Илья Петров - Пою тебя, о, Казанова
Вот в этом то ОЛП мне и пришлось узнать методику использования женщин местным начальством, хотя, в принципе, она отличалась от так называемого "служебного", применяемого нашими сородичами в различного рода офисах и других тепленьких местечках, разве что грубостью и неприкрытым цинизмом. К слову сказать, и я, попав в другое ОЛП - там, где была в свое время размещена гостиница, обслуживающая резиденцию Коминтерна (район ВДНХ) и в то время ремонтируемая немецкими военнопленными - не удержался от "служебного" применения женщин по прямому назначению (правда, с их согласия, это не меняло дела), но это уже другая история, которую я вам, в свое время, поведаю.
Так вот, в этом ОЛП начальником была редкостная скотина - подполковник Джалалов, этакое миниатюрное издание Берии. Сказать, что его морда была отвратительна - это ничего не сказать, это был какой-то монстр: низенький, толстый, вечно потный, отвратительно пахнувший, с рожей, почти сплошь покрытой угрями, и громадным отвислым носом. Его любимым развлечением было выискивание среди вновь прибывающего женского этапа интересных женщин (он любил, преимущественно, женщин, не имеющих лагерного опыта - более смышленые ложились не мешкая), их устройством в качестве "придурков" на кухню, с последующей сортировкой и отбором наиболее привлекательных мордашек, причем его интересовали исключительно строптивые особи...
Помню, как к нам привезли свеженький этап, в котором особенно выделялись две прелестные гражданки - я и сейчас помню их имена - Аня К. и Ольга Б., как мне потом стало известно, Аню посадили за растрату, а Олю за хищение крупной суммы денег, но это к слову...
А дальше все протекало по отработанному и нам уже известному сценарию. К сожалению, предупреждения, сделанные Ане и Ольге их товарками, не возымели действия, так как они не могли себе представить, что на их честь и достоинство сможет посягнуть какой-то хам. Увы, сталинские лагеря быстро развеяли их иллюзии.
Джалалов начинал с того, что переводил очередную жертву к себе в контору, где она расслаблялась и, предполагая, что она и дальше будет пользоваться предоставляемыми ей благами, срочно нацепляла на себя все сохранившиеся на этапе шмотки и появлялась уже во всем своем блеске перед гнусно ухмыляющимися зэчками - они то уж знали, что за этим последует...
Заперев на замок входную дверь, Джалалов спускал со своих ног носимые им галифе и, плотоядно оскалившись, направлялся прямо к своей избраннице. О моменте его подхода безошибочно свидетельствовал раздававшийся из-за дверей вопль... Дажалалов не настаивал, он давал гражданке возможность выбраться за дверь. Но на следующее же утро гражданка попадала на общие работы, причем на худшие из них: разгрузку вагонов с цементом, поступавшими, как правило, навалом. Хорошо, если в этот момент не шел дождь, в противном случае, работавшие на разгрузке цемента зэчки мгновенно покрывались цементной коркой, которую нельзя было ничем содрать. Сама разгрузка сопровождалась клубами цемента, полностью забивавшими горло и глаза и, практически, не позволявшими свободно дышать. На этих работах, даже привыкшие ко всему зэчки, не выдерживали и одной-двух недель, после чего их приходилось менять.
Как правило, выдержать и не сломаться в этих условиях было, практически, невозможно. Не проходило и недели, как гражданка, с поникшей головой и готовая на все, приходила на прием к Джалалову. До нас доходили рассказы (на общих работах мы были заняты вместе с женщинами), что этой скотине - Джалалову - почему-то особенно нравилось пользовать женщин, не снимая портянок, причем он раздевал их догола и заставлял себя целиком обнюхивать, облизывать и обсасывать. Более детальных описаний практикуемых им процедур у меня нет, но и этого достаточно...Я понимаю, когда женщина сама просит, чтобы ее обнюхивали - в этом наверняка есть, и я могу это подтвердить на собственном опыте, своего рода кайф - но в принудительном порядке это достаточно мерзко...
Упомянутые выше Аня К. и Ольга Б. продержались одна четыре, а вторая пять дней. В конце концов лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным...
Но мы отвлеклись от темы...
Так вот, как я уже говорил, Илга была совершенно очаровательной женщиной, к тому же говорившей не только на эстонском, но и на нескольких европейских языках. Я не знаю, какова она была как шпионка (в лагере на эту тему не разговаривают), и сам я в этом не разбираюсь, но как портниха она была хороша, да и все остальное она делала безукоризненно: разные шляпки и прочие предметы женского туалета у нее получались превосходно.
Как я уже говорил, если женщина чего-то хочет, то она это получает и я не был исключением. В один прекрасный день она сообщила мне, что я должен ее навестить в ее каптерке. Сказано - сделано, и я, как тать в нощи, испуганно прислушиваясь к малейшим шорохам (благо я тоже занимал отдельную каморку), прокрался в ее апартаменты...
