Игорь Кон - СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В РОССИИ Клубничка на березке
Центральным вопросом во второй половине 1980-х годов стала судьба статьи 121 УК РСФСР. В профессиональных юридических кругах вопрос о ней обсуждался давно. Уже в учебнике уголовного права М.Шаргородского и П.Осипова (1973) говорилось:
"В советской юридической литературе ни разу не предпринималось попытки подвести прочную научную базу под уголовную ответственность за добровольное мужеложество, а единственный довод, который обычно приводится (моральная развращенность субъекта и нарушение им правил социалистической нравственности), нельзя признать состоятельным, так как отрицательные свойства личности не могут служить основанием для уголовной ответственности, а аморальность деяния недостаточна для объявления его преступным. ...Существуют серьезные сомнения в целесообразности сохранения уголовной ответственности за неквалифицированное мужеложество".10
На мнение авторитетных ученых никто внимания не обратил. Такая же судьба постигла и записку, которую специалист в области половых преступлений профессор А.Н. Игнатов направил руководству МВД СССР в 1979 г. Сам я безуспешно пытался опубликовать статью на эту тему в журнале Советское государство и право в 1982 г.
Вообще-то я не собирался об этом писать, понимая, что ничего, кроме неприятностей, из этого не выйдет. Но на совещании ученых-сексологов социалистических стран в Лейпциге (1981) известный сексолог из ГДР Зигфрид Шнабль неожиданно спросил, в каких странах существует антигомосексуальное законодательство и чем оно мотивируется, и оказалось, что оно есть только в СССР (румынских представителей на совещании не было). Мне было стыдно и неприятно, и по возвращении я решил, вопреки здравому смыслу, проинформировать начальство и спросить, что оно думает. Медики в лице Г.С. Васильченко сказали, что они пытались поднимать этот вопрос, но руководство Минздрава всегда было против. Юристы же сказали, что у них нет для постановки этого вопроса достаточных аргументов. Главный редактор журнала Советское государство и право профессор М.И. Пискотин предложил мне, вместо заведомо риторических вопросов, написать об этом статью.
- Но вы же ее не напечатаете!
- Не знаю, но попробуем. Во всяком случае, будет материал для обсуждения.
Я срочно изучил законодательство других стран и написал аргументированную статью. Ее горячо поддержали профессора-медики Г.С. Васильченко и Д.Н. Исаев, но юристы испугались и передали статью в административный отдел ЦК КПСС, где им сказали, что поднимать этот вопрос "несвоевременно". Тем все и закончилось...
В пользу декриминализации приводился целый ряд аргументов:
1. Несоответствие советского законодательства нормам и принципам международного права;
2. Его противоречие общим представлениям современной науки;
3. Соображения гуманитарного порядка, - поскольку люди не свободны в выборе сексуальной ориентации, карать за нее жестоко;
4. Отсутствие внутренней логики в самой правовой системе, карающей только мужской гомосексуализм;
5. Социальный ущерб вследствие отчуждения гомосексуалов от общества и заталкивания их в грязное подполье;
6. Санитарно-гигиенические соображения, в частности, трудности борьбы с венерическими заболеваниями;
7. Неизбежность злоупотреблений при применении подобного законодательства со стороны правоохранительных органов.
Хотя этот вопрос не выносился на страницы печати, из проекта нового Уголовного кодекса РСФСР, подготовленного комиссией юристов в середине 1980-х годов, статья 121 была исключена. Однако обсуждение и принятие нового кодекса затянулось, а тем временем споры о статье 121 перешли на страницы массовой печати и экраны телевизоров.
Существовали три точки зрения:
1. Полностью отменить статью 121 и вообще не упоминать сексуальную ориентацию в уголовном кодексе, поскольку дети и подростки, независимо от их пола, защищены другими законами; эту позицию активно поддерживали юристы А.Н. Игнатов и А.М. Яковлев, психоэндокринолог А.И. Белкин и некоторые другие ученые.
2. Отменить уголовную ответственность за гомосексуальные контакты по обоюдному согласию между взрослыми, но сохранить вторую часть статьи 121, касающуюся детей и несовершеннолетних; такова была позиция многих работников МВД.11
3. Оставить все, как было; этого требовали право-националистические и некоторые религиозные организации.
