Владимир Гречухин - Мышкин. Малый город в большом туризме. Состояние, проблемы, продвижение, перспективы
Наш «штаб» движения по возрождению Мышкина во многом состоял из самых публичных людей района (журналисты, библиотекари, клубники и люди иных относительно свободных профессий), и мы уже с этих самых шестидесятых годов не могли в самой практике сельской жизни района не видеть неотвратимости происходящих процессов. А частые музейные экспедиции по прилегающим областям и Северу России, знакомя с состоянием дел в других местах, реально подтверждали всероссийскость Беды.
Разумеется, эти явления имеют всеевропейский и даже всемирный характер, но для российского Нечерноземья они стали именно Бедой, полным запустением громадных территорий и их полным выбыванием из хозяйственного использования. На тысячелетиями осваиваемых и улучшаемых землях выросли леса, и мы не имеем никаких оснований полагать, что сюда вернется активная производственная деятельность. Нам понятно, что сегодняшний уровень техники не требует наличия столь громадного как прежде, населения, но нам не менее понятно и полное отсутствие хоть каких-то стимулов для закрепления здесь хоть какой-то его малой части. Хорошо зная сельскую реальность, мы уже в семидесятые годы с сожалением могли констатировать, что современность всем комплексом своих действий достигла двух грандиозных результатов: ликвидации русского крестьянстве как класса и ликвидации у селян желания работать на земле. Вот в этом советская власть оказалась самым успешным реализатором самых радикальных урбанизационных начинаний. Пресловутое «стирание граней между городом и селом» привело к стиранию и исчезновению самого села.
Новая волна беглецов из деревни в основном уже катилась мимо центров сельсоветов и мимо райцентров, миграционные процессы шли уже по новому, сорванному с места «перекати-полю» уже не остановиться ни у какой маленькой «плотники», его неостановимо катит и тянет к «преградам» куда более крупным, к городам большим, многолюдным и, казалось бы, обещающим и стоящую работу, и приличный заработок. И стремительно пустеть стали не только деревни и сельские центры, но и малые районные столицы и столь же быстро терять свое значение. И тем жестче такая реальность диктовала нам принести в них новые занятия, новый приток материальных средств, перепрофилировать труд хотя бы части населения и всем этим оправдать хотя бы часть лишений, связанных с обретением городского статуса.
И мы, стиснув зубы, пробивались в туризм, мысленно дивясь и негодуя на полное неучастие муниципальных и региональных властей.
Но оказалось, что и до этого участия уже недалеко. Оказалось, что и областной инстанции туризм уже виден некой панацей от вплотную надвинувшихся урбанизационных бед.
Призыв с региональных высот
Политика централизации, начатая еще в шестидесятые годы, сперва пугала немногих (кроме самих «централизуемых»). Так, например, закрытие в Мышкине кирпичного завода в Ярославле рассматривалось как деяние, несомненно, благое. Для чего, мол, там иметь достаточно маломощное полукустарное производство, если в самом Ярославле открывается огромный кирпичный завод с современным итальянским оборудованием, который по объему выпуска продукции превзойдет не только мышкинский, но и весь тогдашний объем выпуска кирпича на заводах всех трех малых заволжских районов?! Здесь, в Ярославле, все пойдет современней, культурней и экономически выгодней!
Так виделся этот конкретный вопрос с областной «колокольни». А для нас он виделся по-иному – а именно утратой пятидесяти рабочих мест, утратой ежегодного местного миллиона кирпичей. И… утратой использования собственных местных ресурсов. Это уж не говоря об утрате больших местных выгод. Для любого потребителя привоз тысячи кирпичей со своего мышкинского завода и привоз этой же тысячи из Ярославля – как говорят одесситы – две большие разницы. Из самой дальней точки района до Мышкина только сорок километров, а до Ярославля летом – сто, а в иные времена года и все двести. За морем телушка – полушка, да рубль перевоз! (К тому же эта самая ярославская «телушка» вышла не только много дороже районной, но и качество кирпича оказалось много ниже, чем местное мышкинское. И до сих пор этот ярославский кирпич так и страдает низкой сопротивляемостью влиянию осадков).
Это один-единственный малый случай, а такие случаи пошли потом вполне лавинообразно, всё ускоряя и ужесточая свой ход и охватывая все сферы производства, давя и стирая все местные малые и средние предприятия. Исчезали и исчезли сыродельные, мебельные производства, канатное, швейное, ткацкое, гончарное, домостроительное. Число рабочих мест таяло на глазах и многие люди из самой трудоспособной части населения уже не связывали свое будущее с Мышкином.
