Борис Родионов - История русских крепких питей. Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения
1827–1863 гг. Откуп
Так называемая казенная продажа питей продержалась всего восемь лет и показала неспособность административных органов обеспечивать ее эффективное функционирование. Пришлось возвращаться к старому доброму откупу, о чем и возвестил своим указом в июле 1826 г. российскому обществу всего полгода назад ставший императором Николай I: «Желая согласить сколь можно более общия пользы Государственных доходов с частными пользами промышлености и наипаче с выгодами земледелия и частного хозяйства, Повелели Мы Министру Финансов изыскать способы к устройству казеннаго питейнаго дохода, сообразно сей цели. Во исполнение сего Министр Финансов представил основания, на коих часть сия может быть обращена в откупное содержание. Сии основания, быв разсмотрены в Государственном Совете, признаны намерению их соответствующими.
В следствии того Повелеваем:
1) Препровождаемыя при сем главныя статьи условий, на коих казенные питейные сборы могут быть обращены в частное откупное содержание, ныне же обнародывать во всеобщее известие» [74].
Правительство неустанно искало способы усовершенствования управления питейными сборами. С этой целью каждые четыре года в публиковавшиеся условия на питейный откуп вносились те или иные изменения. Но сущность откупного содержания оставалась прежней и неизменной до полной и окончательной отмены откупов в нашей стране. А произошло это в 1863 г., когда правительство наконец-то решилось на крутой поворот от архаичных методов к давно применяемой в Европе системе налогообложения.
1863–1895 гг. Акцизная система
В начале 60-х годов XIX столетия царь и правительство пришли к выводу, что окрепшая государственная система административного управления позволяет перейти к сбору питейных доходов на основе так называемой акцизной системы. Суть ее состояла в отказе от царской регалии на питейную продажу и передаче производства и продажи алкогольной продукции во власть, по сути, свободного рынка. В соответствии с указом 1861 г. во всех губерниях Российской империи с 1863 г. вводилась новая единообразная система – «доход с питей в пользу казны, с 1863 года, получается в виде: 1) „акциза“ с производимаго количества питей, и 2) „патентнаго сбора“ с заводов для приготовления питей и изделий из вина и спирта, а также с заведений для продажи питей». Если большая часть производства питей до этого и так была в частных руках, то теперь и «продажа, оптовая и раздробительная, оплаченных акцизом питей и изделий из оных, составляет предмет вольнаго промысла, и потому ни определенной цены, ни нормальной крепости напиткам, ни числа мест продажи оных не назначается» [75].
С этого момента государство не занималось ни заготовкой вина, ни организацией его продажи, а получало свой доход от сбора акцизов с винокуренных заводов (акциз начислялся в зависимости от произведенного количества и содержания абсолютного спирта в продукции) и от патентов на право торговли, уплачиваемых свободными продавцами. Нет, конечно, сословные ограничения на производство и продажу, а также жесточайшая регламентация всего и вся оставались, но степень полученной свободы в этой отрасли не шла ни в какое сравнение с прошлыми временами. Теперь рынок, и только рынок, определял спрос и, соответственно ему, предложение. И рынок не подкачал: в первый же год реформы казна получила порядка 30 млн руб. дополнительной прибыли. Вообще за 32 года действия акцизной системы доход от питейных сборов возвысился от 103 млн руб. в 1863 г. до 297 млн руб. в 1894 г.
1895–1992 гг. Винная (с 1936 г. водочная) монополия
О причинах отказа от акцизной системы и перехода с 1 января 1895 г. к винной монополии существует масса публикаций. Поэтому интересующиеся этим вопросом, если захотят, легко удовлетворят свое любопытство из других источников. Здесь же нас интересует сам факт того, что в июне 1894 г. опубликован закон, подписанный императором Александром III, согласно которому с 1 января 1895 г. в России вводилась винная монополия [76]. В законе это именовалось казенной продажей питей. Предусматривалось поэтапное распространение монополии на всю территорию Российской империи, и этот процесс фактически завершился в 1902 г.
По сути своей эта новая винная монополия представляла собой возврат к казенной продаже питей 1819–1827 гг. Судите сами: и там и там заготовлением необходимого запаса вина занималось государство, размещая заказы на казенных и частных винокурнях, и затем само осуществляло продажу этого вина. Более или менее существенная разница состояла в том, что к концу XIX века укрепившееся административное управление могло позволить себе продажу вина в собственных казенных винных лавках, используя в качестве «винопродавцов» наемных, казенных сотрудников. Конечно, почти за 80 лет кардинально изменилось винокуренное оборудование, существенно изменился ассортимент алкогольной продукции и ее стандарты, но суть казенного управления и казенной продажи осталась та же.
