Борис Никитин - Мы и наши дети
"А КИРПИЧ ВКУСНЫЙ?"
Первая весна в жизни человека — немалое событие, особенно если этот человек впервые пробует босыми ножками землю. Дома — гладкий пол, бегать по нему сплошное удовольствие, а тут что-то колет пяточки — не очень-то разбежишься! И на каждом шагу — новое, и все надо рассмотреть, пощупать и, конечно, попробовать на вкус: а вдруг вкусно? Новой травки еще нет — ведь только середина апреля, нет еще и листочков на деревьях. Зато все камешки на дорожке, промытые весенним дождиком, хорошо видны. И Алеша сосредоточенно разглядывает черные блестящие угольки, серые голышки, красные осколки кирпичей. Один ярко-оранжевый кусочек ему особенно понравился, он его взял, подержал, рассмотрел, постучал им по земле и… отправил в рот. Папа стоит рядом и смотрит на это спокойно. Ведь надо же малышу узнавать свойства вещей! Даже про взрослых говорят "Глазам своим не верит, пощупать должен", — а Алеше обязательно еще нужно и на зуб, на вкус попробовать — других-то способов исследования у него нет. — Алешенька, невкусно, — предупреждает все же папа сынишку и ждет. Алеше действительно скоро становится "невкусно", и он, кривясь, выплевывает кирпич на землю. Во рту остался противный песок. Алеша недовольно морщится и наконец со слезами бросается к папе. Всю эту сцену видит из окна бабушка Саша и, возмущенная, выскакивает на крыльцо.
— Кирпичом накормил! Стоит и смотрит, как ребенок в рот кирпич засовывает! Нет бы отобрать, а он еще подзуживает! Пока бабушка высказывает свое возмущение, папа успевает очистить Алеше рот от песка и вытереть ему нос. А затем пытается объяснить бабушке свое поведение. — Ну а если бы нас тут не было, он бы все равно попробовал. Если я сейчас не позволю, он без меня кирпич в рот засунет. — На то и глаза, чтоб за ребенком смотреть! — Нет уж, — решительно возражает папа, — пусть сам знает, что можно и чего нельзя. Это надежнее и папиного и бабушкиного глаза. Вы думаете, он теперь будет брать в рот кирпич? Насильно не заставите. Попробуйте! Папа протягивает Алеше кусочек кирпича, но тот, морщась, отворачивается: кирпич-то, оказывается, невкусный! "Попробовав" так на зуб мыло, свечку, песок и другие "невкусные" вещи, Алеша стал настолько осторожным, что даже съедобные вещи, новые для него, он отказывался сразу брать в рот. Что ж! Осторожность, добытая собственноручно и собственнозубно, ему не повредит! А папе с мамой можно не волноваться за Алешу.
Горячий чайник в роли учителя
Пока сидишь в очереди к врачу детской консультации, чего только не наслушаешься!
— У вас уж малыш-то ходит, — завистливо вздыхает молоденькая мамаша, завертывая в пеленки двухмесячную дочку, — а моя-то когда еще пойдет — и не дождусь, наверно. Нянчись вот с ней, а то бы сама бегала — все забот меньше. — Не завидуй, милая, — замечает старушка в платочке, — ребенок не ходит, еще благодать, а как пойдет — смотри в оба: все будет хватать и к себе в рот тащить. Только и жди какой-нибудь беды. Там и иголки, и булавки — да мало ли чего! Разве за ним усмотришь? — Верно, верно, — соглашается мать двухлетнего карапуза, которой позавидовала было молодая женщина, — и не говорите: прямо сладу никакого нет. Уж я все прячу от него: и нитки, и иголки, и ножницы — ну все, все, а вчера смотрю — откуда только он взял! — тащит в рот английскую булавку. — Батюшки! Ну-ну! И что же? — Ну, отняла, конечно, а он в рев, тянется к ней, да и только! Спрятала подальше. Что же еще сделаешь? Папа с Алешей тоже ожидают очереди к врачу и слышат этот разговор. — А как же он узнает, что булавка острая, что она делает больно? — не выдерживает папа. — Что ж, ему булавку в рот пихать, что ли? — недоумевает женщина. — Да нет, конечно, но он же должен знать, что булавка колется? — Ну и что? — Надо, чтоб он хоть раз укололся, надо так сделать. На это женщины отвечают все разом: — Да кто ж это сможет?! — Господи, да что ты говоришь-то! — Как же собственному ребенку больно сделать? Что вы! — Разве можно это? Да рука не поднимется. — Будет чепуху-то молоть, милай, — выражает общее мнение старушка в платочке. — Не зря вон написано на стенах, что беречь от всего надо ребенка. И правда, со стен требовательно кричат плакаты: "Прячьте спички от ребенка!" "Берегите глаза детей!" "Не оставляйте детей с огнем!" Где уж тут спорить? Да еще в детской консультации! А дома мы делаем иначе. Вот Алеша уже сам пошел по