Излишне говорить, что точно то же самое происходило в громадном числе других малых городов Ярославии и всей России, что таких «Мышкинов» оказались сотни, а считая райцентры, ушедшие в группу поселений сельского типа, даже и тысячи. Но мы ведем речь именно о нашем городе, именно ему отданы наши жизни, именно в нем, как в волшебной призме, для нас всего ярче отразились их беды и Беда всей русской провинции. И нам, как, может быть, никаким иным людям, отчетливо был виден во весь свой рост вставший вопрос самой ближайшей нашей судьбы, вопрос нашей новой востребованности.
И вот здесь-то с высот губернской власти и раздался глас, который мы, слабые продвигатели Мышкина в большой туризм, сразу сочли и судьбоносным, и спасительным. Губернатор Ярославии А.И. Лисицын твердо сказал во всеуслышание, что все приволжские города области просто обязаны поискать своей занятости в большом российском туризме. А Мышкин уж самый-самый расприволжский! Где больше красивого волжского речного прошлого? Где больше старинной лоцманской судоводительской славы? Где больше тишины и тихого уюта, который, должно быть, понравится туристам!
Мы не знаем, как все происходило в те дни, например в Рыбинске или Тутаеве, а в Мышкине районная власть в ответ на твердое (если не жесткое) указание сверху «встала по стойке смирно и взяла под козырек»: будет сделано!
И вскоре в администрации открыли отдел туризма. И хоть в нем начал работу всего-навсего один человек – молодая современно мыслящая заведующая Елена Васильевна Миколова, но ведь она была уже отнюдь не одинока, у нее были мы!
А мы как раз перед этим сделали первый шаг к некоторой профессионализации. Предприимчивый, смело мыслящий здешний юрист В.Н. Гусев, к тому времени уже учредитель и успешный руководитель юридического кооператива, предложил нам создать кооператив… туристический! Он брал на себя все организационные дела, подбор минимального количества кадров (директора и бухгалтера), их командировочные расходы, а мы весь показ и весь экскурс. Вячеслав Николаевич хорошо понимал, что никакой материальной выгоды он здесь не обретет, что первый сезон мы отработаем с сущими копейками, но в силу своей увлеченности новыми делами и желания помочь в продвижении города он пошел на это.
Директором кооператива стал преподаватель одной из подгородних школ С.С. Пушкин. И мы – начали! Нашим первым потоком стали ребята заволжских пионерских лагерей и отдыхающие пансионатов. Трудились мы увлеченно, сезон «отмолотили» вдохновенно и закончили его, имея в кассе кооператива прибыль в… пятьдесят рублей. Над нами смеялись… Нас готовы были теперь уж вовсе не принимать всерьез. Но мы были рады и довольны, ведь работая с пятикопеечными билетами, мы не только полностью оправдали все затраты нашего «отца-создателя», но еще и пятьдесят рублей заработали!
Вот такими гордыми и довольными мы пришли к Елене Васильевне Миколовой, заявляя о своей готовности идти на куда более серьезные дела. Заявляя, что в Мышкине создана база для работы с туристами!
И к ее чести она хорошо поняла нас и в нас поверила. Вот с этой верой она отправилась на первые наши туристические биржи, ярмарки, выставки. И уже был у нее и отчасти у нас сильный и не менее нас увлеченный спутник и покровитель. Это первый заместитель Главы района П.П. Волков. Он поверил в туристическое будущее города, возгорелся этой верой и от имени администрации с первых дней возглавил наш смелый поход.
Мы обрели сильных союзников и соратников, наконец-то мы были не одиноки. Мы были поняты самыми современными и душевными людьми из здешнего чиновничества. А были ли мы поняты остальным мышкинским сообществом? Увы, нет. Оно по-разному и, конечно, по-другому искало ответ на жестокий вопрос востребованности.
Где наша… ниша?
Да, вся думающая часть здешнего сообщества так или иначе искала ответ на этот вопрос. На первом этапе общих исканий мнения сильно разнились. Едва ли не большая часть «искателей» упорно и судорожно цеплялась за израненную советскую сеть организаций и предприятий. За умирающую сеть… Эти люди долго не могли объективно оценить как направления государственной внутрихозяйственной политики, так и необратимый характер изменений, происходящих на селе.