Очутившись в ее объятиях и памятуя о моем предыдущем опыте, - я о нем расскажу позднее, при описании "служебного" (увы, в свое время я не удержался и попользовался-таки вдосталь предоставившимися мне возможностями) использования женщин и, поэтому, считая себя достаточно квалифицированной особью, я смело бросился в бой... Илга приняла меня достаточно спокойно, позволила слить первый сгусток энергии, отлично кончила, и только после этого, убедившись, что я поспешно не убегаю от нее, как это делают большинство мужиков, а, наоборот, продолжаю ее ласкать и снова собираюсь проникнуть в нее, остановила мой натиск. Я безумно ее хотел и, было, рыпнулся продолжить свои завоевания, но Илга вывернулась из под меня, мой натиск был хладнокровно остановлен, а я был отброшен на исходные позиции и, по правде сказать, ничего не понял... Я снова ее хочу, я снова ее могу - а она отвергает мои притязания... в чем дело? Как я понял, впоследствии, это была разведка боем: ее надо было уяснить, на что я способен, достаточно ли я сексуален и стоит ли со мной возиться дальше. Тест на "вшивость", как она мне потом сама говорила, я выдержал.
- Илька, - она так меня звала, - куда ты торопишься? Ведь у нас есть уйма времени...
Правда, уймы времени у нас не было, но, при соблюдении определенной осторожности, несколько часов мы могли свободно выкраивать. И тут, убедившись в моей готовности безропотно следовать ее наставлениям, она начала меня посвящать во все известные ей тайны науки любви, в которых, надо отдать ей должное, она прекрасно разбиралась. Ей не нужен был дежурный трахальщик - ей нужно было блюдо, приготовленное по ее собственному, эксклюзивному, рецепту. И, когда на ее пути попался я, она справедливо решила, что это то, что ей нужно - молодой, еще не очень испорченный лагерной жизнью, достаточно интересный, в меру образованный, не голодный (что в тех условиях это много значило) и подающий в сексуальном плане определенные надежды юнец.
Илга начала, естественно, не показывая мне вида и исправляя на ходу мои наиболее грубые ошибки, с самых тривиальных истин - ведь я не умел в те поры и целоваться-то по-настоящему... а трахался я по принципу "чем скорее - тем лучше".
Начав с легких, "бегущих", поцелуев, которыми она покрывала не только мое лицо, но и мои плечи и спину, она твердой и умелой рукой, не давая мне времени на самодеятельность, продемонстрировала на практике, насколько возбуждающе могут быть эти стремительные, обволакивающие всего тебя серии поцелуев, заставляющие дрожать каждый твой мускул и ожидании новых прикосновений ее губ...
Показав мне всю сладость поцелуев в шею, от нежных, ласкающих, до грубо чувственных засосов, она, с течением времени, одновременно приучая меня к себе, к своему запаху и вкусу своих слизистых, успешно и предметно прошла со мной весь курс науки о поцелуях, от обычных поцелуев в губы, до различных вариаций с языком и внутренней поверхностью щек.
Мои успехи были очевидны и, пользуясь возможностью беспрепятственного, до поры до времени, проникновения в каморку к Илге, я старался использовать все доступные мне средства для ее посещения.
Расправившись с поцелуями и убедясь в том, что ее уроки мною не только успешно усвоены, но и с восторгом приняты, Илга, постепенно и методично начала меня приучать к правильной обработке грудей. Груди у Илги были примерно 3-4 размера, достаточно упругие, хотя и немного отвислые, но тем более волнующие...а крупные и четко очерченные соски так и манили к себе, чтобы впиться в них и сосать, сосать, сосать...
Моя практика в отношении ласкания грудей была невелика и сводилась к тривиальному их мятию, без каких либо особых дополнительных телодвижений.
Илга же начала мое обучение с указания наиболее эрогенных мест на своей груди, а не только сосков, как я наивно предполагал, с подробного натурного объяснения, сопровождаемого показом и демонстрацией наиболее реагирующих не только на саму грудь, но и на прилегающие участки этих восхитительных выпуклостей. Так, я с удивлением узнал, что не всем женщинам нравится, когда теребят их сиськи - некоторых это просто раздражает, другие относятся к этой процедуре индифферентно, по пословице: "Взялся за грудь, так скажи что-нибудь!", тогда как многие получают от этого ломовой кайф. Илга по этому поводу сообщила мне, что у многих женщин интенсивность сексуальных ощущений при трогании мужчинами их грудей, и особенно, сосков, очень сильно зависит не только от времени посягательства на их священную собственность, но и от месторасположения, так или иначе, участвующих в данном процессе представителей сильного пола - иногда случайное прикосновение мужской руки, хотя бы в общественном транспорте, может вызвать непредсказуемый всплеск эмоций, тогда как длительные и однообразные поглаживания оставят гражданку совершенно равнодушной. Тем не менее, длительные, не очень сильные, но нежные ласкания груди могут вызвать у женщины своего рода прострацию, желание длительного пребывания в этой нирване, которая требует от мужчин определенной выдержки и самоотречения...
