Кресли Коул - Профессионал
Я обернулась на комнату позади нас. Накрытые тканью штуковины подсвечивались проникающим сквозь стекло светом. Тоже устройства для секса. Исключительно для нашего использования.
Лениво поглаживая мои промокшие трусики, он произнёс:
— Мы пришли сюда не только смотреть.
— Хорошо. — Я чувствовала, что нахожусь на пороге чего-то, что заставляет нервничать не только Севастьяна, но и меня, того, что раскроет наши самые сокровенные фантазии. Как минимум, я удовлетворю собственное любопытство, разросшееся внутри меня до невиданных пределов.
— Я сегодня буду провоцировать тебя, Натали. Чтобы понять, действительно ли тебе это нужно. Тебе будет предложено три теста, и если ты их пройдёшь, эта жизнь станет твоей, как ты того хочешь.
— Тесты? — Он полностью завладел моим вниманием.
— Первый — твоё абсолютное повиновение — с готовностью — любым приказам, даже тем, которые выведут тебя из привычной зоны комфорта. Второй — твоё согласие на использование любых игрушек по моему выбору. — Игрушек? — Третий — всё, что я с тобой сделаю, будет тебя возбуждать.
Меня возбуждал даже этот разговор.
— Как ты узнаешь, что я буду возбуждена тобой и игрушками, а не разворачивающейся перед моими глазами оргией?
Уголки его губ изогнулись.
— Узнаю. А теперь поднимайся.
Как только мы встали, он снял смокинг и развязал галстук, небрежно отбросив вещи в сторону.
— Передай мне драгоценности.
Я сняла и отдала ему серьги и подвеску.
Как типичный мужчина, он убрал их в карман.
— Сними туфли. — Когда я подчинилась, он развернул меня, чтобы расстегнуть платье. — Ты по-прежнему хочешь приобщиться к этому миру?
— Да. — Пришлось втянуть живот, чтобы он смог расстегнуть молнию.
— Уверена?
— На сто процентов. — Я приготовилась участвовать, наслаждаться — и достичь прогресса в наших отношениях. У нас было два препятствия: сексуальное разочарование и отсутствие эмоциональной близости. Сегодня мы устраним первое и проложим путь к исправлению второго.
Я вышла из упавшего платья, и он тут же, скомкав, отшвырнул его туда же, куда раньше кинул свой смокинг. Мужчина.
Я по-прежнему стояла спиной к нему, а он опустился на колени, чтобы валиком стянуть один мой чулок, затем — второй. На мне оставались лишь маска, трусики и лиф.
Прежде чем подняться, он слегка куснул меня за попку, отчего у меня прошла дрожь по всему телу.
— Повернись.
Когда я развернулась, он едва сдержал стон:
— Боже, как ты прекрасна.
Я повернула голову, услышав грудной стон со стороны арены, но Севастьян ущипнул меня за подбородок, возвращая моё внимание к себе.
— Смотри только на меня. Я скажу, когда будет можно снова к ним обернуться.
Значит, я смогу слышать — но не видеть?
Воображение станет необузданным.
Отпустив меня, он направился к одной из накрытых тканью конструкций. Под тканью оказался стол, уставленный разнообразными игрушками, плетками и инструментами для связывания. Там было много такого, чего мне никогда не доводилось видеть — и я не могла угадать назначение этих вещей.
Он вернулся с четырьмя парами кожаных наручников. Толстые, обитые тканью браслеты соединялись между собой большим металлическим кольцом в центре.
Поцеловав моё правое запястье, он защёлкнул первый замок. Поцелуй в левое предшествовал щелчку второго.
Опустившись на одно колено, он приподнял мою ступню и установил на своём бедре. Он гладил мою щиколотку, застёгивая на ней кожаный браслет.
Это действие было прелюдией само по себе, усиливая моё возбуждение.
Он застегнул последний браслет, и я окинула взглядом своё тело, натянутые кожаные оковы. Это происходит на самом деле! Когда он поднялся, я привстала на цыпочки, чтобы запечатлеть на его губах благодарный поцелуй.
Отстранившись, я подняла взгляд, чтобы он увидел, что я чувствую.
Желание, влечение, волнение… и что-то ещё.
— Кажется, я вижу надежду, о которой ты говорила. — Так и есть. — Моя Наталья, придя в такое место, чувствует надежду? Интересно, что ещё? Что ты чувствуешь ко мне?
Это слишком! Я плотно сжала губы.
— Скоро я получу этот ответ. Теперь, подойди.
Он подвёл меня к платформе у стола с игрушками. Посмотрев наверх, я с лёгким беспокойством увидела свисающую с потолка цепь.
