Юрий Аракчеев - Путешествие в удивительный мир
Да, главная (и печальная) особенность слайда по сравнению с цветным фотоотпечатком в том, что он — в единственном экземпляре. Он уникален, его нельзя с такой простотой размножать в отпечатках, как фотографии, сделанные с помощью цветной негативной пленки. Ваш слайд — как картина художника. Можно, конечно, пытаться снять копию, что вообще-то и делают, но копии, как правило, несовершенны. Потому что процесс снятия копии со слайда весьма непрост и у нас пока еще плохо освоен. Ваш слайд — это оригинал, единственный и чаще всего неповторимый.
Почти невозможно что-нибудь в готовом слайде исправить, и очень трудно его корректировать в процессе обработки пленки. Есть, правда, рецепты ослабителей того или иного цвета на слайде, есть и некоторые способы корректировки слайда во время проявления пленки, однако они все же, как правило, не дают по-настоящему хороших результатов, не говоря уже о том, что, пытаясь улучшить оригинал (единственный и неповторимый!), вы каждый раз серьезно рискуете им. Очень хрупкое это произведение — цветной слайд, малейшая царапина может полностью загубить его, как и малейшее пятно, след от неосторожного пальца, прямой свет солнца, плохие условия хранения, сырость, в конце концов просто-напросто время...
И это все — недостатки.
Однако есть и преимущества. Которые, на мой взгляд, весьма велики.
Во-первых, качество цветопередачи на современных цветных обратимых пленках весьма высоко и дает практически полное соответствие изображения объекту.
Во-вторых, иллюзия подлинности, естественности изображения достаточно велика, «эффект присутствия» порой полный. Изображение на экране ярче, чем изображение на бумаге, оно как бы светится, иной раз даже возникает стереоскопический эффект даже при проекции одного только слайда. Это прямо-таки «окно в реальность».
В-третьих, сведение процесса получения «готовой продукции» к одному, хотя и сложному, но все же сравнительно короткому процессу: проявлению пленки — весьма сокращает хлопоты. За два часа мы получаем тридцать шесть уже готовых слайдов с каждой пленки — конечно, не равнозначных, требующих отбора, отбраковки, но все же готовых. Остается только нарезать их, вставить в рамки и — любуйтесь сколько угодно.
В-четвертых, в простейших домашних условиях с помощью недорогого диапроектора и экрана (в крайнем случае — глаженой простыни) мы получаем изображение таких размеров, какие почти немыслимы для фотоотпечатка.
В-пятых, слайды могут служить исходным материалом для нового творчества, нового вида искусства — монтажа слайдфильмов, — о котором я буду рассказывать в специальной главе...
Ну, в общем, с самого начала мое сердце было отдано слайдам. И в тот «исторический» день я снимал, конечно, на обратимую пленку. И сейчас пользуюсь в основном ею.
К счастью, полиграфическая промышленность использует для печати многоцветных иллюстраций тоже слайды.
Первые слайды я делал на пленке «Орвоколор», затем появилась «Орвохром», ею я теперь, главным образом, и пользуюсь. Наша ЦО-32 и ЦО-65 бывает качественной, а бывает и нет. В этой вот ненадежности главный ее недостаток. Есть американская обратимая пленка весьма высокого качества, есть японская, французская, английская, но их достать трудно, они очень дороги, я пока ими не пользовался. Чешская «Фомахром» выпускается сравнительно недавно, сейчас ее цветопередача стала достаточно хорошей, но на мой вкус она слишком мягка, вяла по сравнению с «Орвохром», к которой я привык и которая меня вполне удовлетворяет.
Итак, дорогой читатель, надеюсь, я не слишком утомил тебя этими короткими общими сведениями об аппаратуре и принадлежностях. Надеюсь также, что тебе хватило столь беглого описания — а если не хватило, то ты, конечно же, посмотришь соответствующие руководства и справочники. Добавлю, что о проявлении пленки и оформлении слайдов мы еще будем говорить позже.
Ну, а теперь уже точно: вперед!
Глава третья, практическая, поэтическая:
ПЕРВЫЕ ШАГИ
«Джунгли»...
Итак, охотничья наша сумка наполнена необходимыми вещами...
Проверим еще раз. Зеркальный фотоаппарат, заряженный цветной обратимой пленкой. Набор (или два набора) удлинительных колец. Запас пленки. Зеркальце. Если есть, то телеобъектив.
И вот наконец...