Винная монополия успешно функционировала до начала Первой мировой войны, когда летом 1914 г. был введен, по сути, «сухой закон». Честно говоря, его появление было вызвано не столько войной, сколько набравшим силу трезвенническим движением, получившим действенную поддержку от самого императора. Но прекращение производства спиртного в потребительских целях и, соответственно, его продажи населению не означало отмены действующей монополии; по существу, речь шла о приостановке ее на время действия «сухого закона». И развал империи, и захват власти большевиками не повлекли за собой отмены винной монополии. И когда уже в Советской России в 1924 г. было принято решение о возобновлении алкогольной отрасли, то в основе ее функционирования лежала та же неотмененная монополия. Более того, если в царское время при обязательной государственной продаже наряду с казенным существовало еще частное винокуренное производство, то советская власть, ликвидировав частное производство, сделала винную монополию полной или абсолютной.
Я не оговорился, продолжая называть монополию винной. В начале своей деятельности алкогольная промышленность Страны Советов выпускала продукцию по стандартам царской России и в соответствии с этими стандартами продолжала именовать водно-спиртовые растворы вином. И только с 1936 г., когда новый ГОСТ предписал те же водно-спиртовые растворы именовать водкой, государственная винная монополия превратилась в водочную и оставалась таковой вплоть до ее отмены указом Ельцина в июне 1992 г. [77].
Правда, ровно через год, в июне 1993 г., вышел указ Президента «О восстановлении государственной монополии на производство, хранение, оптовую и розничную продажу алкогольной продукции» [78]. Но и он в начале 1996 г. был признан утратившим силу в связи с принятием Федерального закона «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции» [79].
Таким образом, если не учитывать несерьезную попытку реставрации монополии, предпринятую в 1993 г. (этот закон так и остался на бумаге), то можно и нужно считать, что 400-летняя, практически непрерывная винно-водочная монополия закончилась в Российском государстве в 1992 г.
Осталось разобраться, а когда же она началась. В одном из предыдущих разделов было показано, что введение в 70-х годах XV века монополии на спиртные напитки, а тем более на горячее вино, которого тогда в России просто еще не было, является фантазией В. В. Похлебкина, творчески подошедшего к одной-единственной фразе историка Соловьева. И не надо забывать, что речь идет об экономической монополии, и поэтому право монарха что-либо запрещать или разрешать не превращает любое запрещение в монополию. Таковой оно становится лишь тогда, когда направлено на устранение конкуренции в области, объявленной регалией с целью извлечения из нее государственного дохода. Именно такой подход мы видим в позднейшие времена, когда запрещение подданным производить спиртное и пить мимо кабаков преследовало одну ясную и понятную цель – заставить всех оставлять деньги в царских кабаках, и нигде более. Яркое тому свидетельство оставил шведский подданный Петр Петрей, посещавший Московию в 1601–1613 гг. «Если найдут кого-нибудь пьяного на улице в такую пору, когда никому не позволено варить и пить пиво, его берут под стражу и допрашивают, где он напился. Узнавши же, что напился в великокняжеском кружале, возвращают ему свободу. Когда же откроется, что он подпил где в другом месте, тогда не только пьяного, но и того, кто продал или поднес ему вина, секут: вдобавок к тому они должны бывают заплатить большую денежную пеню за то, что нарушили запрещение великого князя» [80].
Наблюдения, подобные тем, что сделали в XV веке Контарини и Барбаро (см. Легенда № 2), продолжили публиковать иностранные свидетели и в XVI столетии. Судите сами – побывавший в Московии в 1523–1524 гг. Альберт Кампензе почти дословно повторяет своих соотечественников через пятьдесят лет: «Эта народная слабость (склонность к пьянству. – БР) принудила Государя их запретить навсегда, под опасением строжайшего взыскания, употребление вина, пива и другого рода хмельных напитков, исключая одних только праздничных дней» [81]. Похоже, что еще через сорок лет ничего в этом отношении не изменилось, как следует из слов очередного путешественника Рафаэля Барберини, описывающего Московию 1565 г.: «Надобно знать, что они (москвитяне. – БР) весьма наклонны к пьянству, и даже до такой степени, что от этого происходит у них много соблазна, зажигательство домов и тому подобное. Обыкновенно Государь строго воспрещает им это; но чуть настал Николин день, – дается им две недели праздника и полной свободы, и в это время им только и дела, что пить день и ночь!» [82].