Он провёл ладонями вдоль моих рук, которые затем поднял над головой и пристегнул к звеньям цепи. Он не обездвижил меня, но, определённо, я была достаточным образом зафиксирована.
— Раздвинь ноги, — сказал он, опускаясь рядом на колени.
Доверься ему, Нат. Я нерешительно расставила ноги.
— Шире. — Он надавил на браслеты.
Как только я раздвинула ноги ещё немного, он прикрепил правый браслет к торчащему из пола болту, который я раньше не замечала. Левый браслет он прикрутил к другому скрытому болту, и каждый издаваемый щелчок лишь усиливал моё напряжённое ожидание, от которого по спине бежали мурашки.
Он поднялся, отступив на шаг, чтобы оценить дело своих рук. Золотые глаза за маской охватывали меня всю целиком.
Я была действительно и по-настоящему скована. Мне даже пришлось подавить вспышку паники. Может, я слишком далеко зашла.
Нет-нет-нет. Ничто лучше не подтвердит моё доверие, чем передача этому мужчине полного контроля над собой. А взамен он, в свою очередь, станет больше доверять мне.
Ведь так?
Его взгляд остановился на моей груди. И пока он отвлёкся, я могла тайком взглянуть на оргию. Стекло располагалось передо мной, как соблазнительный портал, но я отказывалась туда смотреть без его разрешения — несмотря на то, что с той стороны доносились звуки хлыста.
С огромным удовольствием Севастьян начал снизу вверх поочерёдно расстёгивать крючки корсета. Когда я надевала его сегодня, то заметила, что там было огромное множество крючков. Теперь я поняла, почему: разворачивать упаковку для него было уже частью ритуала, который, очевидно, доставлял ему наслаждение.
Как и мне. Скоро ткань сменится его грубоватой ладонью…
Когда он расстегнул последний тугой крючок, мои груди выскочили на свободу, заработав от него одобрительный стон. Отбросив корсет, он перешёл к стрингам, разорвав их с одной стороны.
От неожиданности я ахнула, и под этот звук он разорвал их с другой стороны, позволил промокшей ткани приземлиться между моих ног.
Не считая маски, я была совершенно голой; он оставался одетым.
Окинув моё тело взглядом, он дёрнул воротник рубашки, от чего расстегнулись несколько верхних пуговиц.
— Я действительно выбрал твою маску неспроста.
— Почему бабочка?
Он посмотрел мне в глаза.
— Потому что ты для меня неуловима. Потому что я тебя ещё не поймал. Протянув руки, он начал прокатывать мои соски между пальцев, пока они не начали бесстыдно торчать, а я не изогнулась, требуя большего.
Отходя, он слегка шлёпнул каждую мою грудь — и я нашла это обнадёживающим. Вернулся он с двумя узкими металлическими прутами. Когда я поняла, что это, мой пульс участился: я показывала ему эти зажимы в журнале — две дирижёрские палочки, только эти по краям соединялись эротичной цепочкой, которая свешивалась почти до пупка.
— Ты готова к испытаниям, Наталья? — Он начал завинчивать эти прутья вокруг моих торчащих сосков, отступив от кончиков как можно дальше.
Укус зажимов был довольно чувствительным, но меня это не смутило. Разве не этого я просила?
Когда он закончил с зажимами, я опустила взгляд вниз, поразившись тому, насколько меня возбудил открывшийся вид. Картинка в журнале была провокационной. Но вид собственных сосков в этих зажимах был… потрясающим.
— Только посмотри на себя. В оковах и зажимах для моего удовольствия. Как же долго я об этом мечтал.
— Я оправдала твои ожидания?
— Даже больше. Ideal’naya.
Этот произнесённый с хрипотцой комплимент лишь сильнее завёл меня, так что пришлось высказать вслух свои опасения:
— Севастьян, что если я кончу без твоего разрешения?
— Будешь наказана. — Блеск предвкушения во взгляде заставил меня качнуть бёдрами.
Он приподнял тонкую цепочку, которая соединяла края зажимов.
— Зажми цепочку во рту зубами. Если тебе не понравится хоть что-то из происходящего — просто выпусти цепочку изо рта, и вечер окончится. Точка. А ты знаешь, что я всегда держу слово.
Я нахмурилась, подумав, что слишком уж он заботится об окончании этого вечера. Несмотря на мою признательность за эквивалент стоп-слова, я была уверена, ничто не сможет меня остановить. И меньше всего — я сама!
Он приподнял для меня цепочку, и я взяла её в рот, прикусив зубами — таким образом, мои соски потянулись вверх. И всё равно это было терпимо. Я всё смогу вытерпеть.
