Tasha 911 - Дверь скрипит, если…
— Дом чарами защитили?
— Да, но…
Он не желал знать, что творится в твоей голове.
— Какова граница антиаппарационого барьера?
— Я ставил его по ограде сада.
— Ясно, — кивнул Снейп. — Вашу руку. — С Гарри Поттером он явно предпочитал придерживаться официального тона, а твои пальцы мерзко подрагивали, выдавая нервозность. Вот Северус умел контролировать свои эмоции и сжал твою руку крепко и небрежно. — Чего вы ждете? Перемещайте меня. В конце концов, кто из нас трезв?
Жаль, что он прикоснулся к тебе лишь на ту долю секунды, что потребовалась для совместной аппарации. Миг — и тебя уже слепили вспышки камер, а люди вокруг орали:
— Гарри! Гарри, ваши комментарии по поводу статьи! Наши читатели интересуются, кто отец ребенка! — Потом они узнали человека, отшвырнувшего твою ладонь в сторону. — Мистер Снейп, вас привлекли к созданию зелья? Это чувство вины бывшего Пожирателя Смерти или попытка заработать миллион, обещанный в качестве вознаграждения?
Что же ты натворил… Если твоя жизнь — дерьмо, то его теперь — еще дерьмовее, потому что бить Снейпа злыми словами не стыдно. Людям ведь так легко говорить, что есть средства, которые не оправдает ни одна цель. Они ведь не прожили его жизнь, не погружались в его полные раскаянья мысли. Вот ты знал правду и должен был… Не кричать о том, какой он замечательный, а просто заткнуться. Иного он бы не потерпел. Единственное, что ты себе позволил — это сделать шаг вперед и заслонить его от посторонних глаз:
— Без комментариев.
Идя к дому, ты силой заставлял себя не обернуться, чтобы посмотреть, следует ли он за тобой. Только когда Невилл, подстригавший кусты в саду, бросив свирепый взгляд в сторону калитки, шагнул к ней, чтобы отразить удар толпы, а открывшая тебе дверь взволнованная Гермиона замерла на пороге в нескрываемом изумлении, ты понял — ему все еще есть что тебе сказать, и это было так… Нет, не здорово. Потому что, войдя в коттедж и захлопнув за собой дверь, Снейп снял пальто и, повесив его на свой любимый крючок, сухо сказал:
— Я буду спать двенадцать часов. К моему пробуждению в доме не должно остаться ни одного человека, кроме вас, Поттер. Защиту должны обеспечивать чары ненаходимости, а не этот жалкий барьер. В противном случае… — Он не закончил фразу, видимо, не желая тратить время на пустые угрозы, и пошел наверх. Через пять минут, которые вы с Гермионой так и провели в полном ступоре, в ванной зашумела вода.
Подруга не спрашивала, помирились вы или нет, особых иллюзий на этот счет она не питала, но проявила небывалую покладистость.
— Я только возьму из гостиной сумку и вещи Невилла. Мы все устроим насчет чар и, если ты не против, станем Хранителями тайны.
Ты заторможенно кивнул. Она быстро сбегала в комнату, а вернувшись, чмокнула тебя в щеку.
— Удачи.
Натянув куртку, Гермиона выскочила за дверь так поспешно, словно боялась, что ты ее остановишь и в чем-то упрекнешь. Ты понял, в чем причина такого ее поведения, только войдя в гостиную. В камине догорали те самые письма с абсурдными планами по возвращению твоей беременности, что ты складывал отдельной стопкой. Глупая, милая Гермиона. Разве она не понимала, тем самым показывает, что готова вверить твою жизнь только одному человеку — Северусу Снейпу. Разве можно винить ее за это? Все, что вытекает из ее доверия — только твоя потребность любить его еще больше, человека, который при всей сложности своего характера даже бывшим врагам казался настолько надежным, чтобы перепоручить ему своего друга. Твое желание быть с ним… Ты не знал, хотел ли раньше чего-то так сильно. Победить Волдеморта? К черту! Там речь шла всего лишь о твоей жизни. Сейчас ты отвечал на куда более сложный вопрос — что с ней делать.
