасности, контроля, доверия – я не знала. На психотерапии я вызубрила, что мы можем контролировать себя, но никак не другого. Практически же мое самоощущение зависело только от одного – сделает ли он что-то, что причинит мне боль, и справлюсь ли я с этим.