Охваченный желанием путешествовать, искать и находить красоту, узнавать новое о нашем прекрасном мире, выходишь ты либо в такие знакомые как будто бы, а на самом деле вовсе незнакомые, ставшие вдруг в твоем воображении таинственными, полными неведомой жизни, заросли трав и кустарника в твоем родном дворе или за околицей — на заброшенном пустыре, в овраге, у берегов маленькой речушки, на опушке ближнего леса... Либо — если ты городской житель, а двора с «джунглями» трав и кустарников нет — едешь в старый городской парк, где приметил как-то кущи высоких трав, заросли малины, иван-чая, конского щавеля, крапивы... Либо — если решил путешествовать совсем всерьез — садишься на электричку и едешь на какую-то далекую поляну среди леса, где, помнится, траву не косят, не топчут, она густа и разнообразна, и среди узеньких листьев злаковых светятся желтенькие соцветия ястребинки на высоких стеблях, кокетливо выглядывают сиренево-розовые цветки лесной герани, то тут, то там торчат растрепанные розово-фиолетовые головки луговых васильков и похожие на них, но более роскошные, аккуратные и как бы полные чувства собственного достоинства, высоко вознесенные на прямых и колючих стеблях, царственные соцветия татарника, или чертополоха. Тут же и зонтичные с микроскопически мелкими многочисленными цветочками в соцветиях-зонтиках, издалека светлеющие, словно пена, над переплетением причудливо изрезанных листиков... И тысячелистник — розовато-белый и белый, его листочки уж и совсем сложно устроены, словно изысканное кружево... И конечно, пижма с мелкими желтыми пуговками соцветий, похожих на растерявшие свои лепестки ромашки, которые тоже собраны в корзинки-зонтики... И изящные, утонченно-нежные гвоздички, и сине-лиловые колокольчики, и ромашки с лепестками-лучиками, и то нежно-розовые, то чисто сиреневые или желтоватые головки скабиозы, напоминающие пышные жабо на портретах сеньоров и сеньорин прошлых веков...
И над всем этим пестрым, благоухающим великолепием мелькают белыми, коричневыми, рыжими, желтыми хлопьями бабочки, жужжат пчелы и мухи, гудящими самолетами проносятся осы-бембексы, хищные мухи-ктыри, слепни, шмели, на высоких нотах зудят застывшие в воздухе над цветками полосатые цветочные мухи-сирфиды... Мастера высшего пилотажа — стрекозы — охотятся на мух, мелких мошек и комаров... Но самая напряженная жизнь идет, конечно же, внизу, в таинственных зарослях душистых трав, на соцветиях и в глубине крупных цветочных венчиков, на листьях, под листьями, на стеблях и ниже, у самых корней, на поверхности земли и даже в ее глубине — в трещинках, под гниющими листьями и корнями, в подземных ходах...
Тут столько всего разного, что закружится голова поначалу. Но чем внимательней, чем дольше и спокойнее наблюдаешь за этой многообразной жизнью, тем яснее видишь, что при потрясающем многообразии и кажущейся неразберихе все здесь — как и везде в природе — подчинено определенным строгим законам, все взаимосвязано, одно зависит от другого (и не может без другого), и не хаос это, а слаженный, гармоничный во всех взаимосвязях ансамбль.
Познавать этот мир, вникать в его закономерности, знакомиться с обычаями, повадками и привычками здешних «жителей» интересно до чрезвычайности...
Большинство из вас, конечно же, знает, что жизнь на Земле с наибольшим разнообразием и полнотой воплотилась именно в форме мелких шестиногих существ — насекомых. Их на планете по количеству видов больше, чем всех остальных представителей живого — животных и растений, — вместе взятых. На втором месте по разнообразию и количеству видов — растения.
Растения — это вообще первооснова жизни, они «первичные продуценты», превращающие энергию солнца при помощи химических веществ земли, воздуха и воды в питательные органические вещества. На них, на растениях, как на фундаменте, держится пирамида земной жизни. А следом, неотрывно за ними, составляя следующий этаж пирамиды, идут, в частности, насекомые. В частности — потому что есть еще и одноклеточные, и кишечнополостные, и моллюски, и паукообразные...
Ну, в общем, слов нет, как все это любопытно, однако нельзя объять необъятное, и тех, кто «заболеет» прелестью, таинственностью, многообразием этого мира, я отсылаю к соответствующим книгам, которых написано уже много, хотя, конечно, и недостаточно, потому что достаточно не будет, наверное, никогда — чем дальше идешь, тем больше оказывается все новых тайн.