Статья 121 затрагивала судьбы многих тысяч людей, и не только ее непосредственных жертв. Как уже говорилось выше, в 1930-1980-х годах в СССР по ней ежегодно осуждались и отправлялись в тюрьмы и лагеря около 1000 мужчин. В конце 1980-х их стало значительно меньше. По данным Министерства юстиции РФ, в 1989 г. по статье 121 в России были приговорены 538, в 1990 - 497, в 1991 - 462, в первом полугодии 1992 г. - 227 человек. Правда, неизвестно, как распределялись при этом осужденные по ст. 121.1 и 121.2, а также входят ли в это число люди, осужденные уже в местах заключения, чисто которых может быть значительным. По сведениям МВД, на момент отмены статьи 121.1 27 мая 1993 г. в местах лишения свободы находились 73 мужчины, осужденных исключительно за добровольные сексуальные отношения со взрослыми мужчинами, и 192 мужчины, отбывающих срок по совокупности этой и нескольких других статей.12
Дело не только в необоснованности и суровости наказания. Советская пенитенциарная система, больше чем любая другая, сама продуцировала сексуальное насилие, вовлекая в него все новые и новые жертвы.
Криминальная сексуальная символика, язык и ритуалы везде и всюду тесно связаны с иерархическими отношениям власти, господства и подчинения, они более или менее стабильны и универсальны почти во всех закрытых мужских сообществах.13 В криминальной среде реальное или символическое, условное (достаточно произнести, даже не зная их смысла, определенные слова или выполнить некий ритуал) изнасилование - прежде всего средство установления или поддержания властных отношений. Жертва, как бы она ни сопротивлялась, утрачивает свое мужское достоинство и престиж, а насильник, напротив, их повышает. При "смене власти" прежние вожаки, в свою очередь, насилуются и тем самым необратимо опускаются вниз иерархии. Так что дело здесь вовсе не в сексуальной ориентации и даже не в отсутствии женщин, а в основанных на грубой силе социальных отношениях господства и подчинения и освящающей их знаковой системе, которая навязывается всем вновь пришедшим и передается из поколения в поколение.
Самые вероятные кандидаты на изнасилование - молодые заключенные. При медико-социологическом исследовании 246 заключенных, имевших известные лагерной администрации гомосексуальные контакты, каждый второй сказал, что был изнасилован уже в камере предварительного заключения, 39 процентов - по дороге в колонию и 11 процентов - в самом лагере.14 Большинство этих мужчин ранее не имели гомосексуального опыта, но после изнасилования, сделавшего их "опущенными", у них уже не было пути назад.
Вот пример, описанный Еленой Светловой в газете Московский комсомолец:
"Мне сказали: "Он не будет с вами говорить". Он согласился. Невысокий симпатичный паренек, которого ничуть не портила ни черная роба, ни короткая стрижка почти под нуль. Недавно исполнилось шестнадцать. В заключении - восемь месяцев. Срок - три года. Был арестован за карманную кражу. В колонии с ним никто не дружит. Он совершенно одинок. Никому не придет в голову угостить его маминым пирожком или привезенными родными конфетами. Он выкурит сигарету сам - после него ни один не сделает затяжку. Он "опущенный". В следственном изоляторе над ним надругались сокамерники.
- В хате (камера следственного изолятора на жаргоне) их было пятеро, трое по 117 (изнасилование) и двое взрослых. Они закрыли глазок. После третьего удара я потерял сознание. Потом случилось это.. Что я мог сделать?
- Сколько ты там был?
- Три с половиной дня.
- Но разве ты не мог позвать на помощь, попросить перевести в другую камеру?
- Нет. Бесполезно. В тюрьме "внутренний телефон". В тот момент, когда отправляли на пересылку, по тюремным дворикам прокричали про меня...
- А как тебе живется здесь?
- Сейчас нормально. Смотрят не так, не здороваются. Но не бьют, нет.
- Ты сам рассказал про свою беду?
- Нет. Председатель отряда сказал "Мы все знаем". Из той "хаты" узнали, кто со мной этапом пойдет, и передали".
"Не так смотрят", "не здороваются" - это еще пустяки. Как правило, "опущенным" дают в полной мере почувствовать себя изгоями. "Просто так" им пробивают миски, сидят они отдельно, за последним столом.