комнатам. Сколько новых вещей для него и сколько опасностей! Даже безобидный стул становится опасным, когда Алеша опрокидывает его на себя. А он уже может потянуть его так, особенно со стороны спинки, что стул свалится. Спички и иголки можно спрятать подальше, а как быть с печкой, электроплитой, горячим чайником? Да и надолго ли спрячешь спички, иголки, ножницы? Ими так часто пользуются взрослые, что рано или поздно они все равно попадут малышу в руки. И если тут не окажется рядом взрослых? Может случиться несчастье, и, может быть, непоправимое! А если "знакомить" со всеми этими опасностями малыша? И знакомить тогда же, когда жизнь сталкивает с ними? Зная опасность, он станет осторожнее. Да и "знакомство" это будет происходить на наших глазах, и тяжелых последствий можно будет избежать. Ведь даже шестимесячный Антоша, стукнув себя по лбу погремушкой, начинает ее остерегаться. Берет погремушку ручонкой, а сам заранее жмурит глазки — вдруг стукнет его погремушка опять! Так и решили: опасностей не скрывать. Вот сели все завтракать. Алеше пошел уже второй год, он сидит на своем высоком стуле. Мама поставила на стол горячий чайник. — Чайник горячий! Видишь, пар идет? — показывает папа Алеше. Что такое "чайник", Алеша знает. Спросит мама: "Где чайник?" — Алеша показывает на него пальчиком. А вот что такое "горячий" — неизвестно. Он снимал крышку с холодного чайника и решил сейчас сделать то же… — А-а-а! — и горячая крышка катится по столу, а Алеша тянет обе ручонки к маме. Во всех бедах своей маленькой жизни он находит у нее утешение. — Не надо брать чайник! Он горячий! — беря Алешу в руки, успокаивает мама. Но теперь слово "горячий" заставляет сынишку пуще прежнего залиться плачем. "Горячий" — это больно. И Алеша отворачивается от чайника, пряча от него свой носик у мамы на плече. "Какие жестокие родители!" — подумают некоторые читатели. А наша бабушка Саша так и сказала: — Ну разве это родители? Обожгли-таки ребенку руку! Бабушка, конечно, сильно преувеличивала. Ожога никакого не было. Но теперь попробуйте (а прошел уже год) заставить Алешу взяться за горячее! Если от каши или от чая идет пар, мальчуган и за ложку не возьмется, а отодвинет блюдце или тарелку подальше от себя. — Галяцая, дуть, мисять надя! — говорит Алеша. И только тогда, когда папа или мама сами попробуют и скажут: "Нет, не горячая, уже подули и помешали. Тепленькая", — тогда только он примется за еду. Были у Алеши и "холодные" уроки. Вот стоит на скамейке рядом с ведрами большая кружка. Обычно эта кружка бывает пустая, ею наливают воду из ведра в умывальник и в чайник. А сейчас она почти полна. Но Алеше этого не видно, и он, как обычно, резко сдергивает ее со скамейки: горестный плач, большая лужа на полу и холодная ванна Алешкиному голому животу и ногам. Приходится тащить в кухню большущую половую тряпку, размазывать всю эту лужу по полу и относить тряпку на место в коридор. Когда вам идет второй год, знаете, какая это крупная неприятность! Бабушка Саша опять на нас ворчит: — Додумались оставить полную кружку, — вот ребенок и разлил! Сама она до сих пор старалась оставлять на скамейке только пустую кружку. А папа с мамой организуют "тайный заговор": — Обязательно надо оставлять в кружке воду! Даже поставить еще две маленькие кружки — на кухонном столе и на скамейке. Будет внимательней. И Алеша оправдывает наши надежды. Среди такого количества "водяных ловушек" он ходит сухим. Всего две кружки он опрокинул на себя (и не подряд, а с перерывом в несколько дней), и теперь не только кружки, но и стаканы, чашки, кастрюльки он снимает осторожно, двумя руками, предполагая, что из каждой может на него что-нибудь политься. Постепенно мы все больше убеждались, что лучше сделать "предохранительную прививку", лучше доставить маленькую неприятность малышу, но научить его быть осторожным, чем держать его в неведении об опасностях, которые могут свалиться на него совсем неожиданно. Ведь он даже не будет знать, откуда их ожидать. Особенно убедила нас в этом поучительная история с костром. Многому научила она и папу, и маму, и Алешу. А дело было так. Все вышли в сад на первую уборку. Сгребли сухие листья, веточки, бумагу, мусор. Большой костер запылал посреди двора, и столб дыма поднялся высоко-высоко к небу. Алешу бабушка Дина тоже вывела в сад. А в саду что-то странное появилось. Такой высокий белый столб, и весь он движется, колышется. Алеша