***
Не стоило даже врать себе, что ты не хотел подняться наверх. Это было твоим единственным желанием с той минуты, как вода в ванной комнате перестала литься. Жаль… Она как-то смывала с тебя налет фантазий. Без этого звука, сколько бы ты ни ловил свои расползающиеся мысли, они очень шустро бегали от тебя, скрываясь в норках потаенных надежд. А что если в глубине души он не злится и понимает: то, как хорошо вам было в этом доме — не сказка, не иллюзия… Ощущение от того, что рядом человек, который связан с тобой, такое осязаемое, что начинает казаться, будто свое счастье можно потрогать. Ну так что же ты все усложняешь? Он же вошел в эту дверь. Почему? А вот ответа на этот вопрос у тебя не было. Ты не понимал мотивов Снейпа. Дело в ребенке? В тебе? В иных штрихах его характера, которые позволяли драться с невестой бывшей… бывшего?.. Черт, да ты даже себе не мог ответить на вопрос, кто ты для него, потому что для тебя главным было другое — стать важным и нужным ему в любом качестве. Если бы Снейп решил, что вы в состоянии не прийти, а хотя бы приползти к дружбе, ты бы умерил свой пыл. Наверное.
В три часа ночи пытка тишиной стала невыносимой. Поднимаясь на второй этаж, ты старательно скрипел ступеньками, предупреждая его об угрозе собственного безумия или, может, распугивая ночных демонов. Ничего не будет. Ты просто воспользуешься отведенным им на сон временем, чтобы дать себе возможность разобраться в собственных ощущениях, а для этого хватит и взгляда.
Снейп спал, лежа на спине. Почти как раньше — на своей половине вашей кровати, уже успев привычно скинуть на пол одеяло. И в то же время что-то шло не так. Ты привык, что в этом доме он был спокоен, иногда даже преступно доверчив по отношению к его стенам и их обитательнице, но этой ночью ты как никогда понимал — ваше прошлое безвозвратно утрачено. Его не вернуть никакими зельями. Они просто еще раз изменят тебя, но не его мысли и чувства. Гарри Поттеру больше не стать Сашей Джонс. Занавес упал, а выходящие на поклон актеры — уже не персонажи, не кусочки фантазии, а всего лишь люди со своими проблемами. Увлекшемуся твоей игрой Снейпу, наверное, тоже неприятно было понимать, что его новый мир — всего лишь чьи-то подмостки, и он был вправе ненавидеть жалкого комедианта, что так плохо доиграл финал. Только как же хотелось иметь право снова разгладить кончиками пальцев складку между его бровей.
Ты сел на край кровати, глядя на его профиль, и робко протянул руку…
— Нет.
Он даже глаз не открыл. Может, стоило быть смелее, хоть что-то успеть, но какая разница, если ответ был получен. Проигрывать всегда больно, но шанс вернуться на поле боя останется лишь у того, кто умеет принять поражение с достоинством. Ты молча встал и вышел из комнаты. Никаких просьб и истерик. Когда-нибудь потом, когда за ним закроется дверь, ты будешь орать от того, насколько тебе сейчас плохо.
***
Странно, но когда думаешь: «Мне ни за что не уснуть», все мысли пропадают из головы, стоит ей коснуться подушки. Только обычно такой сон не дает тебе почувствовать себя отдохнувшим. Просыпаешься с тем же ощущением усталости, с которым лег. Чтобы завершить какую-то мысль, мудрецы рекомендуют «переспать с ней ночь», но у тебя был не сон, а какой-то провал в бездонную черную яму. И ничего стоящего ты из нее с собой не вынес.
А в доме тем временем пахло едой. Вкусной, при приготовлении которой обычно используют содержимое маленьких бутылочек с соусами и баночек со специями. Такой славный знакомый запах… У тебя даже живот свело в ожидании очередного кулинарного шедевра от Снейпа. Ну да, твой желудок был безоговорочно влюблен в этого человека, вот только ему тоже не повезло. На кухонном столе стояла всего одна тарелка, и ее содержимое было почти полностью уничтожено профессором. Тебе вместо еды полагались два листка пергамента и его хмурый взгляд.
— Читайте, Поттер.
Ты сел на стул, завистливо покосился на куриную грудку в его тарелке и, решив, что полностью исчерпал лимит мелочности своего голодного сердитого тела, сосредоточился на написанном. Первый пергамент ознакомил тебя с длинным списком ингредиентов, второй был рукописным договором, по которому Гарри Поттеру полагалось выплатить Северусу Снейпу один миллион галлеонов в случае, если тот вернет его в состояние беременности. Ты так растерялся, что даже слов не нашел.
— Вы это серьезно?
Снейп кивнул.
— Вполне. Я не собираюсь работать бесплатно.
— Но это же и ваш ребенок тоже. — Его строгий взгляд заставил тебя заткнуться.
— Нет.
Ты даже не взбесился, а просто ошалел от мысли, что он может думать, будто в том теле ты трахался с кем-то еще. Видимо, негодование было написано на твоем лице большими буквами, и Северус, как ни в чем не бывало дожевывавший свою проклятую курицу, решил прояснить свою позицию.