сразу заметил его и теперь не может отвести от него глаз. Даже шаги замедлил, и бабушке приходится тянуть его за ручонку. Но вот костер совсем близко, языки пламени тянутся ввысь, блестят искорки над ними, и что-то иногда трещит. А когда папа бросит охапку сухих листьев, из костра вдруг повалит густой белый дым. Ну как можно оторваться от такого зрелища? Алеша, словно зачарованный, сначала смотрит на дым, искры, веточки с огоньками, потом ему хочется подойти поближе. — Нельзя, Алешенька, подходить близко! Уфф, обожжешься! — оттаскивает его подальше от костра бабушка. Но как можно уйти от костра, от этого приятного тепла? Алеша пробует сопротивляться, упирается и начинает даже хныкать, но бабушка неумолима. Она крепко держит Алешу за руку и все дальше уводит его вверх по дорожке сада. Как ему не хочется уходить! Он еле передвигает ножками, почти висит у бабушки на руке и крутит головенкой то вправо, то влево, чтобы хоть одним глазком увидеть еще раз это удивительное чудо. Папа все это видит н понимает, как Алеше грустно. Папе самому так приятно стоять в тепле костра и смотреть на огонь. Есть что-то манящее в его пламени. Мелькает мысль: сказать бабушке, пусть мальчонка посмотрит. Нет! Лучше не надо — опять может подумать, что ее учат, еще и обидится. Папа только иногда поглядывает на удаляющуюся белую рубашонку Алеши и продолжает орудовать граблями. А бабушка что-то рассказывает Алеше, дает ему палочку и решив, что он уже забыл о костре, отпускает его руку. Алеша минуту или две возится около, садится на корточки, ковыряет палочкой землю, потом незаметно для бабушки отправляется к таинственному костру. Первая половина пути проходит благополучно, но потом бабушка замечает исчезновение внука и пускается в погоню: — Алеша, не ходи туда! Нельзя туда ходить! — громко кричит она ему вслед. Но ее крик только ускоряет Алешины шаги. Надо добежать до костра, пока бабушка снова не взяла за руку. И он уже не идет, а бежит что есть мочи, чуть переваливаясь и косолапя. Скорее, скорее! До костра всего несколько шагов, а под горку бежать так легко. Когда папа увидел его, до костра оставалось всего два-три шага, но Алеша и не думал остановиться или замедлить бег. Еще одна, две секунды — и он будет в костре!.. Папа бросился к нему и схватил у самого огня. Прижимая крошечное тельце сынишки к груди, папа тут только почувствовал, как громко ухает его сердце. Ведь не будь он так близко — произошло бы нечто страшное. На его глазах малыш вбежал бы в костер. Воображение уже рисует папе все ужасы — страшные ожоги личика и ручонок, мучения малыша, а может быть, и… смерть! "Что делать? — лихорадочно быстро работает мысль. — Унести его отсюда и оставить в комнате? Это значит, что он бросится в другой раз или в другой костер. Не отпускать его от себя? Но ведь надо работать, да и костер не будет от этого менее страшен". А Алеша не подозревает, что делается с папой. Он только удивлен: почему это папа так крепко прижимает его к себе? Его глазенки опять ищут костер, и он протягивает навстречу его по-прежнему таинственному теплу свою ручонку. И папа решается. Опускает осторожно Алешу на землю дает ему свой мизинец, за который он по привычке крепко берется, и тихонько подходит к костру. Костер сейчас уже не полыхает, начинает угасать. От него идет приятное тепло, папа с Алешей присаживаются перед ним на корточки. Бабушка Дина тоже подошла поближе: что это отец опять выдумал? Алеша немножко посидел, посмотрел, а потом тихонько тянет ручку к горящему с одного конца прутику. Папа чувствует за своей спиной возмущенный взгляд бабушки, но молчит. А Алеша уже вертит прутиком, на конце которого ярко светится уголек, и пытается схватить его свободной ручонкой. Ручки его еще плохо слушаются, и проходит несколько секунд, пока уголек касается второй руки. — А-а-а-а! — захлебываясь от обиды и боли, заливается Алеша и бросается к папе на шею. — Да что же это делается? — не может удержаться бабушка от возмущения. Но папа делает вид, что не слышит ее, и смотрит с плачущим Алешенькой, где "огонек сделал ему больно". Ожог совсем маленький, с полноготка, да и то на одном пальчике. Алеша через минуту-две успокаивается, а папа решает "проверить" его: — Пойдем опять к огоньку? — спрашивает он. Алеша отворачивается от костра и едва сдерживаясь, чтобы не заплакать снова, торопливо произносит: — Неть! Бабушка слышит все это, но думает иначе, чем папа. Ее возмущает "бессердечность" отца, который "нарочно обжег ребенку руку". Но папе не до бабушкиных переживаний, его страшит, что Алеша не будет впредь осторожен. И он предпринимает еще одну "проверку". Уносит Алешу в конец двора, ставит на дорожку и предлагает ему: — Пойдем к маме! А чтобы пройти к ней, нельзя миновать костер. Дорожка в одном месте подходит совсем близко к костру, и Алеша, не сводя с костра немного испуганных глаз, идет в этом месте медленно и бочком, держась от "огонька" как можно дальше. И только миновав "опасное место", пускается бегом, как будто опасаясь, что огонь может догнать его. Нервное напряжение этих минут наконец спадает. Папа теперь уверен, что Алеша знает, какая это опасность — костер, и уж не бросится в него со всего разбега. Его можно пустить бродить по саду и одного. Что говорить — успех достался нелегко: и слезы Алеши, и обожженный пальчик, и бабушкино негодование. Ведь оно не кончилось репликами в саду. Об этом говорилось вечером и на другой день. Только главного бабушка по-прежнему не видела: ее возмущала "жестокость" отца, а то, что теперь Алеша знает об опасности, которую таит в себе костер, и будет осторожным, ее почему-то почти не интересовало. За два года Алешиной жизни в роли его "учителей" побывали многие опасные предметы. Зато Алеша теперь хорошо знает все домашние опасности. Знает, что иголка колется до крови, что топящуюся печку трогать нельзя, что Алеше можно брать только свою маленькую пилу, а к большой поперечной пиле, с острыми зубьями, лучше не подходить. Даже электроплитка, на вид такая нестрашная, может быть очень горячей, и Алеша, прежде чем прикоснуться к ней, осторожно подносит свою ладошку — не чувствуется ли тепло? Вообще к новым для него вещам Алеша стал относиться с некоторой осторожностью. Мало ли каких неприятностей можно ожидать! — Вы никогда не видели, как животные относятся к незнакомым предметам? спросил однажды вечером папа. — Я сегодня видел документальный фильм: два медвежонка впервые встретились с лягушкой. Вот зрелище-то! И комичное и поучительное. — Что ж там поучительного? — спрашивает бабушка Дина. — А вот послушайте. Лягушка сидит посреди дорожки, и на почтительном расстоянии от нее две любопытные медвежьи мордочки. Медвежата крутят головами, нюхают воздух, протягивают лапы к лягушке, хотя до нее еще добрых два шага. Обходят, не приближаясь. Вы понимаете? Не приближаясь! Так и кажется, что они решают вопрос: что это такое? А не опасная ли это зверушка? Надо по осторожнее с нею, мало ли что может случиться! Только постепенно они приближаются к ней на шаг. Но глаз не сводят, ушки настороже. Лапы в любой момент готовы к прыжку. И вдруг лягушка прыг! Медвежат в тот же миг как будто что-то подбросило. Они метнулись от лягушки с такой быстротой, какую трудно было от них ожидать. Мама и бабушка рассмеялись. — Ну, действительно потешная сценка, — согласилась бабушка, — но что тут поучительного? — Как что? — удивился папа. — Да сколько несчастных случаев с детьми было бы предотвращено, если бы наши ребятишки имели хотя бы десятую долю осторожности этих медвежат! — Да что же ты сравниваешь ребят со зверятами? — возмущается бабушка. — У животных инстинкт, а у ребят… — Голова на плечах! Вы попробуйте узнать в "Скорой помощи", при каких обстоятельствах происходит большинство несчастных случаев с детьми? И увидите две главные причины — незнание, что это опасно, и отсутствие осторожности. А кто виноват? — горячится папа. — Вот такие, как вы, сердобольные мамы, бабушки, тети, няни, не дающие ребенку ни шагу ступить самому! Ну как этого не понять?! Но бабушку это обижает, а не убеждает, и снова мы расходимся, недовольные друг другом. А вскоре после "урока с костром" папе встретилось в одной из книг изречение Ганди, индийского философа и гуманиста: "Мудрые родители позволяют детям совершать ошибки. Детям полезно время от времени обжигать пальцы". Папа едва дождался, пока приехал домой из Москвы, — и прямо к маме: — Смотри, смотри, что я нашел! Мама прочла и засмеялась: — Ты хочешь сказать, что мы относимся к мудрым родителям? — Конечно, немножко хочется, — признался папа, чем рассмешил маму окончательно. — Подожди, — вдруг перестала смеяться мама, — а ты знаешь, ведь это очень серьезно. Это просто замечательно сказано! Помнишь наш спор в детской консультации? Вот какой плакат надо было бы там повесить!
